В маленьком городе Ишимбай живет один человек. Он пьет. Пьет много и не всегда в его бутылках плещется 18-летний виски.
Он алкоголик, прямо скажем. Его неопределенного цвета пиджак в нескольких местах надорван и напоминает старое стеганое одеяло. Вместо брюк он все лето носит треники с тремя полосками. Носки плюс сланцы.
На каждой детали его гардероба - грязь, полоска известковой краски или зеленое пятно от газона. Пахнет от него нелегко - там, где он живет, одеколон пьют, а не выливают на себя. Вечно небритый, лохматый и пьяный, он напоминает куст чертополоха, чудесным образом обретшего умение ходить.
В выходной день он иногда стоит у ворот городского рынка и, опустив на глаза козырек промасленной бейсболки, просит милостыню. Некоторые дают. Некоторые идут мимо, не особо прикладывая усилий к тому, чтобы его не заметить. Я их понимаю: он ведь их пропьет.
Но я даю ему рублей 150-200 всегда, когда вижу. Он почти всегда принимает их с нескрываемым удивлением:
- Оба... Или:
- Ни хера себе...
Иногда из его больших синих глаз скатываются слезы. Нет, он меня не помнит. А я вот никогда его не забуду. Его зовут Илья. Он бывший офицер ОМОНа. Отряда милиции особого назначения. Служил когда-то с моим отцом. Я даю ему деньги не за его медали и не за то, что он служил с папой. Не за его заслуги, боевые или строевые. Я отдаю долг. За гречку. Вернее, за огромный мешок гречки.
...Когда мне было 11 лет, так случилось, что дома нам вдруг нечего стало есть. В старом и видавшем виды холодильнике ничего не было, кроме пары кочанов капусты и банки с огурцами. Денег тогда могли не платить месяцами, и я часто слышал от мамы, например, в середине декабря, фразу "Завтра обещали дать зарплату за май".
...И вот в один из вечеров, когда мы съели все, а папа был в командировке, а мама билась по родственникам в поисках полкило риса, десятка картофелин или тройки яиц, в дверь постучали. Я открыл.
На пороге стоял высокий и широкоплечий Илья в камуфляже. Капитан ОМОНа. На поясе - кобура, на груди - рация. На плечах - большой и тяжелый холщовый мешок. Он прошел в дверь, и, опустив ношу на пол прихожей, улыбнулся:
- Привет, пацан. Это гостинец вам... от наших.
И ушел. Я вскрыл мешок и обалдел: он был доверху наполнен гречихой. Мы ели его 3 месяца. Делились с нуждающимися соседями. Я отсыпал пацанам во дворе. Отвезли дедуле с бабулей.
...Потом все стало налаживаться. Этот мешок помог нам пережить, наверное, самое тяжелое время. Я часто вспоминаю этот мешок и этого парня, его притащившего. И отдаю долг пьянице Илье... Он меня не помнит, но это не так уж и важно.
Вот уже несколько лет Ильи там нет. Я узнал от перекрестных знакомых, что его нашел сын. С ним, кажется, все хорошо. И слава Богу.