«Наше село умирает». Репортаж из Авдона, где на птицефабрике нашли птичий грипп

Село-спутник Уфы Авдон известно на всю республику — здесь находится самая большая птицефабрика Башкирии, а её продукцию покупают и в других регионах. Но что скрывается за этой славой? Насколько бренд и фасады Авдона отличаются от содержимого? И главное — как люди переживают драматические события, связанные со вспышкой птичьего гриппа и сжиганием тысяч трупов птиц?

«Придётся потерпеть?»

С 12 августа жители Авдона терпят запах гари. Хуже того — это запах жжёных кур. Дым застилает улицы и заходит в квартиры. На вопрос о том, как переносится удушливый аромат, две местные бабули отвечают: «Как придётся, так и переносим. Бывало и хуже. А это — временное явление».

Но ведь не были жалобы в соцсетях с видеозаписями и просьбами о помощи преувеличением? Или после сожжения кур продолжится спокойное процветание села?

Авдонский сельсовет находится в многоквартирном доме — здесь одновременно и подъезд, и входная группа в чиновничьи кабинеты. На скамейке у крыльца сидит пожилой мужчина, курит.

Отвечая на уточняющий вопрос, здесь ли находится администрация, решил выговориться: «Здесь-то она здесь, только не делает она ничего — крыши не латают, трубы не меняют! Только чужим добром, доставшимся с прошлых лет, и пользуются!».

На небе показались тучи, ветер принёс душок горелых перьев.

Представители власти на селе не смогли толком рассказать о происходящем. Сказали, что по вопросам, связанным с птичьим гриппом, лучше обращаться на птицефабрику или к главе сельсовета, а она — в отъезде. Ну что же, раз не удалось поговорить с администрацией, остаётся говорить с обычными гражданами. Часто бывает, что они гораздо разговорчивее чиновников.

Недалеко от администрации бакалейная лавочка, сбоку от неё — водомат. Мужчина предпенсионного возраста наполняет пятилитровые бутыли.

Разговорить его не составило проблем. Человек доброжелательно пожал руку. А когда услышал, о чём пойдёт разговор, отодвинул свое занятие в сторону.

Оказывается, кур сжигали и раньше — из-за падежа. Но такого дыма и удушающего запаха не было, потому что и масштабы были гораздо меньше, да и жгли птицу не в открытых котлованах, а в специальных печах. Теперь же, по словам Вячеслава (имя изменено — прим. редакции), уничтожают всех кур — а это, как он сказал, около двух миллионов голов. Мужчина возмущается: «Сначала сказали, что будут жечь до 19 августа, а теперь говорят про 27 число. Но мне кажется, что и до 27 не управятся».

Действительно, в администрации Юматовского сельсовета предупреждали о «контролируемом сжигании погибшей птицы» с 12 по 19 августа, но потом заговорили о «завершении процедуры» до 27 августа.

Хуже всего ситуация была 22 августа. Вячеслав рассказывает, что работает на противоположной стороне трассы М-5, в дилерском центре.

«Я стою утром на перекрёстке перед пешеходным переходом, а на той стороне не могу увидеть машины, с которыми работаю. А до них — меньше 100 метров».

Задымлённость затрудняла движение, могла привести к авариям, считает он.

Но кроме снижения уровня видимости дым и запах гари принесли сельчанам еще много других хлопот. С утра село и трассу М-5 накрывает беспросветный дым, потому что поголовье жгут по вечерам. Дым становится то чёрным — когда жгут покрышки, то синим или серым — когда приступают к птице. Вечер 22 августа был самым тяжёлым — невозможно было ходить по улице. Тут же все стали закрывать окна, подъездные двери, несмотря на жару. Говорят о том, что люди мучались от тошноты, кашля, головной боли, а некоторые даже падали в обморок.

«Вы бы ночью приехали! — упрекает жительница Авдона Альфира. — Мне кажется, от меня до сих пор пахнет. Это ужас просто!». А длиться это может долго, считает её подруга Лера. «Они пока что не закончили 20-й цех, где выращивают цыплят. А там ещё — 41-й, 30-й, 21-й цехи, петушатник, инкубатор. Поголовье — миллионное. И нам вообще сказали, что месяц-полтора точно придётся терпеть».

Бардак, развал, обман

Вячеславу довелось поработать на птицефабрике. «Раньше здесь весь посёлок работал, — с досадой говорит он. — У фабрики был один достойный директор — Юнусов! При нём она процветала!».

Строительство птицефабрики «Башкирская» началось в начале семидесятых. В 1978 году первые семьи заселились в кирпичную двухэтажку, построенную специально для рабочих предприятия. Через год открылась школа на 600 детей. На протяжении 21 года предприятием руководил Забир Юнусов. Прославленный работник сельского хозяйства умер в 2020 году в возрасте 82 лет. Лера Забирова и Альфира Хасанова тоже поработали на птицефабрике. «Мы живём здесь с 1980 года. В своё время Авдон был показательным посёлком!» — вспоминает Альфира. Говоря о труде на птицефабрике, они отмечают, что в советские времена было совсем другое отношение к работникам — им выдавали квартиры, определяли их детей в садик и школу, открыли клуб.

Однако всё изменилось в начале двухтысячных. Началась чехарда со сменой собственников и руководства предприятия. До этого птицефабрика «Башкирская», как и все остальные 11 таких же предприятий и 23 инкубаторских станции, относилась к государственной организации «Башптицепром». В 2003 году птицеводческий комплекс республики захлестнула волна приватизаций. Многие фабрики были объявлены банкротами. Та же участь постигла и авдонскую птицефабрику.

Сначала контрольный пакет акций получило Минземимущества республики. На аукционе «Башкирскую» приобрела дочка крупнейшего нефтетрейдера — компания «Корус-Уфа». С 2005-го до конца 2022 года у птицефабрики сменилось ещё пять владельцев — «Агросоюз» Аркадия Гайдамака, «Русское зерно», банк непрофильных активов «Траст», дочка «Черкизово» — агропромышленный комплекс «Михайловский». В декабре прошлого года предприятие купила группа компаний «Таврос».

С 2003 года, по словам Вячеслава, на заводе начался бардак. «Всё ржавеет и обсыпается!» — негодует он, — «Эту бедную фабрику то одному продадут, потом — другому. И все её пинают-пинают-пинают. Например, появится какой-нибудь новый директор, сбреет с неё всё, что возможно, и продаст следующему. И так бесконечно!». Если раньше на заводе работал весь посёлок, то теперь, с его слов, «никто туда больно не идёт». Хоть и на фабрике более-менее платят, обещают зарплату около 50 тысяч рублей. Но дело не только в зарплатах, справедливо замечает собеседник. Проблема и в том, что оборудование устаревшее, двигатели текут, всё ломается, а инструментов нет. Вячеслав вспоминает: «Когда я туда устраивался, мне слесари сразу сказали — гаечные ключи и молотки приноси из дома, на фабрике ничего нет».

Сетует мужчина и на отношение к персоналу: «Рабочих обманывают. Моего соседа — слесаря из ремонтной бригады — просили задержаться на пару часов на работе. Сами понимаете — то ленты рвутся, кронштейны гнутся, то ещё какая неполадка. Обещали доплачивать тысячу рублей. Три дня он оставался, а в итоге доплатили 600 рублей, по 200 рублей за смену». Нехватка работников сказывается и на нагрузке тех, кто остался на птицефабрике:

Раньше я работал на очистных сооружениях — нас было 30 человек! А сейчас один слесарь — молодой парнишка из Алкино, — и пара-тройка операторов. Он вынужден один лазить по колодцам. Одному в них работать нельзя, потому что там превышена концентрация аммиака. Ни респираторов, ни масок не выдают. А по идее по закону он может прийти на работу и отказаться от выполнения обязанностей, потому что, во-первых, он не должен работать один, а во-вторых, у него нет средств индивидуальной защиты. А то, что люди не идут на фабрику, — не его проблемы, а руководства. Пусть увеличивают зарплаты, ещё как-то заманивают.

«Наше село умирает», или всем всё равно

Положение на птицефабрике, когда-то бывшей главным местом на селе, сказывается на остальных сферах жизни в Авдоне. Деградация, со слов местных жителей, дошла до всего — на селе нет нормальных дорог, досуга, общественного транспорта.

Например, одна из проблем — времяпровождение для молодёжи. Альфира и Лера в один голос возмущаются: «Детям негде развлекаться и развиваться — ни кафе, ни парков. Целыми ночами орут на стадионе и на мотоциклах разъезжают под окнами. Раньше был детский развлекательный центр и кафе. Всё, что есть — спортзал и танцевальный кружок». Также жители жалуются на автобусы и работу коммунальщиков: «Дорожки в посёлке были проложены ещё в восьмидесятые годы. Каждый год во дворах кладут по лопате асфальта. По весне — грязь». Но все проблемы они связывают с тем, что птицефабрика перестала выполнять свои социальные функции: «Птицефабрике на это всё равно. Это ведь частники!». К тому же, как признаются сельчанки, всё меньше местных людей работает на фабрике. По словам собеседников, в основном на «Башкирскую» трудоустраиваются из соседних сёл и деревень — Уразбахтино, Языково.

«У них работы нет, они рады и сюда ездить. Тем более зарплату сейчас подняли по сравнению с тем, что раньше было. А местных на фабрику не загонишь! Сколько объявлений висело: „Требуются слесари“, но никто не идёт».

На будущее люди смотрят без оптимизма. По мнению Вячеслава, фабрика своё отработала — её давно пора закрыть, разобрать, а на её месте построить новое производство. Также местные задумываются о том, что эпопея, связанная с птичьим гриппом, родилась не сама по себе. Появились слухи, будто бы после уничтожения поголовья птицы на месте фабрики построят свиноводство. Дело в том, что группа компаний «Таврос» ранее не имела отношения к птицеводству, её основной профиль — разведение свиней и реализация мяса свинины. «Есть у нас подозрения, что вот это вот всё специально затеяли, чтобы кур убрать, сделать свинокомплекс. А если свинокомплекс построят, то мы совсем будем задыхаться», — предполагают Лера и Альфира.

Куда деваться? — главный вопрос. Самый очевидный исход — массовый отъезд жителей из Авдона. А к этому прибавится и смертность. Альфира и Лера привели ужасающую информацию для небольшого села — каждый день кто-то умирает. По их мнению, Авдон — лидер Уфимского района по раковым заболеваниям. Несмотря на это, в Авдон всё равно заселяются люди. Но, скорее всего, думают старожилы, только из-за дешёвых квартир и близости к городу — до Уфы отсюда полчаса езды. Да и не знали они, когда переезжали, что здесь будут такие проблемы — начиная с экологии и работы, заканчивая транспортом.

«Я почему-то думаю, что наше село умирает», — вздыхает Лера.

Послесловие

Рассказанное местными жителями заставляет по-другому смотреть на село. Обращаешь внимание на новые магазины, молодые семьи с колясками, спокойную атмосферу. Но в то же время здесь замечаешь груды мусора, погнутые заборы на центральных улицах, грязные доски объявлений.

После обеда с полей к Авдону пришёл запах. Однако по-настоящему вонь почувствовалась на трассе — не помогала ни защитная маска, ни рукав, в который приходилось то и дело утыкаться, чтобы как-то спрятаться от удушливого дыма. Даже в автобусе, следующем из Авдона до Уфы, чувствовался запах жжённых перьев и птичьих тушек, который не улетучивался до въезда в Дёму.

Вспышка птичьего гриппа не ликвидирована до сих пор, а госкомитет РБ по ветеринарии обещает сжечь оставшихся заражённых птиц до 27 августа. Жители республики почувствовали последствия птичьего гриппа на себе — прилавки с яйцами не заполняются. Хотя минторг Башкирии успокаивал граждан, что дефицита яиц не будет. Жалобы на невыносимый запах поступают по сей день.