Фестиваль с каждым годом растет, но при этом у «Сердца Евразии» все четче прорисовывается «потолок», который при нынешнем формате вряд ли удастся преодолеть.
У нас все впереди
«Сердце Евразии» позиционирует себя как фестиваль, который ориентирован на большинство: классика — для старших поколений, современная поп-музыка — для младших. У фестиваля сложился свой официозный флер, незаметный и неотъемлемый: предельно позитивный посыл мероприятия допускает в концертный репертуар размышления разве что космического характера, но никак не о сегодняшнем дне. Возможно, к этому обязывает желание приурочить фестиваль к памятным датам, возможно — необходимость представления в программе различных национальных красок, а это чаще всего поле традиционной музыки и лирики. При таком ракурсе за пределами фестиваля остается как остросоциальная тематика, так и современный музыкальный язык с авангардными экспериментами, которые в России нередко связаны между собой.
Таким образом цельная и самодостаточная программа музыкального и отчасти танцевального события, названного во имя масштаба фестивалем искусств, становится прямым наследником объемных праздничных концертов по государственным поводам в каком-нибудь монументальном ДК. Это очень синонимично оксюморон-симбиозу официального и андерграундного, который в Уфе сформировался в сфере стрит-арта: у нас может появиться танцующая башкирка высотой в девятиэтажку (и ей потом закрасят обнаженные колени), но никак не колюще-режущие высказывания в стиле Бэнкси, заставляющие вступить в диалог. Учитывая, что в этом году фестиваль побил все свои рекорды по посещаемости, подобный формат по-прежнему привлекателен, а публика, оголодавшая до бесплатных оупэн-эйров, готова продолжать, несмотря на дождь и стужу. Но при том, что фестиваль обладает большим потенциалом, создается впечатление, что он не реализуется в полной мере. В частности, лайнапы всех четырех дней сформированы, по большей части, из этно-групп и академических исполнителей таким образом, что фестиваль остается яркой локальной историей, которую нельзя назвать точкой событийного туризма для гостей из других регионов, каковой было, например, схожее по духу «Сотворение мира» в Казани в 2008–2012 гг.
В этом плане показательным получился предпоследний день фестиваля — концерт «Алга, Башкортостан!», ставший смотром национальных достижений и историей эволюции локальной поп-музыки с оперными вкраплениями. Неслучайно концерт начался с песен, стилистика которых хорошо знакома еще по башкирскому телевидению 90-х, и закончился выступлениями прямых наследников стареющей эстрады — Алсу и Элвина Грея. При этом в программе по разным причинам не оказалось ключевых фаворитов, любимых далеко за пределами республики, — Земфиры, ДДТ, Lumen, Face и Thomas Mraz. И если старших рокеров вряд ли уже можно назвать трендсеттерами, то молодые рэперы из Уфы, шагающие по федеральной повестке, сейчас уже находятся там, куда название концертной программы пока еще только зовет. В этом контексте непреходящее ощущение, что у Башкирии все впереди, обретает новое звучание с нотками недостижимого предела.
Спрос рождает предложение
Максимально забитым уфимский амфитеатр оказался в день открытия, когда хедлайнером была группа «Би-2», и на концерте «Алга, Башкортостан», где выступили Алсу, Элвин Грей и Пицца. Ощутимо меньше людей было на гала-концерте фестиваля, хедлайнером которого стал Эмир Кустурица и «The No Smoking Orchestra», хотя в Уфу артисты такого масштаба приезжают, мягко говоря, редко. Разумеется, в Башкирии песни «Зимний сон» и «Черноглазая» слышали почти все, а Кустурица для многих остается лишь удачной рифмой из радиохита «Братьев Грим».
Эта ожидаемая деталь не про вялый интерес к цыганским мотивам (или авторскому кино) в конкретном регионе — все-таки не стоит забывать про аншлаг на «Zdob Si Zdub», которые выступили на «Сердце Евразии» в 2016 году. Скорее, это к вопросу об уровне общей культуры в Башкирии, которая по замкадной традиции существует где-то в параллельной реальности и никак не может нагнать в культурно-событийном плане другие регионы страны, сколько бы комплиментов ни говорили приглашенные в гости артисты. Спрос рождает предложение — и в данном случае непонятно, что первичнее. Ведь концертные агентства не готовы рисковать и привозить в Уфу группы, существующие вне мейнстрима, поскольку такие музыканты мало кому известны, а не известны они потому, что никто их не привозит. Замкнутый круг продолжит вращение, потому что зачем изобретать велосипед, когда Элвин Грей дает по 300 концертов в год.
Сердце не на месте
Главные разговоры в соцсетях о фестивале крутились, в основном, вокруг инфраструктуры амфитеатра, не выдержавшей большое количество посетителей. На открытие «Сердца Евразии» пришло около 70 тысяч человек, и, как следствие, после финального салюта на дорогах в районе Телецентра быстро образовались затяжные пробки. Ситуацию усугубило, что на улице Валиди как раз решили обновить асфальт и она была перекрыта (впоследствии ее все-таки решили открыть), бесплатные автобусы (которых на всех не хватило) не могли уехать, а на их место — приехать новые.
При таком наплыве гостей все магазины поблизости от концертной площадки в течение вечера были переполнены очередями. А учитывая, что милиция на входе в амфитеатр проверяла сумки, то решение сбегать за водой грозилось затянуться примерно на час. Не способствовало человеческому трафику и то, что выходов из амфитеатра всего два и оба — по лестницам, которые в силу отсутствия сидений (и в некоторые дни фестиваля из-за отсутствия свободных мест в принципе) использовались отдыхающими в качестве скамеек.
Неожиданно опасно показали себя железные лестницы, которые находятся в амфитеатре на стороне Телецентра и позволяют выйти к основной лестнице на площадь Салавата Юлаева. Во время дождей они стали скользкими и превратились в испытание а-ля «Форт Боярд»: учитывая их небольшую ширину, отсутствие боковых бортиков и высоту над землей в один-два человеческих роста, передвигаться по ним было тяжело. Четыре потока людей вместо двух никак не контролировались охраной или волонтерами, а родители с детьми на руках, как акробаты, были вынуждены балансировать на одной ноге, держась за воздух.
Частично концерты по тем или иным причинам шли с опозданием и заканчивались около полуночи или позднее. Концерт «Алга, Башкортостан!», в конце которого обещали уникальное пиротехническое шоу, закончился в 0:30 при дожде и низкой температуре, программа завершилась около часа ночи. Терпеливые зрители с детьми, которые пришли не столько на концерт, сколько посмотреть на салют, были вынуждены несколько задержаться.
Очевидно, что организация пространства при таких объемных концертных программах нуждается в более тщательной проработке: 70 тысяч человек в день — это не предел.
С режиссерским акцентом
Эмир Кустурица и его группа выступили на «Сердце Евразии» в костюмах мексиканских солдат начала века. Режиссер, представляя своих музыкантов мексиканскими именами, сам представился как Франсиско Панчо Вилья — легендарным лидером повстанцев во время Мексиканской революции 1910–1917 гг. и героем своего неслучившегося фильма «Дикие розы, нежные розы».
Примерно в середине своего выступления, во время инструментального проигрыша, Кустурица и несколько музыкантов отправились в народ, со сцены — напрямую в центральный сектор. И хотя путешествие прошло с некоторым трудом, кажется, эта затея нравилась всем. Режиссер, будто говорящий «я здесь, с вами и среди вас», наконец соединил музыкантов и зрителей, все эти четыре дня находящихся по разные стороны от заграждающих решеток. Пожалуй, этот финт рассказал о сути фестиваля больше, чем все заготовленные речи ведущих: неважно, что именно играет и при каких обстоятельствах, важно, что все, как ни странно, оказались одинаковыми перед лицом музыки. И тем интереснее, что (и почему) происходит, когда музыка смолкает.
Учитывая, что мексиканский революционер век назад также позаимствовал имя Панчо Вилья в качестве псевдонима, тем органичнее решение Кустурицы выступить в таком формате перед уфимцами — за возможность слушать люб(им)ую музыку где бы то ни было и оставаться — хотя бы внутренне — свободным в отдельно взятой стране.