Ярослава Пулинович: «Зулейха открывает глаза» – это феминистическая история

Накануне в Уфу приехала известный российский драматург Ярослава Пулинович – посмотреть спектакль «Зулейха открывает глаза», поставленный в Башдрамтеатре по ее ее инсценировке. Этот спектакль по нашумевшему роману Гузель Яхиной стал ярким событием в культурной жизни нашей столицы. Заведующий литературной частью Эльвира Искужина и режиссер Айрат Абушахманов сделали для всех желающих прекрасный подарок – творческую встречу драматургов с журналистами и коллегами.

Если мы все любим говорить об американской мечте, то Ярослава – это прекрасный пример мечты российской. Учиться у самого Коляды (драматург, режиссер, основатель известного во всем мире “Коляда-театра” в Екатеринбурге, педагог, воспитавший, целую плеяду известных драматургов), смотреть постановки своих пьес по всей стране, писать киносценарии для ведущих российских режиссеров... Удивительно, что такая красивая девушка с лучистыми глазами, с очаровательной улыбкой, остроумная и веселая, обладает такой трудоспособностью и не становится эдакой тусовочной московской штучкой. Хочется поделиться с читателями ее мыслями и настроением. Это были ответы на вопросы, но я передаю их в форме мини-монологов.

Драматургия жизни

...Мне кажется, драматургами становятся случайно. Никто из детей не мечтает быть драматургом. Хотят быть актерами, режиссерами, но не драматургами. Так случилось и со мной.

Я хотела стать актрисой, непременно великой, как Анджелина Джоли. Но с треском провалилась. Узнала, что ведется набор у Николая Коляды. А так как я с детства писала стихи и рассказы, то мне было, что представить. Он сразу мне сказал: "Мне кажется, у тебя все получится".

Поступила, но думала: "Проучусь год – и переведусь на актерский". Но уже через месяц поняла, что нашла свое место. Это огромная удача – найти своего Мастера в 16 лет. Так начала писать пьесы.

Главный талант Коляды – в его многоталанности. Но главное его призвание – он великий педагог. Даже не скажешь, по какой методике он учит. Мы просто читали пьесы, обсуждали, разговаривали. Он рассказывал о театре, приводил примеры. Думаю, его сила – в его честности. Он всегда говорит, выйдет ли толк из человека. И, если он не бесталанный, он его поддержит. Но помогает он до определенного времени – дальше ты сам должен разобраться, что делать со своим умением и знаниями. В моем случае, уже на первом курсе меня пригласили на театральный фестиваль. И только потом подумала – стоп, я же никуда не посылала свою пьесу? Оказалось, что это Николай Владимирович сам рассылает пьесы своих студентов. Это еще в те времена, когда не было интернета!

А еще Коляда умеет любить. Он ведь купил уже 11 квартир для своих постоянных артистов. Он сам говорит про деньги: «Я их с собой в гроб не унесу».

Как пишутся пьесы

Говорят, что каждый человек может написать одну пьесу. Его жизненных ситуаций, наблюдений хватит на интересное произведение. Первая пьеса пишется на озарении, полете, вдохновении. У меня так было с «Наташиной мечтой». Ее начали всюду ставить. Но всегда есть страх начать вторую пьесу, тем более, если первая была успешной.

А вот вторая и третья пьеса – это уже труд. Не всех хватает на этот труд. В моем случае, идея новой пьесы рождается с финала. Я вижу красивый финал – вот он вбегает в горящий дом, вот она прыгает в реку… А потом, где-то к середине пьесы, сами герои начинают мне диктовать. И все немного спокойней, без пафоса. В итоге финал не такой эффектный, он совсем другой.

Думаю, что невозможно писать о том, чего совсем не знаешь. Берешься за героев и истории, которых ты понимаешь.

Сейчас я закончила работу над новой пьесой. Не могу сказать, что получилось. Нужно, чтоб она отлежалась.

Мистика

История инсценировки романа «Зулейха открывает глаза» - просто мистика. Я прочла роман, была в восторге. Заставляла всех друзей прочесть его. И не проходит и месяца, как раздается звонок режиссера Айрата Абушахманова: «Не хотели бы сделать инсценировку?» Поначалу казалось, что сделается быстро. Но потом поняла, что будет сложно: витиеватый сюжет, множество персонажей, скачки во времени… Пришлось объединять героев по законам сцены. Какие-то, к сожалению ушли. А финал я изменила – думаю, я имею на это право, как автор инсценировки.

Роман прежде всего хорошо тем, что в нем нет однозначности. Свекровь – это символическая фигура. Ненавидишь, но потом жалеешь и мужа Зулейхи и Игнатьева. История Зулейхи – это такая феминистическая история, где она из несамостоятельного заложника рода и традиций, которая боится жизни, постепенно, пройдя испытания, начинает сама решать, кого она будет любить и кого ненавидеть, кто хороший и кто плохой. Не зря роман так и называется – открывает глаза.

Мне особенно нравится отрывок, где она впервые чувствует, как живет – когда охотится на зверя. Кругом опасно – но она живет, вот что важно.

Роман, хоть и про татар, он все же свой, и поэтому инсценировка – я считаю – получилась. Не всегда получается так. К примеру, был заказ про Беню Крика по Бабелю. Но я не смогла передать этот одесский юмор, дух того времени. А, к примеру, над инсценировкой «Господа Головлевы» работала с удовольствием. Я расширила образ Маменьки – представила ее в молодости, пыталась понять, что за жизнь она прожила, чтобы стать вот такой черствой. Ведь она была молодой, выходила замуж…

Имею ли я право на свою версию? Почему бы нет? Все версии, если не противоречат содержанию, имеют право быть.

Театр и кино

Театр – это живое и творческое общение. Театр развивает человека, его фантазию. Если в кино все материально – написал, что они в самолете или в машине – нужно снимать в самолете и машине. А в театре тряпочка может стать самолетом, два стула и фонарик в руке – ощущение езды в машине. Одна арка напоминает Францию 17 века – остальное зритель домысливает сам. И это – волшебство. А еще нравится, что каждый спектакль – это одномоментно, здесь и сейчас. Не бывает двух одинаковых спектаклей. А еще – каждый спектакль – это живой организм. Он рождается, живет, где-то спотыкнется, где-то провалится, а потом он умирает. А в кино творчество живет, пока оно снимается. А потом все это превращается в константу, застывает. Просто сидишь и смотришь.

Хотя в кино тоже много завораживающего. Недавно была на съемках сериала по моему сценарию «Как я стал». Так вот – перекрыли пол-улицы, арендовали театр. Огромные машины, где актеры гримируются, костюмы, массовка. В мегафон кричат: «Операторская группа! Камера, мотор!» Это, конечно же, масштабы, это впечатляет.

Но моя душа – в театре…