Как и чем живут на «зоне» бывшие сотрудники правоохранительных органов

Второй повод - многочисленные сообщения об арестах и приговорах бывшим сотрудникам МВД, ФСБ и других ведомств, в этом плане СМИ выполнили свою функцию и рассказали о полученных сроках, но никто не показал, что происходит дальше.

Стерлитамак, второй по величине город в Башкирии, встречает нас февральской оттепелью, не характерной для Южного Урала в это время года. Найти на окраине города колонию непросто, находится она в стороне от дороги, а редкие прохожие словами «зоны у нас там» просто показывают направление. И действительно, рядом с «восьмёркой» есть колония-поселение и строгий режим.

Перепрофилировали ИК-8 в колонию для бывших сотрудников два года назад, но история её тянется с 1935 года, когда она располагалась в Уфе на месте нынешней школы МВД. Известна зона тем, что, по одной из версий, тут отбывал наказание юный Шакирьян Мухамедьянов, в феврале 1943 года закрывший грудью амбразуру немецкого дзота, известный теперь всем как Герой Советского Союза Александр Матросов, в колонии даже памятник ему установили.

Проходя через КПП (контрольно-пропускной пункт), приходится оставить у часового запрещённые для осуждённых вещи. Список достаточно большой - от наличных денег и украшений до лезвий для бритвенных станков. Из содержимого наших карманов «под статью» подпадают только сотовые телефоны и фотокамера, на пронос которой мы заранее получили санкцию руководства колонии. После КПП в глаза сразу бросается не свойственный для других колоний простор, в центре периметра - большое футбольное поле, высажены деревья, а уже вокруг поля стоят бараки и хозяйственные постройки.

- Это «наследство» от воспитательной колонии, раньше тут подростки в футбол играли, теперь взрослые. В других колониях такого нет.поясняет сопровождающий нас начальник отдела по воспитательной работе с осужденными Ильяс Даминов.

На длинной, как взлётная полоса, дороге к жилым корпусам стоит памятник Александру Матросову, когда-то отбывавшему наказание в этой колонии. Рядом с памятниками - плакаты, описывающие его подвиг.

- Раньше, выходя из колонии, становились героями, теперь сначала становятся героями, а затем к нам.шутит сопровождающий нас сотрудник пресс-службы.

Тут наше внимание привлекает огромных размеров рекламный баннер, расположенный сразу за забором колонии. По словам руководства колонии, они пока не решили, как быть с предприимчивым адвокатом.

Наша первая остановка – барак, в котором живут осуждённые. Обычное для колоний трёхэтажное здание, с небольшим внутренним двором (локальная зона - локалка), в котором располагаются курилка и спортплощадка с самодельными тренажёрами. Покидать «локалку» можно только в сопровождении сотрудника колонии, так что, даже находясь в соседних корпусах, осуждённые могут не иметь возможности пообщаться, исключение - походы в столовую.

Живут бывшие сотрудники МВД, ФСБ, прокуратуры и министерства обороны скромно, в больших комнатах по сто человек, спят на двуярусных кроватях, всё как в обычных колониях. Единственное, чего не приходилось видеть в других «зонах» - это полные продуктов холодильники на небольшой кухне.

- У нас контингент обеспеченный, могут себе многое позволить. Вот, например, в соседнем отряде сидит генерал, так у него пенсия больше, чем наши зарплаты.говорит, видя наше удивление, Ильяс Даминов.

Если говорить о самих зэках, то настоящих бывших сотрудников силовых органов здесь не так много, как кажется. Более 30 процентов - это обычные люди, когда-то проходившие службу во внутренних войсках, или погранслужбе ФСБ. Среди остальных много людей, для которых служба в правоохранительных органах была ничего не значащим и краткосрочным эпизодом в биографии: достаточно прослужить считанные дни стажером, не пройти стажировку, и пусть это происходило давным-давно – человек отныне считается «бээс» - бывший сотрудник. Всех их отправляют сюда или в подобные колонии, которых по России наберётся не более десяти. Колонии для сотрудников, как правило, заполнены, лимит стерлитамакской - 755 человек, и набита она под завязку. Офицерские должности занимало порядка 20 процентов осужденных.

До обеда успеваем забежать в столовую, столы ещё не накрыты, но в углу обедает небольшая группа осуждённых. Монитор на фоне аппетитного запечённого гуся, всевозможных куличей и другой выпечки транслирует простой рацион зэков: первое, второе, компот. Выглядит как небольшая издёвка. Телевизор с меню – единственное, что напоминает, какой на календаре год, кругом - обычные столы, стоящие на полу из мраморной крошки, на столах - советские алюминиевые чашки и ложки, встретить которые пару десятков лет назад можно было в каждой столовой, сейчас это уже раритет.

Есть ли разница между обычными осужденными и осужденными «в погонах»? Профессиональный взгляд от начальника медчасти Азамата Султанмуратова:

- Уже не первый год работаю в уголовно-исполнительной системе, работал и с обычными зэками, теперь вот с бывшими сотрудниками, везде свои плюсы и минусы. Эти образованные и грамотные, с ними хоть поговорить можно, но болеют больше. Раньше, когда ИК-8 была колонией общего режима для впервые отбывающих наказание в местах лишения свободы, болели меньше, поскольку содержалась здесь в основном молодёжь, они больше «косили», хотя и сейчас такие встречаются.отвечает Азамат на логичный вопрос: «С кем работать легче?».

В лазарете колонии лежит всего четыре человека, мы не стали спрашивать, чем они больны, спросили, что читают. Абсолютные хиты и не только в этой колонии - «Зона» Сергея Довлатова и «Гулаг» Солженицына, вот и тут у одного из осуждённых нашёлся томик Довлатова, остальные предпочитают «Российскую газету», говорят, «чтобы быть в курсе, не отставать».

- Библиотека колонии насчитывает около трёх тысяч книг, и постоянно обновляется.гордо сообщает Даминов, пока мы возвращаемся в кабинет местного главврача.

Чаще всего среди «жуликов», так осуждённых между собой называют сотрудники, встречаются сердечники и гипертоники, реже - привычные для колоний болезни.

- Тут средний возраст постарше, да и работали раньше в постоянном стрессе, поэтому жалуются на давление и сердце. Но бывают и серьёзные диагнозы, вчера вот четверым сообщили о положительных анализах на ВИЧ, расстроились ребята, спрашивают: «Почему я?»,продолжает начмед.

Но несмотря на страшные новости поблажек от администрации осуждённым не видать, будут наблюдаться у психолога без отрыва от отбывания наказания.

- Закону всё равно, кто чем болеет, подъем в шесть, затем на зарядку и строем на завтрак, есть конечно те, кому прописывают постельный режим, но это редкость, вмешивается в разговор Даминов.

В кабинет входит один из врачей и напоминает о приближающемся приёме пациентов, тут всё по расписанию, если где-то задержка, то придётся сдвигать следующий пункт распорядка дня.

- Бывшие сотрудники свои права знают, и бывает, что напоминают нам об этом. Проще всего с бывшими офицерами, они хоть и нарушили закон, брали взятки или превышали полномочия, но слово «честь» знают и помнят: если виноваты, то не будут выкручиваться, отрицать очевидное. Даже если чем-то недовольны, не закатывают истерики, а понимающе относятся, сами когда-то служили,отмечает еще одно отличие от «обыкновенных преступников» Даминов по пути в дежурную часть, где нам предстоит побеседовать с бывшим гаишником.

В 2008 году об Алексее Иванцове, на тот момент заместителе командира взвода ГИБДД города Серова Свердловской области, говорили все. Попался он на 11 эпизодах коррупционных преступлений, делал водительские удостоверения, «доставал» красивые номера и закрывал глаза на серьёзные нарушения ПДД.

- Сначала возбудили дело о взятках, а после того, как меня уволили задним числом, переквалифицировали в мошенничество. Всех, с кем мы работали по «мутным» схемам, уволили, но под следствием оказался только я, это специально сделали, чтобы не было группы лиц по предварительному сговору. - рассказывает осуждённый Иванцов свою историю.

Для него это был первый срок, тогда он освободился досрочно, но через несколько лет снова оказался за решёткой, и снова за мошенничество - на этот раз на семь лет. Набрал долгов, чтобы развивать свой бизнес, но вовремя отдать не смог, хотя собирался, «честно», говорит он. Выглядит Алексей опрятно, одежда выглажена, гладко выбрит и коротко подстрижен, разговаривает как человек, который читает много книг о психологии.

Свою вину, впрочем, признают не все. Нам удалось побеседовать с бывшим опером из Татарстана, который ещё недавно был героем новостных сюжетов – Алмазом Василовым, бывшим заместителем начальника уголовного розыска отдела полиции «Дальний» из Татарстана, проходившего главным обвиняемым по делу о пытках бутылкой из-под шампанского.

- Никакой бутылки не было, была зажигалка. Погибший Назаров сам спрятал зажигалку в задний проход, он много курил, она нужна была ему, чтобы прикуривать в камере.начинает Василов после того, как я представляюсь.

Сложно представить такого человека в роли сотрудника уголовного розыска, тем более сейчас, когда он смотрит куда-то в пол, пытаясь избежать зрительного контакта.

- Когда он на допросе сказал, что у него там зажигалка, и болит живот, мне надо было вызвать скорую, а я заставил его приседать со спущенными штанами, и сказал, что это не бутылка из-под шампанского – вылезет, видимо, он запомнил про бутылку и потом уже в больнице сказал, что его пытали. Я виноват только в том, что сразу не вызвал скорую.продолжает свой рассказ Василов.

В разговоре Василов несколько раз вспоминает про жену и ребёнка, говорит, что обязательно обжалует приговор.

Сотрудники говорят, что признание либо непризнание вины не влияет на их отношение к осужденным. Они исполняют приговор суда, а осужденные вправе его обжаловать во всех инстанциях. На законы и инструкции сотрудники ссылаются часто, и может сложиться впечатление, что они роботы, однако, как только они снимают форму, превращаются в обычных людей, а некоторые даже стихи пишут.

Текст: Константин Климов.

Фото и видео: Кристина Дейнеко.

Материал подготовлен при содействии пресс-службы УФСИН России по Республике Башкортостан.