«Я не виновен». Топ-менеджер УМПО, обвиняемый в убийстве, сделал заявление в суде

Напомним коротко суть этого резонансного дела. Заместитель коммерческого директора УМПО Юрий Яшин был найден мертвым в июле 2018 года. В его убийстве обвинили четверых уфимцев — Фёдора Токарева, а также Руслана Мингазова, Эрика Талипова и Альмира Хасанова, задержанных по «горячим следам». Позднее Токарев внезапно назвал в качестве заказчика преступления коммерческого директора УМПО Сергея Евстафьева, являвшегося непосредственным руководителем убитого.

В минувший вторник в суде случилась сенсация — Фёдор Токарев по прошествии почти 2,5 лет после совершения преступления заявил, что отказывается от показаний, которые давал ранее на следствии. Он признался, что оговорил всех, кто теперь оказался вместе с ним на скамье подсудимых.

ИВС, интернет и другие странности

Судебное заседание началось с допроса сотрудника следкома Олега Алексеева, который ранее вел дело об убийстве Яшина. К нему накопилось много вопросов у защиты Сергея Евстафьева. В частности, по поводу следственного эксперимента с распечаткой скриншотов, якобы содержавших переговоры Токарева с Евстафьевым. По данным следствия, они были скачаны и распечатаны с некой электронной почты, которую, если верить материалам дела, добровольно открыл Токарев, находясь в изоляторе временного содержания.

В декабре 2019 года, через полтора года после совершения преступления, он внезапно вспомнил, что делал скриншоты с вацапа, по которому общался с «заказчиком» в целях самозащиты, и отправлял их себе на почту. Он пообещал следствию поделиться этими скриншотами, если ему дадут такую техническую возможность, но в обмен требовал сохранить в тайне логин и пароль от почтового ящика, а также уничтожить скачанные оттуда скриншоты в электронном виде, сохранив лишь распечатки.

Как ни странно, следователь согласился с такими условиями, хотя в процессе дальнейшей работы неизменно должен был возникнуть вопрос о проверке достоверности даннных (что, собственно, и произошло в суде). При всём этом данное доказательство вины Евстафьева было признано вполне допустимым.

Между тем, в ответ на адвокатский запрос из ИВС пришел ответ, что в режимном корпусе, где проводился следственный эксперимент с участием Токарева, использование интернета категорически запрещено. Тем не менее следователь Алексеев старался убедить суд, что спокойно пронес в ИВС модем, и даже настаивал, что согласовал этот вопрос с кем-то из сотрудников изолятора устно по телефону. А то, что не указал модем в описи техники при входе, — так, вероятно, «просто забыл».

А откуда бы он их достал, эти скриншоты, если не из интернета? изобразил искреннее изумление свидетель.

Примечательно, что ни сам следователь, ни адвокат, ни понятые не видели, откуда на самом деле Токарев распечатывал скриншоты, потому что он повернул монитор к себе. Видеосъемка следственного эксперимента не велась, для отчета сделали лишь фототаблицу. А устанавливать на ноутбук программу, которая позволила бы потом воспроизвести действия Токарева, следователь не стал, побоявшись, что тот обо всём догадается.

На вопрос, почему не привлекался специалист для проведения такого следственного эксперимента, как это положено по правилам, следователь пояснил: «Посчитал, что сам справлюсь». Где сейчас находится данный компьютер и можно ли провести его экспертизу, свидетель Алексеев точно сказать не смог.

На самые каверзные вопросы он отвечал, что не помнит, а в конце концов, заявил, что по данному делу работала целая следственная группа и все подобные вопросы согласовывались с её руководителем. От следователя группы по расследованию особо тяжких преступлений всё это звучало по меньшей мере странно.

Забегая вперед, скажем, что Токарев рассказал суду, как распечатывал скриншоты вовсе не из интернета, а просто взял с компьютера следователя. Тем не менее судья Ильгиз Ахметдинов позволил гособвинению продемонстрировать присяжным злополучные скриншоты и зачитать комментарии, которые Токарев на следствии давал к каждому из них. Присяжные слушали, поглядывая на подсудимого, который, как мы помним, на прошлой неделе уже успел отказаться от старых показаний.

На дальнейшие вопросы адвокатов о том, почему он утверждал ранее, что это скриншоты переписки именно с Евстафьевым и рассказывал фиктивные детали этой переписки, Токарев отвечал: «Как мне говорили, так я и рассказывал». О том, кто ему так говорил, Токарев заявил, что не может ответить на этот «процессуальный вопрос» при присяжных, скорее всего, имея ввиду, что ответ касается следствия, а это при присяжных не обсуждается.

Представитель ИВС, вызванный в суд, подтвердил со своей стороны, что в режимном корпусе данного заведения интернета быть не должно, это запрещено приказом МВД России. И если следователь пронес туда модем и использовал его, это было серьезное нарушение.

Помимо данного инцидента, следователя Алексеева попросили дать пояснения по поводу предметов, пропавших из опечатанного конверта с вещдоками, изъятыми из автомобиля Токарева. Ранее на процессе, во время изучения доказательной базы следствия, в конверте не досчитались граббера, двух связок магнитных ключей, карты «Альфа-банка» и 59 тысяч рублей. В ответ на официальный запрос суда в следкоме пояснили, что деньги находятся на спецхранении в ячейке. А в опечатанном конверте сказочным образом появились отсутствовавшие там прежде связки магнитных ключей. Граббер и банековская карта, правда, так и не обнаружились. Зато адвокат Айрат Хикматуллин заметил надорванный край конверта.

Еще один продолжительный спор гособвинения и адвокатов коснулся экспертизы рукописных надписей, сделанных на «подметном письме» с обвинениями в адрес Евстафьева, в изготовлении которого также признался Токарев. На прошлом судебном заседании адвокаты Евстафьева попросили приобщить к материалам дела экспертизу, сделанную по их заказу в этом году. Она утверждала, что подписи были сделаны рукой Токарева, а не Евстафьева, Ахмаметьева, Бажиной или экс-начальника службы безопасности УМПО Овчинникова.

Гособвинение экспертизу не признало, заявив, что достоверность исследования, выполненного в коммерческой лаборатории, не внушает доверия. Адвокаты, в свою очередь, усомнились в компетентности специалиста государственного бюро, заявившей, что провести экспертизу невозможно (напомним, ак оказалось, тот же следователь Алексеев отправил для проведения экспертизы вместо конкретного скриншота фотографию экрана телефона с его изображением). Гособвинение выступило с ходатайством провести новую экспертизу письма.

В итоге судья отказал в ходатайствах обеим сторонам, окончательно закрыв данный вопрос.

«Прекратите этот цирк!»

Сегодня, наконец-то, в суде взял слово и Сергей Евстафьев. Заметно волнуясь, он заявил, что хотел бы, чтобы были зачитаны его показания, данные в ходе следствия следствия.

У меня нет и не может быть противоречий в показаниях, поскольку я говорил только правду. Я не причастен к гибели Яшина, меня оговорили. Вы все имели возможность в этом убедиться. Я никогда не был знаком с людьми, совершившими нападение на Яшина: ни с Токаревым, ни с кем-либо из других подсудимых. Я ни с кем из них не связывался ни по телефону, ни как-либо иначе. Мне ничего неизвестно о нападении на Яшина, кроме тех материалов, с которыми меня ознакомили как в ходе следствия, так и в ходе суда. После оглашения протоколов я готов ответить на вопросы, коротко, но очень четко проговаривая каждое слово, сказал Сергей Евстафьев.

После этого адвокат Айрат Хикматуллин зачитал протоколы его допросов, которых, к слову, за всё время следствия было всего лишь шесть, в отличие от допросов того же Токарева, как уже отмечалось ранее, менявшего показания 28 раз.

Из зачитанных адвокатом протоколов допросов следовало, что Сергей Васильевич пришел на УМПО работать сразу по окончании Уфимского авиационного института и с тех пор около 30 лет проработал на родном предприятии. В 2005 году был назначен коммерческим директором объединения. В подчинении у него с того момента находилось около тысячи человек.

Практически на каждом допросе Сергей Евстафьев начинал разговор со следователем со слов о своей невиновности, предлагал провести дополнительные следственные действия, которые помогли бы доказать это. Однако его доводы не принимались во внимание.

Например, Сергей Евстафьев задался вопросом, почему следователи не предложили Токареву сразу же после его признания в причастности Сергея Васильевича к преступлению позвонить ему по телефону и понаблюдать за реакцией собеседника. Этот телефонный разговор вполне мог бы тут же дать прояснить ситуацию.

Вместо этого, по словам Евстафьева, во время его допроса 24 июля 2018 года, в первый день задержания, в кабинет следователя завели незнакомого мужчину, который произнес фразу: «Сергей Васильевич, я всё выполнил». Евстафьев в ответ сказал, что не знает его, и попросил «прекратить этот цирк». Этим незнакомцем оказался Токарев, которому следователи предположительно таким нехитрым способом, явно подсмотренным в киношных детективах, показали, как выглядит Евстафьев.

Второй раз Евстафьев увидел Токарева в так называемой «привратке» в СИЗО, потом еще раз в медпункте следственного изолятора при сдаче анализов, а позднее уже только на заседании суда по поводу продления меры пресечения.

«Словно в банке с пауками»

По мнению, Евстафьева, преступление, совершенное Токаревым и его тремя молодыми подельниками, представляет собой ничто иное, как непреднамеренное убийство в ходе разбойного нападения, и это подтверждается обстоятельствами дела.

Яшин был избит битой, руками и ногами. Очевидною, что заказное убийство не совершается такими орудиями преступления. Яшин был крепок и оказал сопротивление напавшим, поэтому его избили. Позднее грабители решили, что он все равно умрет, и не захотели оставлять его на парковке. Из их показаний следует, что они вчетвером на месте происшествия приняли решение вывезти избитого в другое место. По заключению экспертов, его смерть наступила от удушья в процессе его перевозки. Это указывает на спонтанность и ситуативность их действий, цитировал адвокат более ранние показания Сергея Евстафьева.

Когда стало известно, что Токарев назвал жену Юрия Яшина своей любовницей, Евстафьев предложил проверить биллинг их сотовых телефонов, в том числе и для того, чтобы опровергнуть данное заявление. Однако следователи проигнорировали и этот совет.

Поначалу Токарев говорил, что познакомился с Евстафьевым в мае, незадолго до убийства Яшина. Но после того, как дочь Сергея Васильевича Катя нашла трекинг спутниковой сигнализации автомобиля Токарева и выяснила, что он кружил возле дома Яшина еще осенью 2017 года, тот изменил показания и сообщил: оказывается, Евстафьев еще осенью нанял его следить за Яшиным.

Не менее мутной оказалась и история с тем самым «подмётным письмом» на имя руководителя регионального управления ФСБ, в котором якобы от имени Яшина сообщалось о злоупотреблениях Евстафьева. В ходе следствия она обсуждалась на очных ставках Евстафьева с Токаревым и Ахмаметьевым.

Сергей Васильевич рассказывал, как Николай Ахмаметьев (отец сожительницы Токарева Ольги Бажиной) в ноябре 2017 года сначала сообщил ему, что «Яшин стучит», а потом показал и эту кляузу, якобы добытую с большим риском на службе его зятем Артёмом Неволиным (псевдоним Федора Токарева). Николай Иванович тогда попросил Евстафьева никому не показывать письмо, «чтобы у зятя не возникли проблемы на работе», и попутно интересовался, последует ли за этим увольнение Яшина. К счастью, довольно быстро удалось выяснить, что письма является подделкой, так что никаких далеко идущих последствий оно не получило.

По воспоминаниям Евстафьева, после смерти Яшина Николай Ахмаметьев рассказывал на работе (опять же со слов зятя), что ФСБ расследует и обязательно раскроет это преступление. Обмолвился он также, что зять «сам приехал весь в синяках после какой-то контртеррористической операции, даже пятки были перемотаны».

Ахмаметьев очень настойчиво предлагал Евстафьеву взять телефон «Артёма», который, по его словам, скоро собирался переехать вместе с его дочерью Ольгой в Москву, и там мог оказаться полезен Сергею Васильевичу.

Он рассказал, что зятю придется уезжать в Москву, потому что у него в Уфе возникли проблемы — это были отголоски проведенных им задержаний 90-х годов. Позднее я подсчитал, что его зятю в 90-е годы было около семи лет, еще такая интересная деталь, вызвавшая смех у присяжных, содержалась в показаниях Сергея Евстафьева.

Николай Ахмаметьев до самого задержания Токарева явно гордился тем, что у его дочери есть такой завидный жених. А когда правда открылась, принял участие в оговоре Евстафьева, сообщив, что познакомил его с зятем и якобы видел их встречу на парковке перед заводоуправлением УМПО. Иных подтверждений этому, кроме показаний Токарева и Ахмаметьева, следствие так и не нашло.

Когда гособвинитель Роберт Фаттахов в суде решил задать Сергею Евстафьеву свои вопросы и стал расспрашивать о встрече с Токаревым в СИЗО, Сергей Васильевич в сердцах заявил:

На протяжении всего следствия я заявлял о своей невиновности и подавал ходатайства, которые не были удовлетворены, в том числе и в прокуратуру. Я не доверяю прокуратуре и отказываюсь отвечать на вопросы её представителей! Все ответы на ваши вопросы есть в материалах дела. Я себя чувствую будто в банке с пауками… Простите, ваша честь, за два года накопилось столько эмоций…эти слова прозвучали настолько неожиданно и эмоционально, что представитель прокуратуры, кажется, даже немного растерялся.

На этом вопрос Сергея Евстафьева завершился.

Завтра, 23 декабря, в суде защита Евстафьева представит письменные доказательства его невиновности, а также могут быть допрошены эксперты. Помимо этого, будет вновь рассматриваться вопрос об изменении меры пресечения подсудимым, поскольку истекли два очередных месяца нахождения их под стражей.

Мнение

Айрат Хикматуллин, адвокат Сергея Евстафьева:

Сегодня суд в очередной раз отказал стороне защиты в удовлетоврении ходатайства — на сей раз в исключении незаконно полученных доказательств в виде скриншотов, распечатанных Токаревым при проведении следственнного эксперимента в режимном помещении ИВС. Суд ожидаемо принял строну следователя, указав, что нарушение вроде как есть, но небольшое, и значит, следователь сделал всё законно.

Мы, как сторона защиты, считаем этот инцидент со скриншотами прямым подтверждением фальсификации уголовного дела следователем Алексеевым. Фактически Токарев заявил, что никакого следственного эксперимента не было — была фальсификация. Опровергнуть это следователь ничем не может — его ссылки на некие устные договоренности с сотрудниками ИВС, которых он не помнит, никак его не оправдывают. А скриншоты фальшивые — это факт. Они распечатаны с его ноутбука — это тоже факт.