- Роберт Искандерович, каких изменений ждать?
- Некоторые хотят представить создание Уфимского федерального исследовательского центра, как какой-то новый этап. На самом деле это не так, это чисто административное мероприятие. Раньше у нас региональные центры были координирующими органами, которые управляли сетью своих научных учреждений.
В Уфе у нас вся сфера наук представлена: есть институты математики, механики, физики, химии, нефтехимии и катализа, геологии, истории, экономики и т.д. Раньше они были представлены отдельными институтами, отдельными юридическими лицами. Теперь вышел закон, в соответствии с которым одно юридическое лицо не может руководить другим юридическим лицом. Поэтому у нас было два пути: первый - ликвидировать собственно Президиум Уфимского научного центра как юридическое лицо, тогда бы институты остались один на один с Российской академией наук или с Федеральным агентством российских научных организаций.
Второй путь – сохранить только одно юридическое лицо – уфимский исследовательский научный центр, а все институты сделать филиалами. Да, они теряют статус юридических лиц, но имеют возможность вести свою финансовую деятельность, заключать хоздоговора и т.д. Т.е. таким образом, сохраняется хоть какая-то автономия. Да, это хуже, чем было до этого, но это менее худшее решение, чем ликвидировать центр, но зато оставить институты юридическими лицами.
- Почему?
- Потому что институты региональные очень небольшие и под действием тех или иных механизмов могут исчезнуть. Например, институт этнологических исследований, где трудится всего около 40 человек. Кто-нибудь очень легко может прийти и сказать: «А давай его присоединим к университету», и присоединят. Таким образом мы потеряем академический статус вот этих небольших направлений. Поэтому я был одним из тех, кто отстаивал именно это решение. Нужно понимать, что это административное решение и не нужно преувеличивать его значимость.
- Ранее в СМИ сообщалось, что 5 уфимских институтов были против вхождения в состав научного центра. Как удалось найти взаимопонимание?
- Да, действительно некоторые институты были против. Они предлагали создать два центра. Все-таки, мы поняли, что лучше создать единый центр. Да, все эти институты разнообразны – литература, история, этнография, математика, физика и т.д. Но, в конце концов, вся академия разнородная. Проблема заключается в том, что руководитель должен все это понимать. С одной стороны, мы хотим, чтоб центром руководил крупный ученый, научный авторитет, но сейчас с этим делом все тяжелее и тяжелее, потому что 30 лет к нам был ограничен приток молодежи. А те сотрудники, которые все-таки пришли, не столкнулись с той конкуренцией, в которой я, например, вырос в 70-80-е годы.
(О желании не входить в состав УФИЦ заявляли 5 институтов, в том числе институт физики молекул и кристаллов, институт химии, институт биологии, институт биохимии и генетики, институт сверхпластичности металлов. В итоге, как стало известно "Медиакорсети", только последний институт не вошел в состав, он существует самостоятельно – прим. ред.).
- Кто будет возглавлять центр?
- Для того, чтобы выбрать руководителя, есть специальные процедуры. Будут проводиться выборы. Будут выдвигаться кандидатуры, они будут проходить отбор и, в конце концов, коллектив будет голосовать.
- Уже известны имена кандидатов?
- 21 февраля объявили о подаче документов. До конца марта все желающие могут подать заявление.
- Нужно ли ждать от изменения структуры какого-то экономического эффекта?
- В каждом деле есть плюсы и минусы. Но плюсы будут тогда реализованы, когда люди найдут общий язык. В первую очередь, это касается руководителя центра. Он должен быть настроен на то, чтобы не обижать какую-то отдельную науку. Руководитель центра будет единственным администратором, у него будет и литература, и история, как правило, это небольшие институты. В то же время есть более технократические институты. Есть угроза, что за счет маленьких, могут укреплять большие или, наоборот, крупные будут дробить.
Для того, чтобы предотвратить это в уставах, мы хотели предусмотреть такое положение, чтобы председатель или директор этого центра не мог произвольно перераспределять ресурсы. Это должно обязательно производиться по согласованию с отделениями Российской академии наук.
Но, вы знаете, у нас в России были благие пожелания всегда, но потом жизнь показывает, что все гораздо сложнее, так как все опирается на руководителя. Но не нужно преувеличивать значимость этих преобразований. Мы приспосабливаемся к той юридической ситуации, которая произошла в 2013 году. Тогда было принято решение о создании Федерального агентства научных организаций России. Я считаю, что эта ситуация разрушительная. Хотя, и в этом есть какие-то плюсы. К сожалению, научное сообщество много давало поводов для того, чтобы руководство страны негативно рассматривало ситуацию академии наук. Все, как говорится, в той или иной степени виноваты. Основное для науки – это наличие творческих, одаренных людей, вторично – организация.
- В Башкирии сегодня достаточно таких творческих людей?
- Их всегда не хватает. Особенно сейчас. Нужно создать условия, чтобы они развивались. Должна быть аспирантура. Для того, чтобы люди шли в аспирантуру, нужно обеспечить, чтобы они не были в униженном материальном положении. Стипендия аспиранта на сегодняшний день 6 тыс. руб. Конечно, крупный институт может взять его на полставки к себе, и доход аспиранта может быть увеличен до 20 тыс. руб.
Но,
в тоже время, если парень пойдет в какой-нибудь даже самый примитивный бизнес, у него зарплата гораздо больше будет. Эти приоритеты, которые у нас в стране сегодня развиты, они, к сожалению, еще не способствуют развитию научной сферы, такой, какая была при советской власти. Власть стала менее социальной, менее справедливой, менее интеллектуальной. Так произошло. Мы заинтересованы найти выходы.
- Планируется ли повышение заработной платы научных сотрудников? Какой будет минимальная заработная плата ученого в центре?
- Согласно указу президента России Владимира Путина, средняя заработная плата научного работника должна в два раза превышать среднюю по региону (майские указы - прим ред.). Сейчас такого нет. Сейчас заработная плата научного сотрудника равна средней зарплате по региону (Согласно данным Башстата, по итогам 2017 года размер средней заработной платы в регионе составил 28 тыс. руб. - прим ред.). Мы, конечно, надеемся, что этот указ будет исполнен. Но здесь возникает другая проблема, нас все время толкают на то, чтобы сократить количество сотрудников или, например, человека оформляют всего на полставки. Для того, чтобы решить проблему развития науки, материального ее обеспечения, нужно существенно увеличить финансирование.
- Ожидается ли сокращение сотрудников?
- Есть силы, которые стремятся нас сократить.
- Есть ли какие-то цифры, сколько сотрудников планируется сократить – 10% или 20%?
- Нет. Явных указаний нет. Но многих руководителей могут оставить в такие условия, когда он вынужден будет проявлять жёсткость. Этого, конечно бы, не хотелось.
Все-таки научная деятельность она еще и человеческая, нельзя это отбрасывать. Нельзя нас представлять, а вот одну статью плану не выполнил, давай тебя выкинем. Так наука не делается. Так не получается. Но чиновники, как правило этого хотят. Сейчас говорят, вам добавили финансирование – увеличьте производительность, количество статей пропорционально. Нигде в мире так не делается.
- Ведь какие-то показатели эффективности должны быть. Давайте пофантазируем: представляете, будут созданы идеальные условия для научных сотрудников, повысят им зарплату, молодежь резко потянется в науку. В таких условиях, как будете выбирать лучших?
- Вот за это я не беспокоюсь. Во-первых, никогда не будет такого резкого притока. У нас все это будет поэтапно. Я думаю, что реальное усиление и финансирование придет, к сожалению, вне моей активной жизни. Я не боюсь, что вдруг молодежь хлынет к нам, наоборот, дай Бог, чтобы это было. Например, Сталин понял необходимость науки и сделал зарплату у профессоров самой высокой в стране. Сразу приток пошел молодежи. В результате в течение десятилетия наука в Советском Союзе стала подниматься.