5 февраля в столице башкирского Зауралья проводили в последний путь 31-летнего шахтера Сибайского филиала УГОК Гаяза Иргалина. На прощание с молодым человеком пришли более ста жителей Сибая и близлежащих населенных пунктов. Вслед за ритуальной машиной на кладбище последовала колонна, состоящая свыше 35 легковых автомобилей.
«Не доглядели»
Навестить внезапно овдовевшую жену Гаяза Иргалина удалось только на следующий день после его похорон. 24-летняя Ляйсан в черной одежде и годовалая Камила встретили меня в одной из многоэтажек на улице Белова.
- Гаяза в последний путь провожали с квартиры его родителей. Наша «однушка» не смогла бы вместить столько людей сразу. Мы пока с дочкой живем у моих родителей. Я еще не в состоянии вернуться в свой дом, там все напоминает о нем, - признается она.
Гаяз Иргалин в тот злополучный день работал на дневной смене, должен был вернуться к 10 часам вечера. Трагедия произошла около 18:00 часов, незадолго до окончания смены.
- После шести часов вечера мне в Инстаграме написала жена одного из коллег Гаяза. Она спрашивала мой номер телефона. На мой вопрос почему, она ответила лишь: «Спрашивают на работе мужа» и замолчала. Я написала свой номер, но мне так и не звонили. Потом пришла свекровь и рассказала, что произошло, - рассказывает Ляйсан.
Как выяснилось, на УГОК не располагали номерами телефонов близких Иргалина. Однако сообразили, что можно найти их по адресу Гаяза и так вышли на связь с его родителями.
- Директор комбината в тот же день сообщил, что УГОК всю вину берет на себя и будет помогать с похоронами. «Не доглядели», сказал он мне. Обещание сдержали, помогли и с похоронами, и с поминками на третий день. Сообщили, что выплатят около 1 млн рублей компенсации и 10 тысяч рублей ежемесячно до совершеннолетия нашей дочери, - вспоминает девушка. – Я им рассказала, что мы платили ипотеку, осталось еще восемь лет из десяти. Попросили принести документы, сказали, поможем.
«В Камиле души не чаял»
Гаяз и Ляйсан поженились три года назад, повстречавшись всего лишь полгода. Несмотря на то, что оба выросли в Сибае, до этого они друг друга не знали: знакомство произошло в социальных сетях.
- Гаяз был хорошим мужем, отцом и сыном, - говорит девушка, - его все любили. В Камиле души не чаял.
Бабушка и мама Ляйсан поддерживают ее.
- Гаяз был хорошим зятем. И таким красавцем. Смотри, какой он в день свадьбы, - рассказывает мама Ляйсан, показывая фотографии. – Я ему всегда говорила: «Какой ты красивый у меня, зять». А он меня в ответ называл самой красивой тещей.
Малютка Камила начала ходить самостоятельно совсем недавно. Она пока умеет говорить всего лишь два слова: «мама» и «папа». По словам Айгуль, девочка - маленькая копия своего покойного отца.
- Тут в памяти всплывает башкирская поговорка: «Атаһына оҡшаған ҡыҙ бәхетле була» («Дочь, похожая на отца, будет счастливой»).
Ляйсан поднимает на меня свои грустные глаза и кивает головой в знак согласия.
«Такое могло случиться с любым из нас»
Гаяз Иргалин был водителем ПДМ (погрузочно-доставочной машины) в месторождении «Нижняя Залежь» сибайского филиала УГОК. Эти шахты не связаны с тем карьером, где сейчас идет окисление руды. Об этом в местной пиццерии мне рассказывает коллега погибшего Фарит (имя изменено по просьбе собеседника – авт.). Он работал в одной смене с Гаязом.
- Тело Гаяза обнаружил наш мастер. Он в это время был уровнем ниже, ему сообщили, что там, где работал Гаяз, очень пыльно. Он пошел смотреть. Сначала увидел машину, а потом включенный фонарь на земле. Тело нашего коллеги лежало в нескольких метрах от машины. Я сам на месте не был, поэтому не могу ничего утверждать, лишь предполагаю. Видимо, когда на него обрушился поток горящей пыли, он пытался спастись, выезжая задом. Из-за низкой видимости и его машина уперлась об одну из стен туннели. Он вышел и пытался уйти пешком, но не смог. Некоторые говорят, что его тело лежало в паре метрах от машины, другие утверждают, что он успел пройти 15 метров, - рассказывает он.
Ранее появилась информация о том, что причиной смерти могло стать отсутствие защитных стекол на машине погибшего шахтера. Фарит озвучивает свое мнение и по этому поводу.
- Во многих машинах, в которых мы работаем, отсутствует такое стекло. Это объяснимо, эти стекла часто разбиваются. УГОК периодически ставит новые, но их не хватает надолго. Нам также положено носить шлемы с защитным стеклом, - говорит молодой человек.
По его словам, в шахтах нередко бывают смертельные случаи, но по большей части по вине самих шахтеров. Кто-то заходит в пустоты, куда запрещено заходить, кто-то умирает по время подрывных работ. Однако случай Гаяза – особенный, такого не помнят даже самые старые шахтеры комбината.
- Самое опасное, что такое могло случиться с любым из нас. А ведь Гаяз был опытным шахтером, с 9-летним стажем. Это какой-то злой рок, стечение обстоятельств. Никто не мог предугадать. Мы продолжаем работать, но с огромной опаской, - рассказывает мой собеседник.
По словам Фарита, несмотря на трагический случай неясного происхождения, вряд ли шахтеры начнут массово уходить с комбината. Филиал учалинского горно-обогатительного комбината в Сибае – градообразующее предприятие. Здесь зарплата значительно выше, чем в среднем по городу. Водители ПДМ получают от 40 тысяч рублей и выше. У многих ипотеки, кредиты.
- Несмотря на сгущение туч над комбинатом в последнее время, я не сторонник его закрытия. Напротив. В действительности, мне очень нравится тут работать. У нас интересный и веселый коллектив, - говорит молодой человек.
Погибшего он вспоминает только добрыми словами.
- Мы дружили на работе. Он был искренним, душевным, добрым человеком. Всегда старался всем помочь. Когда я заболел, он единственный из смены написал мне в соцсетях и поинтересовался моим здоровьем. Всегда шутил, ко многому относился с юмором.
Сибай простился с шахтёром
Таксист высадил меня около соседнего дома: он просто не мог проехать дальше – улица Кирова в этом участке была плотно обставлена легковыми автомобилями разных марок. Я прошла во двор и оказалась в гуще толпы возле единственного подъезда кирпичной «трехэтажки». Толпа в большинстве своем состояла из мужчин и плотно окружала один из подъездов жилого здания. Все они пришли провожать в последний путь раммериста Сибайского карьера Гаяза Иргалина.
«Газель» ритуальной службы также была здесь: тело уже готовились выносить. Несколько молодых людей фиксировали двери подъезда в открытом состоянии. Другие выносили зеленые венки с разноцветными лентами и грузили в машину. Возле ритуальной машины вытирал свои слезы синим носовым платком пожилой мужчина. Окружающие предположили: это, скорее всего, отец Гаяза.
Минут через двадцать несколько молодых людей вынесли доску с телом Гаяза ногами вперед, поддерживая с разных сторон. Он был укутан в зеленую ткань с золотистыми арабскими буквами, а под ним виднелся саван. Мулла, следующий за ними, запрещал женщинам вокруг плакать: «Не провожайте его слезами».
После вышли и те мужчины, которые провели всю ночь рядом с усопшим и охраняли тело, и те, кто подготовил тело для могилы.
Ритуальная машина двинулась на кладбище, а люди со двора огромным потоком хлынули на улицу.
Звенящий мороз, который ощущался на все -30 градусов по Цельсию, и пронизывающий ветер заставлял дрожать и закрывать лицо, но возле могилы Гаяза людей было также много, как во дворе. Здесь были представители обоих полов, хотя каноны ислама запрещают посещение кладбища женщинам в день похорон.
Неподалеку женщины резали ножницами на куски белую ткань, чтобы раздать мужчинам, выкопавшим могилу. Еще одна женщина пронеслась мимо меня с огромным пакетом – там были платки, ткани, куски мыла. Это все также полагается раздать людям в качестве саадаки.
Каждый постарался подойти к могиле и кинуть горстку земли. Сибай простился с шахтером.