История зла: потомки ветеранов из Башкирии рассказали правду о Трудармии

Наша предыдущая публикация «История зла: хорошо ли в Башкирии помнят жертв политических репрессий» вызвала немалый резонанс.

Редакция получила много откликов. Один из них – от журналиста Фарита Фазуллина, который поведал историю своего деда, мобилизованного в Трудармию и погибшего ориентировочно в 1944 году, и от известного энергетика и общественного деятеля Шамиля Абдурашитова, чей отец также хлебнул лиха в составе Трудармии и чудом остался жив.

Тёмная страница истории

- Публикация Медиакорсети «История зла» о жертвах ГУЛАГА побудила вспомнить о событиях не менее трагичных, но абсолютному большинству россиян не известных. Связаны они с принудительными работами в Трудовой армии и с судьбой моего деда Газизуллы Фазуллина, мобилизованного в Трудармию и погибшего ориентировочно в 1944 году. Что это было за военизированное формирование, где и как умер мой дед, до сих пор доподлинно неизвестно, - сообщил Фарит Фазуллин.

Из архивных данных следует, что из Башкирии в годы войны в Трудовую армию было мобилизовано более 106 тысяч человек. Они работали на строительстве Средне-Уральской ГРЭС, на Кировском заводе в Челябинске, на шахтах Свердловской, Пермской и Челябинской областей, на Верхне-Исетском и Ново-Тагильском металлургическом заводах, торфоразработках и других объектах. Но поручиться о том, что эти цифры точны, вряд ли кто сможет.

Отец рассказывал, что в 1944 году Газизулла вернулся в родную деревню совершенно истощённым, думали: не выживет. Однако он поправился и снова был мобилизован на «трудовой фронт». С тех пор о нём никто ничего не слышал. Дома оставались жена с четырьмя детьми.

Трудовая Армия. Ни в одном официальном документе 1941-45 годов это понятие не встречается. Историки связывают его со спецпереселенцами ̶ немцами Поволжья, которые на первых порах составляли костяк «трудармейцев». Нетрудно понять, что эти рабочие батальоны курировал НКВД, хотя никаких официальных обвинений, как мы понимаем, бойцам Трудармии никто не предъявлял. По мере разворачивания событий на фронтах в Трудовую армию начали мобилизовывать всех, кто подпадал под определение «лица, негодные по состоянию здоровья или возрасту к строевой службе». Так на свою Голгофу взошёл и мой дед, которому было 54 года.

Не так давно мне подарили книгу-автобиографию Габдрахима Абдурашитова, изданную его сыном Шамилем Абдурашитовым, бывшим управляющим Башкирэнерго. Эти воспоминания пролили свет на историю Трудармии и тех, кто попал в этот «лагерь принудительного труда» на положение заключённых ГУЛАГа.

«Тела штабелями складывали в сарае»

Шамиль Габдрахимович Абдурашитов известен многим как энергетик, 17 лет возглавлявший «Башкирэнерго». После ухода на заслуженный отдых он активно занялся общественный деятельностью, написал больше 20 книг. Но книга воспоминаний отца, как и собственные воспоминания Шамиля Габрахимовича о своей жизни, по его собственному признанию, имеют для него особое значение. В частности, это воспоминания его отца о Трудармии, которая сегодня и в самом деле является неизвестной страницей истории, пропитанной кровью погибших людей и слезами вдов и сирот.

- В декабре 1942 года отцу пришла повестка в военкомат. До этого его не мобилизовали по двум причинам – как инвалида Гражданской войны (на которой он лишился глаза) и как прикрепленного к важному производству, - вспоминал Шамиль Габдрахимович. - Но война собирала свои жертвы, и в бой шли уже и старики, и демобилизованные. На сборы дали один день. Тих был вечером дом. Мать собирала отцу вещи в дорогу, прятала от детей слезы. Сердце сковал страх за мужа – отправляли его в далекую Сибирь, в Трудармию. Страх за детей – теперь она одна осталась, на ее плечах тяжелая задача – выжить с четырьмя детьми. Утром проводила Габдрахима до станции. Шли пешком, молча. Говорить не надо было – за долгие годы семейной жизни, после вместе преодоленных многих невзгод понимали друг друга без слов. Со слезами на глазах простившись с женой, Габдрахим сел в поезд. Прогнал тяжелые думы об оставшейся семье, теперь в его мыслях была новая задача – доставить до Красноярского края своих бойцов.

Его назначили командиром отряда трудармейцев из 420 человек. Отряд состоял из тех, кто по каким-то причинам не годен был к службе на фронте, разношерстный и по социальному составу, и по национальному: два татарина, четыре еврея, двенадцать русских, остальные – таджики, узбеки и киргизы. До Красноярска, с несколькими пересадками, добирались пятнадцать суток. Дальше – разъезд Безаново. Выгрузился отряд в чистом поле, ночь, буран. Уже к месту прибытия недосчитались двух умерших в дороге бойцов. Увязая в снегу, дошли до бараков.

Здесь, на двухэтажных дощатых кроватях, пришли в себя и на следующий день начали работать. Часть людей поставили на сооружение завода, большинство – на копку котлована. Копали траншею под канал от Енисея до строящейся электростанции. В первый день копать не вышло: пробовали лопатами – без толку, стали вбивать кувалдой клин – тоже не получается, такая твердая и замерзшая была земля. На следующий день нашли выход – бурили землю на 40–50 сантиметров и закладывали взрывчатку. Дело наконец сдвинулось.

Чтобы хоть как-то обогреть бойцов, на машинах привозили огромные бревна, солярку ведрами и жгли костры. Если температура падала ниже 45 градусов, возвращались в барак. Несмотря на тяжелый труд, с питанием обстояло плохо. В столовой кормили так: на завтрак – тушеная капуста, на обед – бульон из капусты, на ужин – опять тушеная капуста. Плюс каждому – 800 граммов хлеба.

Правда, хлебом это черное кислое месиво можно было назвать условно – сожмешь в руке, и течет вода. Люди чахли на глазах, нужно было что-то предпринимать.

Габдрахим Абдурашитов уговорил начальство снарядить его в Фергану, собрал домашние адреса бойцов и поехал собирать им посылки. Его неожиданный приезд наполнил дом надеждой. И хотя все разговоры были тяжелыми – о том, как ему тяжело жилось в Сибири, как семье тяжело жилось в Фергане, но главное, все были живы и наконец увиделись.

Наутро Габдрахим пошел по инстанциям – в обком, по комсомольским организациям, по колхозам, по домашним адресам бойцов. Все продукты собирали на базе облпотребсоюза. Приходили объемные посылки из колхозов, за пятнадцать дней собрали более 18 тонн. Каждую взвешивали, бойцу полагалось по сорок килограммов груза. У кого семьи были победнее и не могли набрать положенного, добавляли колхозные. Собрав ценный груз, принялись за поиск вагона – в военное время задача сложная. Нашли один с дефектом – в него попала бомба. Потратили несколько дней на ремонт и наконец тронулись в путь.

Когда Габдрахим с помощниками вернулся к своему отряду, их ждала печальная картина: изможденные, обросшие товарищи, за время их отъезда умерло 52 человека. Хоронить в мерзлой земле их не могли, замороженные тела штабелями складывали в сарае. Присланные продукты укрепили отряд.

Набравшись сил, вырыли братскую могилу умершим товарищам, переписали их имена и фамилии. Вскрыли их посылки, содержимое продали на рынке, а деньги перевели по почте семьям в Фергане.

Таков был Габдрахим – все в жизни он делал по строгому учету и совести. Вскоре наконец был запущен завод, начал отправлять на фронт оружие. После пуска завода обязанности Габдрахима изменились: каждый день отправлял он 20–25 бойцов, которых комиссовали с диагнозом дистрофия. Снабжал их билетами, документами, отвечал за полный расчет в бухгалтерии, сажал в поезд.

Вскоре из всего отряда остался он один. Его отпускать не спешили – такой работник был большой редкостью. Назначили заготовителем в местный ОРС. Днями и ночами думал он о семье и детях, наконец созрел план: предложил начальству съездить в Узбекистан, обменять лесоматериалы, которых в Сибири в избытке, на сухофрукты. Доверие к нему было большое – один раз он уже съездил домой за сухофруктами и вернулся, и спас от голодной смерти весь отряд. И его отпустили в Среднюю Азию, домой.

Правда, на этот раз ему в Сибирь вернуться не удалось, но не он был тому виной. Его оставили работать в снабжении нового рудника, добывающего металл для оборонных заводов. В военное время люди не распоряжались ни собой, ни своим временем, и так Габдрахим закончил свой сибирский поход. К семье вернуться не получалось еще долго, и за родных сердце у Габдрахима болело. Правда, он знал, что жена и дети не голодали. Да, работали днем и ночью, да, тяжело жили, но все были живы.

Медиакорсеть намерена продолжить публикацию воспоминаний о годах политических репрессий. Рассказ о Трудармии показал, что эта тема на самом деле гораздо шире. Предлагаем читателям делиться своими воспоминаниями об этих событиях на адрес major_zhizn@mail.ru.