Это человек, первым услышавший песни из самого скандального альбома “Периферия” Юрия Шевчука. Человек, снявший клипы на самые известные песни русских рокеров. Человек, запустивший несколько музыкальных телеканалов, отстоявший право регионального телевидения (21-й кнопки) и сделавший неоценимый вклад в татарскую и башкирскую культуру.
Рамиль Ганеев в нашем интервью - о прошлом и будущем этнической и эстрадной песни, национального телевидения.
- С чего все началось?
- В 1994 году мы запускали акционерную телерадиокомпанию «Восток». Была такая кабельная сеть МТУ «Кристалл» - наша студия находилась там. На то время у нас было революционное производство.
Впервые в истории Башкирии начали использовать компьютерную графику. Если назвать параметры тогдашних компьютеров, то они были хуже, чем у нынешних смартфонов. Максимальная оперативная память винчестера, с которой мы работали, составляла 1 Гб. Это был жутко прогрессивным на тот момент накопителем. На него, представляете, влезало несколько минут компьютерной графики по 1,5 Мб.
Практически все люди приходили с нуля. Новая монтажка, совершенно новые технологии, новое тарго-плато – его никто не знает. Я собрал команду из новых людей и говорю им: «Ребята, есть задача. Делаем агентство, которое будет производить клипы. Мы будем работать на всей территории СНГ». Это в 94-м году, в Уфе! Не просто периферия, а глубокая периферия! То есть, жители столицы тогда вообще не подозревали о наличии такого города в России.
- То есть, «Восток» занимался выпуском клипов?
- Да. «Да ты псих, Рома!», сказали они мне тогда. Несмотря на это, мы начали заниматься выпуском клипов для российской эстрады. Галанин, Кинчев, Шевчук, Чайф… «Ой-йо» - слышали, наверное, эту песню? Мы первыми сняли клип на нее. Мы также в Уфе делали экранизацию песни «Тебе 17».
В тех же годах мы сняли клипы Юрию Шевчуку на песни «Мертвый город. Рождество», «Ветер». У нас были созданы клипы Сергея Галанина (СерьГа) «А что нам надо», «Собачий вальс», Любовь Успенской «Карусель».
Вы все эти клипы видели, знаете. Вы выросли на этих клипах. Они были на слуху везде. Доходило до того, что 60-70 процентов контента музыкальных каналов было произведено в Уфе.
У нас сформировалась школа. Фактически, я был руководителем этой школы, собрал команду, которая запустила компьютерную графику, освоила технику и технологии, проявили творческих людей, которых потянуло туда. Режиссеры начали что-то творить – все заработало так, что дало потрясающие плоды.
- То есть Уфа в те годы была конкурентом Москвы и Санкт-Петербурга по выпуску клипов?
- В то время был резкий всплеск попсы. В 90-е годы люди, снимающие клипы для поп-исполнителей, безумно богатели. От 100, 200 тысяч – до 500 тысяч долларов доходила стоимость одного клипа. Всякие Апины, Салтыковы, еще куча других – им снимали обычно в киностудиях «Мосфильма». «Мосфильм» кино не снимал, они кое-как выживали на субаренде, аренде своих оборудований и помещений.
А бедные рокеры остались на стороне. Они же стадионы не собирают. Где им снимать клипы? Мы эту нишу нащупали и предложили удобную цену – 7-10 тысяч долларов за клип. Это был демпинг. Они пришли.
- Сами?
- Да что вы, нет. Кто вам поверит? «Здравствуйте, я снимаю клипы, я с Урала», да? Нет, разумеется, нет. Здесь был Виталий Муха. Он пришел к нам работать продюсером по московскому направлению. По питерскому направлению работала Мариночка Сайфуллина – такая замечательная женщина, тогда – харизматичная видная молодая девушка.
Мы сначала сказали: сделаем один бесплатный клип. Причем так сделаем, что все будут кипятком писать. Все рокеры выстроятся в очередь. Так оно и случилось. Мы два месяца с лишним делали этот клип группы «Алиса».
- На какую песню?
- «Знай, паскуда, вольных».
Клип был показательным, а там уже начали приходить Галанин, Чайф и другие. Затем Питер потянулся.
Все было хорошо до кризиса. Дефолт просто убил. Никто не знал, как быть. После перехода на рыночную экономику и так не понимали, что делать. Такая каша началась, рынок рухнул. Клипы перестали заказывать, вообще перестали снимать не только у нас, даже в Москве.
Мы кое-как начали выезжать на татарах. В 1996 году я одной студии в Казани, которая выпускала кассеты, предложил снимать клипы. Давай, говорю, попробуем. Школа есть, а организации нет, ребята киснут. Ну и привели первых – Расима Низамова, Фархи, Рафаэля Латыпова, Салавата Фатхединова. Пятый или шестой клип был у Айдара Галимова. И все: гигантский процесс снова запустился. С татарской эстрады мы не слезали очень долго – до 2000-х.
- А потом?
- А потом у меня была страшная семейная трагедия – потеряли дочь. Я после трагедии год оправлялся. Был в ступоре. В это время пошел к Риязу Исхакову работать продюсером. Я был в таком ауте, мне нужно было начать заново, искать опору.
Примерно тогда зародилась мысль о телеканале. Но до этого я «вернулся» к татарам, снимал клипы, концерты. Как-то приехал в село Акъяр Хайбуллинского района – моя жена родом с Бурибая. Смотрю, там караоке - на русском и на татарском. А на башкирском нет. «Надо сделать!», подумал сразу.
Приезжаю в Уфу, договариваюсь сразу с тремя студиями и выпускаю караоке на башкирские песни на DVD. Под Новый год одновременно три диска вышли. Эти диски до сих пор продают. Первые 20 дней все три студии подняли большие деньги – рынок был голодный. Приезжаю следующий раз в Акъяр – другое дело, башкирские песни крутят.
Вообще, весь Хайбуллинский район он - локация для кино о войнах. Я сыну, Тимуру (кинооператор, “Из Уфы с любовью”) говорю: “Ты знаешь, если будем снимать фильмы о битвах, то надо обязательно в Хайбуллинском районе”. Здесь бескрайний чистый горизонт – ни столбов, ни дорог.
- Как появился телеканал “Туган тел”?
- До этого я пересекся с одной спортивной группой, мы снимали спортивные мероприятия. В том же 2008 году меня пригласили снимать чемпионат мира по борьбе на поясах. Я был там техдиректором.
Для передачи данных использовали оптоволокно – чемпионат транслировался на телеканалах. Тогда эта технология также была новой, никто этого в Уфе раньше не делал. За 24 дней получили новое оборудование, изучили работу. У нас было 12 камер. Кто-то говорил: “Такое ощущение, как будто заграничные парни снимают”. Мне до чемпионата дали материалы, научили, как снимать борьбу по правилам. Но мне же не неймется! Нужно ввернуть туда эдакое. В их материалах отсутствовал эффект присутствия, а это главное, за чем надо стремиться, снимая спортивное мероприятие.
Мы решили применить стедикам – для съемок таких мероприятий в Уфе еще ни разу его не использовали. Стедикам – поясно-плечевой демпфирующий штатив – изначально придуман известным кинооператором Гарретом Брауном, чтобы сделать захватывающими кадры боя, передать динамику. С помощью стедикама снимались некоторые кадры фильмов “Рокки”.
Вообще, любое решение в телевидении, который делает более зрелищным мероприятия, идет из кинематографа. Потому что телевидение достаточно ленивая штука с точки зрения творчества. Ребятам надо отдать должное, работа на износ, каждый день необходимо давать информацию и отвлекаться нет возможности. А у киношников стоит задача придумать что-то эдакое зрелищное.
После опыта многокамерной съемки спортивного мероприятия меня пригласили запустить телеканал “Спортивная Уфа”. Мы с успехом справились с этой задачей. К этому времени зрела идея с “Туган тел”.
В 2008 году был разговор с Вильданом Яруллиным.
- Давай снимем тебе клип, - говорю я.
- Зачем, - отказывается он. – Показывать же негде.
- А как же БСТ?
- Ну а че БСТ, там “Салям” да концерт субботний – и все.
Я такой подумал: “Опа! Надо исправлять положение”.
- Тяжело было запустить собственный телеканал?
- Нет. У меня был партнер – студия “Моң”. До этого он был моим основным заказчиком по клипам. К этому времени накопилось огромное количество контента, собственно говоря, поэтому было легко. Заходишь на склад – а там несколько полок забиты DVD-дисками, каждый по 2-3 часа. Оставалось нарубить-нарезать и выложить.
На самом старте помог тогдашний министр по физической культуре, спорту и туризму Башкирии Владимир Самородов. В благодарность за чемпионат позволил выкупить в рассрочку платформу вещания. 21 мая 2009 года запустились на базе «Уфанет» в цифре. Через какое-то время в аналог нас включили. Это как взрыв был, на самом деле.
В июне я запустил в «Триколоре», но у нас тогда с ними не сразу сложилось. «Триколор» набрал популярность, но в это время меняла коммерческую политику и нам пришлось перестать с ним сотрудничать.
Сейчас ситуация немного другая. К контенту относятся более внимательно, более выборочно, смотрят на рейтинги. У всех сетевых операторов сложилась довольно разумная политика.
В 2016 году я запустил телеканал русской народной песни «Жар-птица». Мысль об этом была, еще когда запускал «Туган тел». Вдохновительницей стала покойная Гузель Измайлова, царство ей небесное. Она пришла на студию «Моң» записывать свой альбом, я уже тогда знал, что певица смертельно больна. Гузель все сетовала, что не может самореализоваться, все хотела начать петь татарские песни, хотя у нее было амплуа исполнительницы русских народных песен. Я тогда ей сказал: «Ну значит, надо создавать русский народный канал». Это был 2010 год.
К реализации идеи приступил только в 2016 году. Телеканал заработал летом прошлого года. В марте этого года запустились в «Триколоре», все это время нарабатывали контент, оттачивали технологию. Работали в сетях «Башинформсвязи», смотрели, как реагирует аудитория, потом уже заключили крупный договор с «Триколор». Технологии сейчас настолько совершенны, что мы вещаем с «Останкино Телеком», а редакция находится в Уфе.
«Жар-птица» - уникальный канал русской народной песни, в своем роде первый в России. Подобные каналы есть, но они в зачаточном состоянии. Я не знаю, почему не развиваются. Может, «дәртләре җитми».
Мне было несложно создавать «Жар-птицу», ведь она не особо отличается от «Туган тел». Если в первом случае были татарские песни, на этот раз – русские. Единственное отличие – канал работает на всю Россию.
Русские менее темпераментные, чем татары. Я дружу с руководителями кавказского этномузыкального канала «Девятая волна». Один из создателей этого канала приезжал в Уфу, мы долго общались – много общего. Мы, говорит, на смс-чате только огромные деньги поднимаем. Темперамент. Кавказцы и татары будут кидать смс-ки, пока деньги не закончатся.
В случае с «Жар-птицей», приходится иметь дело со спокойным, уравновешенным темпераментом - как Волга-река, как бескрайняя Сибирь. «Жар-птица» - проекция нашей гигантской страны, настолько сильной и терпимой нации. Да, разумеется, говорят, нельзя будить медведя. Это есть.
Некоторые проблемы бизнеса возникают из-за особенностей темперамента. То, что было допустимо в «Туган тел», здесь слабо работает или вообще не работает.
- После создания нового телеканала, «Туган тел» не оказался на втором плане?
- Я полностью отошел от «Туган тел» в 2014 году. Теперь этот телеканал функционирует без меня, не имея ко мне никакого отношения, кроме дружеского.
Я отошел, потому что там появился очень хороший учредитель – Азат Вахитов. Проблема в чем была: одно дело родить и вырастить, а другое – поддерживать, содержать и развивать. Для этого нужны силы. А сидеть как собака на сене и кричать: «Мое!» - тоже не получится, зрители же не причем. Они полюбили канал. Я всегда хотел такого партнера, учредителя, который занимался бы телеканалом. Вахитов действительно большой вклад осуществил в этот проект. Он со строительного бизнеса пришел, любит петь, любит татарскую и башкирскую культуру – спонсор многих исполнителей эстрады. Тут появилась возможность заняться целым телеканалом, он с радостью согласился.
Я не о чем не жалею. Он умеет содержать этот канал, вести его.
- Сейчас вы полностью перешли на «Жар-птицу»?
- Да. Между «Туган тел» и «Жар птицей» работал на телеканале «Курай». Это было в то время, когда мы поднимали вопрос 21-й кнопки – обязательного вещания региональных телеканалов.
Был момент, когда вообще остро стоял вопрос присутствия региональных каналов. Тема была животрепещущей для многих – и для журналистов, и для операторов и, конечно же, для региональных зрителей. Представьте, человек просыпается утром, включает телевизор, а там нет БСТ. Почему? Потому что закон не защищает региональные каналы, даже если они государственные. По тогдашним законам РФ региональный канал был необязательным. Любой оператор, утром проснувшись, с точки зрения внутренних каких-то критериев или оценок, которым всегда можно найти причину, мог выключить и все. И ему по закону ничего за это не было бы.
Мы также «не замечали» качество контента телеканалов, пропорции иностранных и российских. Сейчас более-менее навели порядок. Раньше ведь вообще кошмар был. Были каналы, которые показывали эротику, насилие.
Есть, конечно, риск наступить на свободу слова и журналистику поддавить. Я не сторонник цензуры, но надо быть разборчивым в еде.
- Вернемся к 21-й кнопке. Сложно ли было отстоять свою позицию?
- У нас был альянс: БСТ, «Туган тел» и «Вся Уфа». Мы писали обращение в Общероссийский народный фронт. Тут все и началось. Они нас поддержали, приехали в Уфу, провели заседание. Была очень неприятная история с «Уфанет» - о нем не хочу рассказывать, раны только срослись. В целом, «Уфанет» был не причем – вопрос был федерального масштаба и касался многих операторов.
- Давайте поговорим об аудитории. Как известно, сейчас и федеральные телеканалы с баснословным бюджетом переживают кризис, связанный с потерей молодежной части аудитории. Как вы справляетесь с этой проблемой?
- Русский народный канал «Жар-птица» работает на аудиторию, которую я называю «традиционной», «традиционалистами». Это люди, с устойчивыми взглядами, сформированные личности, привязанные к домохозяйству, к семье. В основном, эти граждане предпочитают телевизионный просмотр интернету. Они как раз и в основном остались у экранов сейчас.
Цель нашего телеканала – сохранение языка, адаптация к современным условиям. Нельзя забывать корни, себя. Сейчас из всех телеканалов звучит англоязычная музыка. Мы хотим дать выбор.
У нас есть прекрасные исполнители русской народной песни. Далеко ходить не нужно – я очень рад, что снимал уфимскую исполнительницу Полину Кобец. Я считаю, что она лучшая в своей области. Она, сохранив этничность, смогла современно обработать, причем, ничего не растеряв и не предав. Такое, действительно, интересно слушать.
Приятно было слышать благодарность профессора Гнесинки. Понимаете, говорит она, мы каждый год штампуем студентов факультета русской песни. Куда мы их денем? А вы дали им возможность самореализации.
- Какого возраста граждане выбирают «Жар-птицу»?
- Не буду врать – от 35 лет.
- Чтобы жить, телевидение должно зарабатывать. Как у вас построена эта схема?
- Разумеется, традиционная реклама и продажа канала кабельным операторам.
- Вы снимали клипы рокерам, создавали телеканалы о блюзе, татарско-башкирской и русской песнях. Сами-то какую музыку слушаете?
- Сейчас вот люблю русские народные. Действительно полюбил.
Наша жизнь сложная, проблемная, особенно когда запускаешь такой масштабный проект. Денег никто не дает, проблем никто за тебя не решает, законы не меняет.
Иногда захожу в офис и так тоскливо становится, так тошно. Я не знаю, что мне делать. Включаю русский народный канал и слышу казачью песню «Не бойся ничего». Дух подымается, и я начинаю работать.
Я люблю блюз. Люблю Шевчука некоторого периода. Расскажу вам небольшую историю, связанную с нашим известным земляком. Я был первым слушателем шевчуковского альбома «Периферия». Сразу после того, как их записал звукорежиссер Игорь Верещака.
Первые две или три песни мы записывали ночью. Бахти Гайсин оставил барабаны, синтезатор и гитару. Тогда эти инструменты были страшным дефицитом. Ночью Верещака звонит Шевчуку и говорит: «Юра, приезжай, можно». А я тогда еще ничего не понимал, молодой был. Кроме строевых песен в армии ничего не пел. Верещака позвал меня к себе в студию помочь ему. Вижу парня - с сиплым голосом давится, поет в микрофон. Я, конечно, тогда ничего не понял. Мне было прикольно слышать строки: «Э, простите! А вы мне не подскажете, что это за город - там, на горе? Вот это? Инан син баш боласы! Это Уфа!».
А я до этого подрабатывал постановщиком декораций и общался с когортой ребят из телецентра. Игорь Верещака был одним из них. Шевчук потом по полной огреб за этот альбом. Его таскали месяца два, потому что через месяц альбом попал в «Голос Америки».