В решении ситуации на "ПОЛИЭФе" в Башкирии была использована передовая технология

Сейчас уже можно точно утверждать, что происшествие было, а вот экологической катастрофы, благодаря действиям сотрудников предприятия и служб региона, удалось избежать. Это подтверждают и анализы проб воды в реках Изяк и Уфимка, и представители Минэкологии Башкирии.

Компания неоднократно заявляла, что не собирается ничего скрывать или замалчивать, готова максимально помогать в расследовании причин нештатной ситуации и компенсировать причинённый экологический ущерб. О подробностях произошедшего нам рассказал директор завода Михаил Юрин.

— Михаил Николаевич, где и когда вас застала новость о ЧП и что было дальше?

—Звонок директора по безопасности застал меня в машине по дороге домой 9 октября. Он сказал, что на внешних камерах фиксируется, что в районе резервуара 714/1 что-то произошло — всё в пару, ничего не видно. Я тут же развернул машину и поехал обратно на завод.

— На заседании Общественного совета звучали упрёки в том, что завод не сразу проинформировал государственные экстренные службы. Почему?

— Не согласен. Мы проинформировали службы оперативно, в течение часа после первого сигнала о том, что с резервуаром проблема. Час понадобился, чтобы выяснить что именно произошло, потому что велика вероятность поднять по тревоге всех, а в реальности ситуация может оказаться несущественной. Нельзя безосновательно провоцировать мобилизацию специальных служб. В данном случае по картинке с видеокамер наружного наблюдения сложно было понять и оценить что происходит и каков масштаб. Я лично оказался на месте через 20 минут и вместе с нашей комиссией по чрезвычайным ситуациям оценил ситуацию. Именно тогда стало ясно — ситуация серьёзная. Мы тут же сообщили обо всём соответствующим службам, а сами занялись организацией процесса локализации.

— Вы помните свои мысли в тот момент? Каково это — понимать, что случилось ЧП?

— Люди делятся на два типа: тех, кто столбенеет в кризисной ситуации, и тех, кто сохраняет способность мыслить и принимать решения. Мне повезло с командой, это проверенные специалисты и просто надежные люди. Я сам из Перми, жил и в других городах страны. На мой взгляд, Уфа и Башкирия ценны, прежде всего, духом товарищества, готовностью помочь и поддержать в трудную минуту. Мы с коллегами сразу начали действовать: организовали откачку воды помпами, оповестили всех, ввели чрезвычайный режим, произвели останов производства и подняли на ноги весь завод. Мысль же была только одна — что с Изяком. Находясь у ограждения, я понял, что стоки пошли в направлении реки, и в тот момент рассчитать скорость этого движения было невозможно. Тут же поехал в лес на место впадения Казмышлы в Изяк, в шести километрах от завода, и зачерпнул воду. Она была чистой.

— Как вы это поняли?

— Не нужно быть химиком или проводить анализы, чтобы это понять. У стоков есть характерный запах, который ни с чем не спутаешь. Я зачерпнул из Изяка воду, она была чистейшей, ничем не пахла и была прозрачной. Если бы стоки попали, она бы сразу же стала мутной. Именно тогда я понял, что время не дать попасть стокам в реку, есть. И нужно срочно строить дамбу. Мы позвонили нашим подрядчикам, у которых есть экскаватор. Они оперативно подъехали и сразу приступили к строительству дамбы. Работа не прекращалась несколько суток. Сначала строили дамбу, потом организовали искусственные пруды для сбора воды с ручьев, сбора дождевой воды. Всех, кто работал тогда без сна и отдыха, считаю настоящими героями, без преувеличения. У нас есть все имена, весь список тех, кто трудился в те самые сложные несколько суток. Помню каждого и лично прослежу, чтобы всем не только заплатили за работу, но и поблагодарили. Это был самоотверженный и очень тяжёлый труд.

— А кто принял решение строить пруды и почему именно пруды?

— Решение приняли совместно с коллегами и службами региона. Потому что это был единственный способ поймать и собрать те стоки, что вышли за территорию завода, не допустить их попадания в Изяк. Они двигались вниз по Казмышле, небольшому ручью. Их нужно было и остановить, и собрать, чтобы в дальнейшем утилизировать. Построив первый пруд, мы поняли, что скорость прибытия стоков выше, чем скорость строительства и ловушка быстро заполняется. И нужна ещё техника — экскаваторы. Я очень благодарен всем службам, которые тогда выдвинулись на подмогу, за предоставленную тяжёлую технику. Посчитав общий объём стоков, мы приняли решение построить три пруда, с запасом. В ночь с 11 на 12 октября соорудили самый большой пруд. Весь процесс занял несколько суток, но сработало именно так, как и было задумано. Мы собрали всю воду и не допустили попадания воды с потенциально загрязненной территории в Изяк.

— Что было самым сложным?

— Лично для меня самым сложным оказалась необходимость отрываться от процесса организации восстановительных мероприятий на то, чтобы дать комментарии кому-то, отчитаться о ходе работ и так далее. Со среды по воскресенье я почти всё время провел в лесу и на поле, нужно было решать десятки безотлагательных и чисто инженерных, и логистических вопросов, взаимодействовать со штабом. В форс-мажорных ситуациях иначе не бывает.

— Вы уверены, что это был форс-мажор? Что это не системная ошибка, что нельзя было предвидеть?

— Да, уверен. Технические обследования резервуара, которые проводились в штатном режиме до происшествия, не выявляли замечаний, влияющих на эксплуатацию конструкции, а те, что выявлялись оперативно устранялись. Предприятие, как никто другой заинтересовано в том, чтобы разобраться в реальных причинах произошедшего, и максимально помогает в этом следствию. В своих действиях мы уверены.

— А то, что у вас в августе было попадание части стоков в Изяк и нынешнее происшествие вы не считаете звеньями одной цепи, системными ошибками?

— Нет, не считаю. И в данном случае, говорю это даже не в качестве руководителя предприятия, а как инженер-технолог. Причины этих двух нештатных ситуаций абсолютно разные. И последствия тоже. В первом случае проблема оказалась в неучтённых давно и кем-то закопанных трубах, которых не было ни на одной схеме технической документации. Мы оперативно устранили проблему, но попадание стоков в Изяк произошло. В нынешнем происшествии причину будет выявлять следствие, но Изяк не пострадал.

- Что планируете делать с собранной водой?

После того, как мы собрали потенциально загрязненную воду, для нас встал этот вопрос. Что делать дальше. Мы прекрасно понимали, что нельзя оставлять ее на зиму. Но как это сделать мы не знали. Опять нам помогла инженерные компетенции. Коллеги подсказали идею со сборным трубопроводом, это военная технология. Трубы собираются защелкиваясь одна в другую. Жидкость перекачивается насосом с приводом от дизельного двигателя. Нам удалось очень быстро найти необходимое количество трубы, привезти ее на место, собрать и запустить схему перекачки. Сегодня могу уверенно заявить, что вся вода перекачена обратно на предприятие и пройдет очистку на очистных сооружениях. Никакой угрозы и даже рисков для водных объектов нет.

- Сколько уже потратили на восстановительные мероприятия?

- Существенную сумму, десятки миллионов. Для нас важен результат.

— Что будет происходить дальше?

— Мы уже готовим замену запасного резервуара. Будем использовать последние разработки ведущих мировых поставщиков услуг в области промышленной водоочистки и водоотведения. В проекте реконструкции будет применено новое защитное покрытие стенок резервуара на базе современных полимерных материалов, которые обеспечат срок службы резервуара не менее 25 лет. Кроме того, прорабатываем проект технического перевооружения очистных сооружений предприятия, который повысит и качество очистки стоков и позволит вывести безопасность инфраструктуры на новый уровень. Привлечены ведущие российские профильные структуры, иностранный разработчик технологической очистки сточных вод. Приступаем к рекультивации пострадавших земель. Кроме того, сейчас проводим силами сторонней экспертной группы дополнительный аудит основного и вспомогательного производства, выявляем все «тонкие» места. Нам очень важно понять, что именно произошло и как этого избежать в будущем.