61-летняя жительница Ишимбая по имени Аида умерла после обследования в РКБ имени Куватова, куда легла с больными почками и заразилась коронавирусной инфекцией. Об этом заявила ее дочь Снежана Рахимова. подробности этой истории сообщил федеральный портал «Настоящее время».
По словам Снежаны, ее мать 17 марта легла в Уфе в Республиканскую клиническую больницу. Там ей сделали пункцию почек. А на третью неделю пребывания в этой больнице у Аиды появились симптомы COVID-19. В то время в палатах уже было много людей с пневмонией, тесты на коронавирус им пока не делали. В итоге Аида скончалась.
Теперь её дочь добивается, чтобы против руководителей Республиканской клинической больницы было заведено уголовное дело за халатность. Она стала уже третьим человеком. который подал такое заявление.
Самое обидное, что Аида поехала в РКБ в надежде вылечиться. Она очень следила за своим здоровьем и появившиеся в начале этого года проблемы с почками заставили сделать обследование. В Ишимбаее получить ответы на свои вопросы о точном диагнозе она не могла и поэтому обратилась в РКБ имени Куватова.
Она приехала 17 марта в отделение нефрологии РКБ имени Куватова в Уфе, в больнице ей должны были делать пункцию почек, потому что давление было из-за почек. Ей сделали пункцию.
Позднее она сообщила дочери, что в больнице началось что-то странное что-то странное — стали всё перекрывать, закрывать без объяснений. Аиде сделали повторную пункцию через две недели. Она сообщала дочери, что стала чувствовать себя уже значительно лучше. У нее стало приходить в норму давление.
Аида лежала в общей палате с другими пациентками. Тем временем в больнице уже вовсю развивалась эпидемия пневмонии.
— Но руководство РКБ имени Куватова ничего не делало, чтобы это предотвратить. Врачи, медсестры, которые лечили маму, они тоже подверглись этому заболеванию — они были без противочумных костюмов. У них и не было этих костюмов, были только простые перчатки и маски, — рассказала Снежана.
По ее сведениям, несмотря на массовые случаи пневмонии, руководство клиники не позволяло врачам брать анализы на коронавирус у пациентов. Хотя, возможно, дело еще и в том, что в начале апреля в Башкирии еще не было достаточного количества тестов на COVID-19.
Аиду должны были выписать в начале апреля. 5 апреля, по словам дочери, она сообщила: «Все, наверное, сегодня выпишут, я приеду домой». Пошла общаться со своим врачом, но его на месте не было — он уже был на больничном. А 6 апреля закрыли полностью на карантин весь РКБ, не давая никаких пояснений пациентам.
— Сказали, что женщина умерла, с отеком мозга. Она была в реанимации, у нее диагностировали COVID. После этого закрыли всю больницу, мама осталась там. Она очень переживала, что не может уехть домой. Мы ее успокаивали, говорили: «Мам, ты полечись, ты в первый раз поехала лечиться. Такая больница — туда редко попадают. Ты должна полечиться. Это же больница — там не должно быть распространения инфекции». Мы так рассчитывали, — с горечью вспоминает Снежана.
7 и 9 апреля у Аиды взяли анализ на COVID. Десятого числа стало известно о положительном тесте.
— У мамы была истерика, она просила нас ее забрать. Было по-настоящему тяжело, потому что мы ей не могли помочь. Вся больница была перекрыта, — рассказывает Снежана, с трудом сдерживая слезы. — 12-го числа ее перевели в другую больницу.
В восьмой клинической больнице Уфы Аиду, наконец-то. начали лечить от коронавируса, но, судя по всему, было поздно. 13 апреля ей стало трудно дышать, подключили к аппарату ИВЛ. Компьютерный томограф показал 16% поражения легких.
— После 13 апреля мы ее не видели, не слышали. Ходили на горячую линию, спрашивали у врачей. Врачи говорили, что состояние стабильно тяжелое. 20 апреля мне позвонили и сказали, что маме лучше, что она приходит в себя. Ее ввели в медикаментозную кому и потом периодически выводили. Она писала, что переживает за внуков, за детей, передает нам привет. Ее вывели из медикаментозной комы 21 апреля, попросили нас купить питание, потому что ей было нужно белковое питание.
Снежана попросила купить нужное питание и лекарства свою знакомую в Уфе, так как из Ишимбая невозможно было выехать в Уфу. А 22 апреля утром ей сообщили из больницы, что мамы не стало. Она умерла в 3.50 ночи.
Молодая женщина предполагает, что мама могла заразиться, когда ее переводили из одно палаты в другую в РКБ. Объяснения, по ее словам, были странные: решили разделить пациентов по возрасту. В новой палате оказалась женщина с температурой.
— Они начали воевать, требовали, чтобы ее перевели, потому что боялись заразиться. Сами понимаете, хроническая болезнь почек — это не просто так. Иммунитета никакого. Но в итоге их всех просто разбросали их по всей Уфе — кого куда, — говорит Снежана. — Я помню, что у мамы на третью неделю после того, как она легла в РКБ, поднялась температура 40 градусов. Это было восьмого или седьмого апреля — в точности не помню. Она не переживала, говорила, что там хорошие врачи, медсестры все хорошие. Они сами заболели там, сами не были защищены.
По словам Снежаны, мама очень боялась за свою жизнь, потому что видела, что происходит в РКБ, как умирают люди и что им ставят совсем другие диагнозы.
— Я смотрела на шкалу умерших — там показывают каждый день: сколько заболело, сколько лежит в больнице и сколько умерло. И когда мама умерла — ее не было в этом списке. А в документах диагноз «COVID» был подтвержден. Я не знаю, на что они полагаются, как они считают людей. Как было 14, так и осталось 14 — мамы не прибавилось. И после этого я знаю, что умерли люди и их не считали, — утверждает Снежана Рахимова.
Она подала заявление в следком, как и родственники других людей скончавшихся из-за заражения коронаирусом после плановой госпитализации в РКБ. Напомним, ранее это сделали уфимский адвокат Урал Хамзин, потерявший отца, и жительница Мечетлинского района Юлия Латыпова, у которой умер брат Юлай.
Снежана Рахимова возмущена также сплетнями, которые распускают в Ишимбае про ее маму и ее семью.
— Мне важно, чтобы чистое имя моей мамы оставалось чистым. Просто она в нашем городе Ишимбае первая заболевшая. Люди болтают очень много. Болтают медики — это очень плохо. Якобы она приехала домой, и из дома ее уже забрали туда. Такого не было, — заявила Снежана. — Терять близких — это очень тяжело. У меня остался только папа. Я замужем, у меня трое детей. У меня теперь ни свекрови, ни свекра, ни мамы нет. Мама сама — сирота, папа — сирота. Это самые близкие, которые с нами были, и мне очень тяжело принять это все. Я до сих пор не верю, потому что я ее не видела, это было все в мешке, в гроб как-то. Все быстро, непонятно. Даже проститься нормально не дали.
Медиакорсеть следит за развитием событий.