Мнение «Башкирского Античубайса»: Учла ли Башкирия уроки эпохи суверенной экономики

Сегодня очень много говорят о суверенной экономике России, как о надежном фундаменте сильного государства. Между тем, Башкирия имеет уникальный для страны опыт построения именно такой модели экономики еще в 90-е годы. И этот процесс был непосредственно связан с принятием декларации о государственном суверенитете Башкирии 11 октября 1990 года. В тех событиях принимал деятельное участие известный государственный и общественный деятель, ученый - профессор, ведущий научный сотрудник Института философии РАН Халиль Барлыбаев. В 90-е годы он руководил ключевыми структурами в экономическом пространстве республики.

Медиакорсеть предложила Халилю Абубакировичу вспомнить интересные и поучительные подробности, а также сравнить и оценить прошлый опыт и нынешние башкирские реалии.

Спектакль, который не состоялся

- Халиль Абубакирович, вы сообщили нам, что с сомнением восприняли титул «архитектора башкирской экономики», который был «присвоен» вам в одной из наших недавних публикаций. Почему вы так настроены?

- Называть меня архитектором современной экономики Башкортостана, находящейся далеко не в самом лучшем состоянии, можно с большой натяжкой. Таково мое мнение. Пожалуй, я бы согласился на то, что был «прорабом» экономики республики 1990-х годов. Хотел бы внести некоторую ясность, прежде всего, в представления жителей республики о том, какие важные события происходили в экономике нашей республики в первой половине 1990-х годов и каковы их отзвуки сегодня. Я убежден: точное знание истории предостерегает от ошибочных выводов и действий сегодня и в будущем.

- Не все сегодня помнят события 90-х. Со дня принятия декларации о государственном суверенитете Башкортостана сегодня исполняется 28 лет. Часть наших читателей моложе этого возраста. Поэтому расскажите, пожалуйста, подробнее, как вы старались повлиять тогда на события в регионе.

- С марта 1992 года по май 1995 года - то есть всего три с небольшим года - судьба предоставила мне редкую возможность принять участие в одной из решающих экономических трансформаций в России и Башкортостане. Я работал в качестве председателя Фонда имущества, преобразованного впоследствии в Государственный комитет Республики Башкортостан по управлению государственной собственностью. В отличие от многих ведомств, имеющих богатую историю и устоявшийся опыт работы, в те времена это была совершенно новая структура, которой было предначертано передать в частные руки громадную государственную собственность, накопленную в советские годы. Хочу подчеркнуть, что я был и остаюсь противником частной и сторонником общественной собственности в решающих сферах экономики. Так вот, в тот небольшой срок мне и моим коллегам по работе удалось в значительной степени воплотить в жизнь этот жизненный принцип.

- Многие россияне с большим опозданием поняли, какой вред принесли в 1990-е годы непродуманные экономические реформы. Осуществленная тогда приватизация государственной собственности оказалась самым крупным в истории страны расхищением чужой (в данном случае государственной) собственности многочисленными бенефициарами на глазах у всего мира. Об этом уже столько рассказано и написано, но далеко не все правдиво. Тем ценнее ваше мнение, как свидетеля и участника тех событий.

- В разгар тех драматических событий мне, как их непосредственному участнику, такое развитие ситуации уже было очевидно. Выступая на сессии Верховного Совета РБ еще в декабре 1992 года, я предупреждал: обвальная приватизация по той схеме, по которой она шла, приведет к катастрофическим последствиям. Среди них - дальнейший развал и без того больной экономики, абсолютная потеря управляемости предприятий, концентрация собственности у социально безответственных, мафиозных групп, массовая безработица, обнищание людей и прочие социальные катаклизмы. Предварительный анализ позволял убедиться в этом. За подобные мысли и последовавшие за ними дела один из тогдашних политологов назвал меня «Башкирским Античубайсом». К сожалению, судя по сегодняшней ситуации в стране, мое предвидение во многом сбылось, но я нисколько не горжусь столь печальным воплощением своего пророческого «дара».

- Может быть, стоит персонально назвать тех, кто поддерживал вашу деятельность по сохранению ключевых активов в республиканской собственности, и тех, кто принял решение об отказе от этой идеи?

- Однозначный ответ на этот вопрос невозможен, ибо люди разные и занимали разные мировоззренческие ниши в разное время. Кроме того, явных противников или сторонников той или иной формы приватизации тогда не было, мало кто тогда вообще понимал, что это такое. Те, кто хотел прихватить сохраненное нами имущество, были не противники, а просто «прихватизаторы». Персонально их назвать тоже невозможно, поскольку, как это у нас часто бывает, многие на 99 процентов знают, что человек - вор, но никто не может это юридически доказать, поэтому за бездоказательное упоминание кого-то вором человека могут затаскать по судам. Как вы выразились, «отказ от этой идеи» происходил не сразу, а в течение десяти лет после моей отставки, когда в республике появился один всем известный «Вор в законе», так я называю этого человека.

- Последнее десятилетие ХХ века в России вообще отличилось стихийным принятием судьбоносных решений, которые часто противоречили друг к другу и влекли за собой тяжкие последствия. Не зря же тогда приватизацию прозвали «прихватизацией». Как вам работалось в таких порой непредсказуемых условиях?

- Результатом острой борьбы, оказавшей решающее влияние на последующие события, стал как раз конфликт законодательных актов. Закон и Программа приватизации, принятые Верховным Советом РСФСР в 1991–1992 годах, по сути, были торпедированы Указом Президента Российской Федерации Бориса Ельцина №721 от 01.07.1992 года, который ввел в кратчайшие сроки приватизационные чеки – те самые печально известные ваучеры. В кратчайшие сроки – в июле–августе 1992 года в стране объявили раздачу населению анонимных ваучеров. Это было сделано вопреки действовавшему Закону о приватизационных счетах и вкладах от 3 июля 1991 года, согласно которому приватизационные права граждан должны быть именными.

Раздача чеков в виде пустых, необеспеченных ничем бумажек, без соответствующего предложения ценных бумаг, без предварительного акционирования предприятий была равноценна раздаче билетов на спектакль, который не состоится.

- При минимальной финансовой грамотности населения в смутные постперестроечные времена это событие вполне можно расценивать как манипуляцию сознанием миллионов людей. Вы согласны с такой оценкой?

- Вполне справедливо звучит. В пожарном порядке принятый Указ №721 нарушал положение о том, что приватизация должна осуществляться только по законам, а не по президентским указам. Данный указ был нацелен на придание легитимного вида ускоренному растаскиванию государственного имущества. В последующем этот акт привел к значительным перекосам в социально-экономическом развитии страны. Дополнительный импульс этим негативным явлениям придали широко практиковавшиеся тогда залоговые аукционы.

Башкортостан пошел другим путём

- Однако в тот период Башкирия поначалу не ступила на путь разбазаривания собственности. И стала своего рода феноменом.

- Совершенно верно. Учитывая изложенные выше обстоятельства, в Башкортостане при моем непосредственном участии было решено предпринять срочные меры по упорядоченному проведению процессов приватизации. Юридическая чистота данных процессов в республике обеспечивалась тем, что все акты приватизации и акционирования осуществлялись не по указам, а строго по российскому Закону о приватизации и в соответствии с узаконенными соглашениями между федеральным и республиканским правительством. Это касалось переоценки стоимости приватизируемого имущества, повышения цены приватизационного чека, перевода схемы акционирования предприятий с правом аренды с выкупом и без такого права на общероссийские схемы приватизации и акционирования и т.д. Приватизацию федерального имущества осуществлял наш Госкомитет в качестве территориального Агентства Госкомимущества России в соответствии со специальным распоряжением самого федерального ведомства.

- Значит, в то время, как в других регионах правили бал финансовые пирамиды, Башкирия стала этаким заповедником, в котором соблюдались законные основы приватизации?

- Можно и так сказать. О добросовестном и эффективном характере проведенных в тот период приватизационных процессов в Башкирии говорит тот факт, что само руководство Госкомимущества России, периодически подводя итоги, признавало более успешный характер результатов приватизации в Башкирии по сравнению с другими регионами и федеральным уровнем в целом. Одним из основных поводов для злоупотреблений по России было то, что приватизационные чеки были неименными и разрешена была их свободная купля-продажа. В условиях неимоверно низкой оценки имущества и чрезвычайно низкой курсовой цены ваучера на стихийном рынке многие коммерческие структуры и отдельные личности скупали их за бесценок и таким образом приобретали крупнейшие пакеты акций дорогостоящих предприятий. Например, газета «Известия» тогда писала, как московский бизнесмен Каха Бендукидзе привез в Екатеринбург несколько вагонов ваучеров и скупил около 30 процентов акций флагмана советского машиностроения – завода «Уралмаш».

Для предупреждения таких явлений в Башкортостане, прежде всего, было решено поставить своего рода ценовой барьер перед заезжими скупщиками акций. Согласно разработанному мной Указу Президиума Верховного Совета РБ от 17.12.1992 года «Об упорядочении процессов приватизации в Республике Башкортостан», приватизируемое имущество республики продавалось по более высокой цене, превышающей общероссийскую в 10–20 раз. Причем на абсолютно законных основаниях - на основании постановления правительства Российской Федерации от 14.08.1992 года №595 «О переоценке основных фондов (средств) в Российской Федерации». Этого не было сделано ни в одном из других регионов России. Одновременно была индексирована в 4 раза стоимость приватизационных чеков, выданных на территории Республики Башкортостан - с 10 тысяч руб. по России до 40 тысяч руб. в РБ.

- С какой целью это было сделано?

- Это было сделано для того, чтобы работники предприятий могли приобрести больше акций по сравнению с заезжими покупателями из других регионов. Кроме того, они безвозмездно получали свою долю бесплатных акций - от 25 до 51% от уставного капитала. Благодаря учету выданных в Башкирии более 4 млн чеков и проведению закрытых чековых аукционов в нашей республике, их участники получили по стоимости примерно в два раза больше акций, чем в среднем по России. Благодаря всему этому, акции приватизированных предприятий в основном остались в руках членов трудовых коллективов и государства.

- Согласно данным статистики, в целом в середине 1990-х годов в руках государства в лице правительства Башкирии оставалось до 85% акций крупнейших предприятий республики, в то время как по России эта доля уже тогда в среднем опустилась ниже 40%. Но потом, как принято говорить в остросюжетных романах, что-то пошло не так. Что именно?

- Очень многое пошло не так. В мае 1995 года я был отстранен от этой сферы деятельности, поскольку не давал хода персонам в окружении тогдашнего президента республики, желавшим за бесценок прихватить государственное добро. Могу уточнить: одна из таких персон - родственник главы республики, обогатившийся на несколько миллионов долларов в результате «прихватизации», начавшейся после моей отставки, сегодня проживает в Канаде. В последующем такие люди разными способами добивались своего. Многое, что поначалу удалось сохранить в руках государства, потом разбазаривалось различными путями.

После моей отставки в течение 20 лет вплоть до 2015 года акции многих предприятий путем различного рода юридических манипуляций, слияний, поглощений, преобразований и махинаций, практически бесплатно оказались в частных руках, которые не всегда были чисты. Говорю «бесплатно», поскольку огромных денег, в которые можно объективно оценить предприятия республики, ни у кого из «покупателей» просто не было. То, как протекали указанные процессы, наглядно отражено в приводимой ниже схеме.

Приватизация большая и маленькая

- Многолетние скитания акций «Башнефти» начались вскоре после вашей отставки с поста председателя Госкомсобственности Башкирии. Что вы думаете об этом резонансном процессе, который сопровождался множеством событий, в том числе и трагических?

- В середине 1990-х годов, к моменту моего ухода с поста председателя Госкомсобственности РБ, по договору и соглашению правительства РБ с федеральным центром, подписанными президентами и премьер-министрами России и Башкирии в августе 1994 года, в собственности республики находилось подавляющее большинство акций практически всех крупнейших предприятий региона. Среди них было и созданное мной объединение «Башнефтехим», куда входили Уфимский и Новоуфимский НПЗ, заводы «Уфанефтехим» и «Уфаоргсинтез», объединение «Башкирнефтепродукт», а также нефтедобывающая компания «Башнефть», энергетическая компания «Башкирэнерго», стерлитамакские заводы «Каустик» и «Сода», «Салаватнефтеоргсинтез», Учалинский ГОК, Нефтекамский «НефАЗ», Белебеевский «Автонормаль» и другие предприятия. Помимо этого, для управляемости акционированными предприятиями Башкирия раньше федеральных органов власти и первым из российских регионов разработала и внедрила положение о «золотой акции», позволяющей государству контролировать деятельность предприятий даже при отсутствии контрольного пакета акций.

- Как по-вашему, почему «Башнефть» стала так привлекательна для различных претендентов на ее обладание?

- Это очевидно: «Башнефть» объединяет весьма «лакомые», высокотехнологичные и современные нефтедобывающие, нефтеперерабатывающие и нефтехимические активы. Еще в девяностые годы, когда «Башнефть» была госкомпанией, республика вложила в ее обновление немалые суммы своих «суверенных» денег. У компании имеются обширные запасы нефти и ресурсная база, более 170 месторождений в промышленной эксплуатации. Кадровый и научный потенциал компании обеспечивают мощные образовательные и научно-исследовательские центры России.

- История приватизации этой крупнейшей компании Башкирии оказалась одной из самых резонансных. Тогда же стартовала цепь событий, которая привела на скамью подсудимых бывшего главу минэкономразвития страны Алексея Улюкаева. Получается, что можно проследить связь между этими событиями и вашей деятельностью в начале 1990-х годов?

- После моей отставки с поста председателя Госкомсобственности федеральные власти все-таки обратили внимание на состояние приватизационных процессов в республике и начали принимать меры, хотя и с большим опозданием. Кульминацией общеизвестной сегодня драмы, развернувшейся вокруг «Башнефти», стало возбужденное в апреле 2014 года уголовное дело против Урала Рахимова. В рамках этого дела 16 сентября 2014 года Следственным комитетом РФ владельцу АФК «Система» Владимиру Евтушенкову было предъявлено обвинение в отмывании денежных средств. В конце сентября 2014 года Генпрокуратура РФ потребовала арестовать принадлежащие АФК «Система» акции «Башнефти» и истребовала их в государственную собственность.

Вполне возможно, что если бы я в 1990-е годы не приложил усилия для сохранения акционированной собственности в распоряжении государства и «Башнефть» вместе с другими предприятиями уже тогда досталась бы различным бенефициарам, то к 2000-м годам свободной госсобственности в республике просто не осталось бы. Следовательно, не было бы соблазна у набравшего тогда вес Урала Рахимова присвоить активы башкирского ТЭК, которые впоследствии были проданы АФК «Система» за 2,5 млрд. долларов США. Много чего бы еще не случилось. И Рахимов-младший, возможно, не эмигрировал бы за границу, и глава АФК «Система» Владимир Евтушенков не попал бы под домашний арест, и бывший глава минэкономразвития страны Алексей Улюкаев не был бы в ноябре 2016 года задержан за получение взятки в размере 2 млн долларов за заключение, предоставляющее право компании «Роснефть» приобрести более 50 процентов акций «Башнефти». В итоге чиновник поменял в последствии кресло министра на должность библиотекаря в Тверской колонии.

Все это еще раз подтверждает, что каждый человек - не только сам кузнец собственного счастья, но и творец многих своих несчастий.

В итоге после всех этих событий более 82 процентов акций «Башнефти» все-таки находятся в распоряжении государственных органов РФ и РБ, ведь «Роснефть» - это государственная компания. В госсобственности сохранилась также определенная доля акций и в некоторых акционерных обществах других отраслей, не входящих в структуру «Башнефти». Следовательно, сегодня подавляющая часть акций «Башнефти» в известной мере служит интересам всех россиян, включая жителей Башкортостана. Это вполне соответствует моему жизненному принципу – быть противником частной и сторонником общественной собственности в решающих сферах экономики. Меня такое положение дел в какой-то мере утешает, хотя, как я уже сказал, сегодняшнее состояние экономики страны и республики в целом совсем не радует.

- Не менее драматично развивались события вокруг приватизации других известных предприятий Башкирии – таких, как «Уфамолагропром», «Теастан», «Конди», учалинский и сибайский карьеры и другие. Часть из них практически прекратили существование – тот же «Теастан». Были примеры, когда акции предприятий распылялись среди их работников, а потом появлялись ушлые коммерсанты, которые их скупали за бесценок – чуть ли не за бутылку и в итоге становились собственниками компаний. Как вы считаете, неужели ничего нельзя было сделать для предотвращения столь печальных последствий?

- Таких примеров были десятки и сотни. Проследить конкретно за этим было практически невозможно. Акции предприятий за бесценок тогда скупали не только коммерсанты, но и ушлые руководители предприятий и их аффилированные лица, которые принуждали работников продавать им свои акции по дешевке. Насчет бутылки вы же знаете, она ведь у нас национальная валюта! Но, повторяю, у нас таких явлений было намного меньше, чем по России. У нас этому противостояло то, что наш ваучер был дороже в четыре раза, и мы приватизационные чеки из других регионов не принимали. Только зарегистрированные 4 млн. ваучеров в нашей республике принимались на наших предприятиях! Пресечь попытки расхищения государственной собственности можно было бы, лишь заслонившись от реформ, осуществляемых из Москвы. Что мы отчасти и делали. Для описания всех этих событий нужны книги, в одном интервью о них можно сказать только вскользь.

В начале 90-х годов большинство акций не только «Башнефти», но и всех остальных крупнейших предприятий еще находились в руках республики и их можно было бы приватизировать законным путем через аукционы и тендеры за крупные инвестиции, в том числе зарубежные, с пользой для наших жителей, пополнить бюджет за счет дивидендов и реализации акций, осваивать современные технологии, построить в Уфе метро, одним словом, направить их на процветание Башкортостана. К сожалению, эти возможности тогда были упущены на долгие годы. Сохранились лишь «обломки» тех планов в виде доли государственной собственности в отдельных компаниях. Надо отметить, что в России в целом положение еще драматичнее.

Для справки

Халиль Абубакирович Барлыбаев родился 5 января 1944 года в селе Юмашево Баймакского района Республики Башкортостан.

После окончания экономического факультета МГУ имени Ломоносова 13 лет преподавал на кафедре политэкономии Башгосуниверситета.

С 1990 года работал заведующим экономическим отделом Совета министров Республики Башкортостан. С 1992 по 1995 годы возглавлял Фонд имущества РБ, переименованный в Государственный комитет РБ по управлению государственной собственностью.

С 1995 года работал проректором по экономике Башкирского государственного университета.

В декабре 1999 года был избран депутатом Государственной Думы РФ третьего созыва, был сначала заместителем председателя Комитета Госдумы по собственности, позднее – Комитета по международным делам.

Доктор экономических наук. Доктор философских наук. Заслуженный экономист Республики Башкортостан.