- Я в хоккее с пяти с половиной лет, - рассказывает Никита Щитов. - Постоянно ходил на тренировки и усердно занимался. Еще как-то в 13 лет мне тренер сказал, что пора вешать коньки на гвоздь. Представьте, что значат для 13-летнего пацана такие слова. Но тогда я никого не послушал и пошел дальше.
Но вдруг в 15 лет, в выпускной год, меня затянула улица. Я начал больше проводить времени с ребятами во дворе. К хоккею подостыл. Летом съездили в тренировочный лагерь, вернулся и решил закончить с хоккеем.
Я всю жизнь посвятил хоккею и вдруг решил закончить. Сказал родителям: «Я больше туда не пойду, все. Я не хочу. Мне надоела эта жизнь». Представляете, каким шоком это было родителей? Я же всю жизнь ходил во Дворец. Меня и уговаривали, мол, надо. Я — ни в какую. Мне стало интересно на улице.
Это к чему? Сейчас родители нагружают своих детей, водят их в секцию, а такое тоже может произойти.
Я не занимался с июля по сентябрь–октябрь. Случилось так, что в какой-то момент я попал в отделение милиции. И только там меня осенило: все, надо возвращаться к хоккею, жизни вне хоккея нет.
Родители обрадовались. Пошли к тренеру, но он сказал, что обратно меня не возьмет. Понять человека можно. В итоге мы уговорили тренера, но только с одним условием: «Ты будешь с понедельника по пятницу только тренироваться». А в субботу и воскресенье у команды игры. А для хоккеиста просто тренироваться и не играть — это похороны. И что делать? Нашли выход.
Раньше на стадионе «Труд» была команда у Марата Азаматова, «Локомотив», там играли хоккеисты, которые только-только закончили карьеру на профессиональном уровне. Были Рашит Гимаев, Олег Брындин, Рамиль Мазитов… Команда проводила тренировки и играла в Деме, по выходным играли в первенстве Башкирии, ездили по городам.
Прихожу и говорю «Марат Мустафиевич, возьмите меня себе в команду». А они только закончили, у них такое мастерство, Марат Мустафиевич такой опытный тренер. Отвечает: «Давай, выйди, посмотрю на тебя». Я потренировался, он посмотрел и сказал отцу: «Из него получится толковый хоккеист. Я его возьму, пусть у нас играет». И вот я всю зиму ездил играть на открытом льду. Получал такую классную практику, играл против взрослых ребят. Получал зарплату, кстати, 900 или 1000 рублей.
Сезон закончился. Ребят, которые выделялись, взяли в «Салават Юлаев-2». Остальным, кого посчитали неперспективными, сказали «До свидания». В числе них был и я. В любом случае, виноват сам. Думаю, что делать? С хоккеем-то ни в какую не хочу заканчивать.
В итоге подошел к тренеру второй команды: «Посмотрите на меня, может, я вам все-таки подойду». Хорошо, мол, приходи. Я пришел, мы на земле потренировались, на следующий день была первая тренировка на льду и мне сказали: «Все, хватит, больше не приходи».
А тогда надо было еще в институт поступать, чтобы в армию не забрали. Раньше интернета не было, взяли книжку, где были списки всех хоккейных команд и телефоны. И начался обзвон.
Первый звонок сделали в Нижнекамск, потому что недалеко. Тренером был Александр Юрьевич Соколов, хороший, известный по молодежи. На вопрос, можно ли приехать к ним, получил ответ: «Приезжай». Приехали мы с еще одним парнем (он потом в итоге судьей стал), поселились в общаге, она была как спортивный интернат, было много приезжих. Несколько дней потренировался, решил подойти к тренеру.
— Александр Юрьевич, сколько у меня есть времени, чтобы себя проявить?
— А ты что, спешишь?
— Нет, просто в Уфе было достаточно двух дней, чтобы они сделали выводы.
— У тебя есть месяц, не спеши.
Я обрадовался, это было здорово. Коллектив хороший — это заслуга тренера была. Иногда Соколов на сборах нас возил на базу отдыха поплавать. Еще говорил: «Берите своих девушек». Это сближало коллектив. Мне там понравилось.
Заканчивается месяц, идут товарищеские игры, и вдруг я замечаю, как он приводит меня в пример ребятам: мол, посмотрите на Никиту, как катается, как играет в обороне. Вот так он меня раскрыл, я такого вообще не ожидал, что такое может быть. Меня там оставили.
Игр за сезон было под 80. Была сильная зона, в Тольятти Петр Воробьев постоянно спускал всех игроков, которые потом играли в Суперлиге. Сезон провел отличный, мне все нравилось.
Мой год рождения 1983-й. Мои сверстники как лимитчики тогда вовсю играли в Суперлиге, уже где-то начали подключать 1984-й, 1985-й год. Получилось так, что поезд моего года ушел. У нас со второй команды в «Нефтехимик» стали привлекать 1985-й.
Сыграл характер. Почему этих ребят берут, а меня не берут? Хочется свое мастерство повысить. Появилась такая мысль: «Может, самому съездить в Высшую лигу в аренду?» Раньше аренды были разрешены, и мы решили попробоваться в Ижевск. Позвонили, но услышали отказ. Как потом я понял, тренеры между собой общаются. И после этого нас к себе вызывал Соколов.
— Что вы такое делаете за спиной? До свидания.
Всё, он просто нас отправил. Мы извиняемся, он — нет, до свидания, сомнению не подлежит. Что поделать, собрали вещи. Опять же, я 83-го года, в очередной раз возникают вопросы: куда вообще идти, где меня ждут, кому звонить, что делать?
Пришел на стадион «Труд», где раньше занимался у Виктора Степановича Дорофеева. Он говорит: «Я знаю Сергея Михайловича Михалева, мы друзья и раньше вместе играли, они как раз сейчас на игру с Уфой приедут». Дорофеев с ним поговорил и мне дали телефон.
Так я приехал во вторую команду Череповца. И сразу понял, что никому там не нужен. Был в команде всего месяц, не играл. Везде свои воспитанники, еще и год у меня такой. Потом как-то приехала команда «Геолог» из Ухты, базировавшаяся в Рыбинске. Там играли знакомые ребята из Уфы, говорят, давай у нас поиграешь. Тренер одобрил, из Череповца меня отпустили, и я попал в Рыбинск.
В первой лиге тогда было не так, как сейчас. Там просто играли ребята, у которых особых перспектив не было. Я там побыл с неделю, понял, что это несерьезно и уехал. Что делать? Опять открыл книжку и позвонил в Лениногорск. Там тогда и наши воспитанники играли: Андрей Василевский, Андрей Давлетов.
Был уже декабрь, я приехал, мне говорят: «Неплохо играешь, давай контракт подписывай». Я очень обрадовался и подписал, но слышу в свой адрес: «Давай езжай в аренду в Воронеж. Покажи там свои лучшие качества, потом мы тебя к себе заберем».
Приехал в Воронеж, и на первой тренировке получаю сотрясение. Просто кошмар.
— Езжай в наш фарм-клуб в Тамбов.
Еду в Тамбов, а там такая команда… В составе играет директор клуба, игрокам уже за 30. Поиграл там месяцок, подхожу к руководству: «Мне надоело, я уезжаю из Тамбова в Воронеж, а оттуда в Лениногорск, меня там ждут». Возвращаюсь в Лениногорск. В итоге мне говорят: «Пойдем расторгать контракт, ты нам не нужен». Что за невезуха-то такая?
Но в этот момент к нам на игры приезжает Воронеж. Переступил через себя, иду к тренеру, говорю:
— Простите, что так поступил, возьмите меня обратно.
— Ладно, но играть будешь… в Тамбове.
И я опять еду в Тамбов. После сезона предлагают заключить новый контракт, говорят, что в Воронеже я не нужен. Отказываюсь и возвращаюсь в Воронеж, тренируюсь.
Приезжие ребята тогда жили на базе за 40 км от города в необогреваемом заброшенном пионерском лагере. Нас там даже не кормили, зарплату мне не платили.
Сейчас вспоминаю и удивляюсь: е-мое, как я жил? Если была возможность, то продавал какую-нибудь бэушную клюшку рублей за 400-600. Кормили настолько плохо, что мы с ребятами покупали пачку вермишели «Кинг лион» за 2 рубля 50 копеек и делили ее на 2-3 человека. Это был настоящий ужас.
Я истощал, был очень худой. Я бы своему ребенку такого не позволил. В итоге в Воронеже меня не оставили и уволили. Начинается лето.
Дозвонился в Орск. Взяли на предсезонку. Проходил три недели предсезонку на земле и следующую неделю на льду. Как думаете, что было дальше? Меня отправили. И даже денег на обратный билет не дали, 900 рублей надо было на автобус, как сейчас помню.
Потом договорился поехать в наш Нефтекамск. Они тогда играли на открытом катке. Я прошел сборы, и меня оставили. Я сыграл с начала сезона несколько, игр и меня увольняют. Тренер вызвал к себе.
— Мы тебя увольняем.
— Ладно. Но скажите, почему?
— Знаешь, нам нужны игроки повеселее.
Я просто не выдержал, засмеялся и сказал ему: «Я до вас за полгода проехал столько городов, меня отовсюду выгоняли. Но такой формулировки я ни разу не слышал ни от кого».
Раньше было не как сейчас в КХЛ, когда до дедлайна можно когда и куда угодно заявляться. Раньше были три окна дозаявок, несколько дней, в которые ты можешь заявиться. Ждать дозаявки три месяца. Я полгода не играл, где-то тренировался, но уровень никакой. А с кем тренироваться? Где кататься? На дворе сентябрь. У меня формы нет. Только коньки, наколенники, перчатки и шлем.
Начинаю ходить к любителям, тогда движение только зарождалось. Они скидываются на лед. Говорил: «Разрешите, пожалуйста, с вами покататься. У меня денег нет. Просто разрешите покататься». Кто-то охотно, кто-то нехотя, но я катался 2-3 раза в неделю. Но что это такое? Это ерунда, а не тренировки. Решил позвонить в Серов, город под Екатеринбургом, Костя Цзю оттуда родом.
Разговариваю с начальником команды. Он спрашивает, откуда я. А раньше интернета не было, проверить нельзя было. Я говорю: «Ну вот, в Воронеже играл» (а тот дивизион считался сильнее уральского, потому что был ближе к центру). Говорят, мол, приезжай. Приехал, а там началось обновление команды. Плохо играли, народ стали менять и набирать молодых ребят. Меня вызывает к себе тренер. Такой дедушка здоровый сидит. Савельев Григорий Георгиевич, заслуженный тренер России, воспитал Олега Браташа и еще множество выдающихся игроков. «Крыльевский» тренер и замечательный человек.
— Ты откуда?
— Да я из Уфы, играл в Воронеже…
— Там-то дивизион посильнее, бегут, толкаются, да?
— Да-да, играл… (не проверит же, не было интернета!)
— Ладно, выходи на тренировку.
Потренировался, даже не вся команда была. Потом вызвал в кабинет.
— Я тебя оставляю. Какую ты хочешь зарплату?
Я просто в шоке. Он мне сказал: «Какую ты хочешь зарплату?» Я столько проехал, почти два года вообще ничего не получал.
— Да я не хочу зарплату, я хочу играть в хоккей, вы меня просто кормите.
Едем на первую игру в Кемерово. Я так ждал этого момента, когда в Высшей лиге сыграю. Сыграли одну игру, вторую, едем обратно на поезде в Серов. На вокзале он меня подзывает к себе.
— При твоем отношении ты через два года будешь играть в «Салавате Юлаеве».
Я был окрылен. Это вдохнуло в меня новую энергию. Я понял, что человек в меня поверил. Мне ни один человек такое не говорил, а здесь появился тренер, который в меня поверил и дал шанс.
Есть такие опытные люди, которые все видят с первого взгляда, которым наплевать на блат. Честно, я на этот блат насмотрелся, пока ездил по городам.
Даже если ты с кем-то одинаково играешь или даже лучше, все равно проходит тот, у кого папа знает тренера, у кого кто-то кого-то знает. Все было по связям. Поверьте, я все это знаю изнутри.
Я начинаю работать на полную, а он мне доверяет, ставит играть через смену, набираюсь опыта. Начинается следующий сезон, приезжаю на сборы, еще больше работаю, добавляю. И вообще становлюсь первым защитником.
Кстати, тогда еще в аренду приехал Женя Медведев, сейчас он капитан омского «Авангарда». Мы с ним жили вместе, подружились. Он тогда еще был нападающим, а на следующий сезон в «Мечеле» уже стал защитником.
Ха, еще кое-что забавное вспомнил. Когда я впервые приехал в Серов, у меня был разговор с таксистом:
— Отвезите меня, пожалуйста, во Дворец спорта.
— А у нас нет Дворца спорта.
— А что у вас есть?
— У нас ледовый корт.
Серов окружен тайгой. В ноябре уже температура -30. Стадион не отапливается, на стадионе еще на пять градусов холоднее. На дверях была надпись: «Закрывайте двери, берегите тепло».
Когда мы с кем-то играли, то у гостевых команд две пятерки грелись в раздевалке, две пятерки играли с нами. И нас было очень тяжело обыграть, мы были привыкшие к этим условиям. Люди на трибунах курили, семечки грызли… Такой конкретный ангар, условия очень жесткие. Постоянно повязку на уши надевал, чтобы не замерзли. Гости всегда теряли очки. Самое интересное, что жил я прямо на стадионе, на втором этаже были комнаты для приезжих. Всегда вечером перед сном выходил на лед, отрабатывал элементы, бегал, бросал. Постоянно тренировался, чтобы стать лучше.
Тот сезон я закончил, уже адаптируюсь к Высшей лиге. Подписал контракт на следующий год, провел летние сборы на приличном уровне, был везде первым. Но летом льда в Серове не было, мы ездили 3-4 раза в неделю в соседний Нижний Тагил на тренировки, а это 220 км. Вот так и готовились к сезону — тренировки на земле в Серове + поездки в Тагил. Ну и турниры, потом начался сезон, проигрывали поначалу.
Но вернемся к тренеру. Наш тренер — хара́ктерный мужик. Ему все равно, кто ты и какой пост занимаешь. Его однажды подколол то ли мэр города, то ли директор спонсирующего завода: «Че твои, опять проиграли?» А он не смотрит ни на кого. Он просто взял и послал его на три буквы. Конечно, его уволили.
Из Воскресенска отправили повышать квалификацию и тренировать Игоря Алексадровича Монаенкова, он в свое время играл за молодежную сборную СССР. Сначала он меня постоянно подкалывал, но потом вообще полюбил и стал выпускать в двух пятерках. Думаю, классный тренер, мне повезло. И тут представьте, однажды он выходит на лед, лезвие конька попадает в трещину, он падает и ломает себе бедро.
Пришел как-то потом Игоря Александровича в больницу навестить. Спрашивает, как там дела, как я. Говорю, да все нормально. Он мне: «Давай-давай, терпи, все нормально будет, я тебя потом в Воскресенск в Суперлигу заберу». Я был так рад. Мужик хороший.
На следующее утро узнаю, что ночью он умер. Отошел тромб.
Мы попрощались с ним. И все, для меня начались такие кошмарные дни…
Исполняющим обязанности главного становится Александр Истомин (он сейчас тренирует «Атырау» в Казахстане, в свое время поменял фамилию). Он относился ко мне не так, как прежние наставники, поэтому приходилось терпеть и работать.
Истомин начал меня открыто гнобить. Я на тот момент был лучшим бомбардиром команды среди защитников, даже в лиге был на каком-то месте, а он не ставит меня на игры. Однажды решил поставить на игру, и перед матчем настраивает команду: «Сейчас мы все скажем: мы сегодня победим». Вся команда говорит: «Мы сегодня победим». Он продолжает:
— А теперь отдельно Никита добавит: «Я готов играть».
Ну, гад, думаю. Отвечаю ему.
— Я готов играть.
— А теперь добавь: «И не буду ср*ть».
Меня это так зацепило, взбесило, блин. Но ничего, я терпел и играл.
На протяжении всего этого времени я поддерживал общение с Савельевым. Он предлагал поехать на предсезонку к Владимиру Васильевичу Крикунову (сейчас главный тренер московского «Динамо» — прим. ред.). Вскоре после этого я прочитал в газете «Футбол-хоккей Южного Урала», что в Уфе у Рафаила Ишматова в команде день открытых дверей. Все, кто хочет попробоваться в команду — приходите. Я пришел на стадион, подошел к Ишматову, попросился на просмотр, и он разрешил. Я ему до сих пор очень за это благодарен.
Приехал за вещами в Серов. Тренер говорит: «Давай, подписывай контракт». А я в ответ блефанул: «Ну знаете, у меня есть несколько предложений из Суперлиги…». «Да? Ну ты, конечно, попробуй себя, если что, будем рады у себя видеть!»
Тренируемся в Уфе. Женя Медведев, кстати, тоже приехал на просмотр. Потом поехали на турнир в Лениногорск. Ишматова не было на скамейке, он наблюдал с трибун. В финале играли с Тюменью, там Костя Барулин (нынешний вратарь «Сочи» — прим. ред.) играл, я ему гол забил. Был турнир в Уфе, а потом собрание. На собрании присутствовали все молодые, которые были на просмотре. Он каждому что-то свое говорил. Дошла очередь до меня.
— Ты обязан здесь играть. Едешь с нами на сборы в Турцию.
Я просто ошалел от счастья… Это был такой кайф. В итоге подписываю контракт, прохожу сборы, половину игр в том сезоне сыграл в Суперлиге и весь плей-офф. Все было отлично.
Правда, мои мытарства на этом не закончились. На следующий сезон в Уфе стали подбирать серьезную команду под высокие задачи, пришел Сергей Михайлович Михалев. Я не смог закрепиться, провел всего две игры, после чего меня вызвал Михалев. Он предложил поехать к Геннадию Федоровичу Цыгурову в «Трактор». Но я сразу сказал, что уже играл в Высшей лиге и не хочу ехать опять. В итоге меня отправили в «Торос». Потом попробовал съездить в Новокузнецк к Сергею Николаеву в аренду. Сыграл контрольную игру. Николаев спрашивает:
— Ну что, как там Уфа?
— Да Уфа в порядке, у всех выигрывает.
Он так насупился.
— Да кто их играть-то научил?
И мне опять сказали: «Все, спасибо, до свидания». Доиграл тот сезон в «Торосе». В это время звонили из «Нефтехимика», хотели взять в аренду. Дали добро.
Там на тот момент был Денис Хлыстов, приехали Костя и Дима Макаровы, еще был Евгений Нурисламов, Озолин презжал. Попал я к Геннадию Цыгурову. Это же просто мэтр хоккея!
Такой советский дедушка, который досконально любит хоккей! Все знает, у него все записано, сколько мы за тренировку тонн железа перетаскали, сколько сделали упражнений. Он фиксировал вообще все.
Поздравлял нас с Днем Октябрьской революции, был честным, у него были очень жесткие тренировки и требования. С каждым игроком он разговаривал. Мне запомнилось, как на сборах он сказал мне: «У тебя есть будущее, ты будешь играть». Дал положительные рекомендации. Я играл в первом звене, у нас тогда была уфимская пятерка.
Как-то играли с «Ак Барсом», и из-за меня гол забили. Обычно, если ошибку делаешь, он жестко наказывал. Мог посадить, наорать. На собрании команде говорит: «Вот из-за Никиты гол забили. Но я по его глазам вижу, что он не хотел». У него ко мне было очень хорошее отношение. Я набрался у Цыгурова огромного опыта, он был большим специалистом в хоккейном мире.
Но в конце года его уволили. Пришел Крикунов, тоже все нормально. У меня закончился контракт с «Нефтехимиком». Создалась КХЛ, и аренды отменили. Поступило предложение от «Спартака». Долго не думал, приехал туда. В команде был отличный коллектив. Тогда еще играл Кирилл Князев, главным тренером был Милош Ржига (сейчас главный тренер сборной Чехии — прим. ред.).
Сначала Ржига мне не верил. Перед тем, как я завоевал место в составе, был период, когда я вообще два месяца не играл. В тот момент я даже не понимал, почему так. То ли ему лицо мое не нравилось, то ли еще что-то. Однажды выпустил играть против, по-моему, Новокузнецка. Из-за меня гол забили, а он мужик эмоциональный, все это знают. Я приезжаю на лавку, и он просто начинает на меня орать. Он орет, и мне кажется, что все трибуны это слышат. Как-то неудобно, не по себе. Я не выдержал и ответил ему в такой же резкой форме.
Сижу на лавке и думаю: все, меня завтра уволят. На следующий день на утренней тренировке Ржига ко мне подошел, похлопал по плечу и сказал: «Все нормально». Все, после этого мы с ним два с половиной года нормально отработали, никогда меня не сажал.
Потом у меня были возвращения в Нижнекамск, играл там у Крикунова. Очень хороший тренер, у меня с ним до сих пор сохранились отличные отношения. Потом поехал обратно в «Спартак», затем опять Нижнекамск. И еще Уфа была, когда взяли серебряные медали.
После родной Уфы я уехал в Сочи и стал там, как мне кажется, своим человеком.
Этим рассказом хочу сказать, что извлек из своей жизни огромный урок. Я много чего повидал за период своих странствований. Иногда вспоминаю как, например, жили в Нижнекамске, когда не было денег.
Там был «Макдоналдс». Тогда можно было собирать купоны: девять купонов, десятый обед бесплатно. Собирали купоны с ребятами, потом делили этот обед. Тырили из «Макдоналдса» туалетную бумагу к себе в общагу.
Причем там частенько после игр была первая команда. Они набирали себе еды, и ни один из них ни разу не предлагал угостить! Даже никто не задумывался. Для меня это всегда было дико. У вас есть фарм-клуб, молодые ребята, почему вы ничего не предлагаете? Сейчас, после всего того, что я прошел, всегда стараюсь чем-то помочь молодым, что-то подсказать. Чтобы они чувствовали помощь.
Я не хочу, чтобы молодежь прошла через то же, что и я.
В концовке своего рассказа я хотел бы сказать одну важную вещь. Каждому из нас на пути встречается такой человек, который потом становится для тебя своим, к которому ты прислушиваешься и которого очень сильно уважаешь.
Для меня такой человек — Григорий Георгиевич Савельев. Я его могу назвать своим хоккейным отцом. Мы очень часто созваниваемся, общаемся, обсуждаем игры, и он дает мне много хороших советов. Кстати, у него скоро день рождения, он родился 9 мая 1945 года. В этот день мы всей семьей поедем к нему в Новоуральск и поздравим его с днем рождения. Не забывайте про тех, кто однажды помог вам и поверил в вас.
Слава Богу, что свои первые официальные игры на высшем уровне я сыграл в Уфе. Это запомнится на всю жизнь, хотя в дальнейшем тут не получилось играть. Мой дом здесь, здесь живут мои родители. Каждое лето сюда приезжаем с женой, с сыновьями. Но ничего плохого в этом не вижу. Рад, что сейчас я в «Сочи».
У каждого свой путь.
Переезды Никиты Щитовы от спортшколы до дебюта в Суперлиге:
Уфа - Нижнекамск - Череповец - Рыбинск - Лениногорск - Воронеж - Тамбов - Лениногорск - Тамбов - Воронеж - Орск - Нефтекамск - Серов - Уфа - Нефтекамск - Новокузнецк - Нефтекамск - Нижнекамск