Очевидец трагедии в Улу-Теляке: Слово «умер» я писал 31 раз, а «здоров» - 1

Улу-телякские листы

Подполковник в отставке Сергей Спатар вспоминает те дни:

- Я до сих пор храню эти 12 «улу–телякских» листов. На них по распоряжению правительственной комиссии в уфимской республиканской клинической больнице мы, группа офицеров МВД, отмечали «движение» пассажиров поездов, пострадавших в той страшной железнодорожной катастрофе 89-го года под станцией Улу-Теляк, унесшей сотни человеческих жизней.

Нашей основной обязанностью было готовить ежесуточные справки о пострадавших: фамилия, имя, год рождения, место работы и жительства, степень увечья и «движение». Последняя графа была то самой радостной, то самой страшной.

В первое после аварии суточное дежурство я веселым росчерком пера «выписал» домой солдатика – грузина, за которым, целехоньким и невредимым, прилетели его счастливые родители. Барышня из республиканского минторга выдала ему новые итальянские джинсы, легкие туфли, бритву «Агидель», ослепительно белую безрукавку и мы, двое дежуривших старлея и «штабной» врач, вышли проводить этого действительно «родившегося в рубашке» парня.

Увы, за время всех моих дежурств в «республиканке» этот счастливчик был первым и последним…

А потом на рассвете я вписал в графу «движение» слово «умерла» напротив фамилии семнадцатилетней девушки из Новосибирска. И потом, в течение 24-х моих дежурств, я 31 раз писал это страшное, ненавистное слово…

А в первые сутки, пожалуй, самые беспокойные и памятные, мы с напарником заносили раненых, отвечали на телефонные звонки, встречали и провожали родственников пострадавших, вызывали и отправляли машины, таскали коробки с продуктами, ящики с «минералкой», ну, а перед рассветом пару часов прикорнули в обнимку с каким–то очень дорогим и крайне эффективным японским препаратам, который врачи называли чудо-кожей.

Я потом видел его в деле. Кричащего от боли обоженного страдальца поливали из аэрозольного иноземного баллончика, и, через несколько секунд, он, покрытый чудодейственной пеной, затихал и улыбался.

На многих наших больных было страшно смотреть: обоженные, израненные, отравленные, поломанные, они, по моему не верили, что вырвались из ада.

Ночью на крыльцо корпуса выходили покурить врачи. И мы, не ожидая просьбы, вытаскивали спички и сигареты и тут же давали прикурить. Им самим это было делать непросто – руки не просто дрожали, они ходили ходуном.

Трудно описать ту самоотверженность, которую проявляли медики из «республиканки» и их коллеги из других городов. Кроме слов из известной трошинской песни (помните, «низко вам поклониться хочу») , ничего в голову не приходит.

Тогда это был героизм будней. И не только, замечу, у постели больного. Нетрудно предположить, в каком настроении были родные и близкие пострадавших. Женщина из Омска, жена одного из раненых (её муж и сын лежали в реанимации) в буквальном смысле с кулаками бросалась на уже немолодого, падающего от усталости врача.

И он, измотанный и близкий к обмороку, многократно рассказывал обезумевшей от горя женщине, как проходит лечение, какие лекарства применяют, чем кормят и поят. И этот психологический и понятный в человеческом плане прессинг тоже надо было выдержать. И простить…

Запомнилась женщина – армянка, которая приехала на поиски семилетней дочери. По её рассказу, мужу удалось вытолкнуть девочку из окна пылающего вагона, сам он остался жив, а вот девочка пропала. И каждый день эта маленькая мужественная женщина ездила по всем «печальным» адресам.

Нашла обгоревшую дочкину клипсу и, воодушевленная этой находкой, опять объезжала все больницы, морг, вагоны-рефрижераторы с траурными лентами на борту, где хранились обугленные останки и показывала всем цветную фотографию красивой улыбающейся семилетней девочки.

Через двадцать дней я провожал эту женщину в аэропорту. Я еле узнал её - седую и сгорбленную от горя. В руках она крепко сжимала колбу с улу-телякской землей…

Были и другие эпизоды. В одном из этих проклятых поездов ехала на юг семья капитана Советской Армии. Когда произошел взрыв, офицер не растерялся и в буквальном смысле слова выбросил из пылающего купе жену и трёх дочерей – Кристину, Яну и Снежану.

Уже впоследствии, капитана, жену, Кристину и Яну нашли курсанты милицейской школы, а медики семью положили в одну палату. Все бы хорошо, да вот потерялась трехлетняя Снежана…

Целую неделю 10 офицеров МВД и военкомата искали девочку, где только можно, а проблему решила старая санитарка, которая рассказала, что в соседней палате лежит маленькая непослушная чертовка, которая никого не слушается и которую никто не забирает…

Через минуту долгожданное воссоединение семьи произошло.

Кто-то хотел нажиться на человеческом горе

Справедливо говорят, что несчастье высвечивает и человеческое величие и, соответственно, человеческую низость. Так было и в этот раз.

В морг на уфимской улице Цветочной пришли двое уфимцев, которые сдерживая рыдания, сообщили, что они «брат» и «сестра» и попросили разрешения опознать погибших жену брата и его сына.

Заметим, что на одного погибшего полагалась единовременная выплата в сумме около 20 тысяч рублей, что по тем временам была вполне солидная сумма.

Оперативникам уголовного розыска, дежурившим в этот день в морге, эта парочка показалась слишком подозрительной. Тем не менее, после мнимого опознания «брат» и «сестра» быстро признали в обугленных трупах своих родичей и поинтересовались относительно выплат.

«Брату» и «сестре» сообщили, что завтра все формальности будут решены и предложили отвезти их домой. Сопровождавшая «медсестра» - сотрудница уголовного розыска под благовидным предлогом попала к ним домой и тут же раскрыла мошенничество.

Дело в том, что на стене висела свадебная фотография, где были изображены «брат» и «сестра». Впоследствии выяснилось, что семейная парочка уже отбывала срок за подобные делишки.

Как я встретил одного из тех пациентов

В прошлом году на уфимском вокзале, провожая поезд «Память», меня узнал один из наших пациентов - дородный пассажир из Томска. Когда мы несли его на носилках в операционную – то чертыхались по поводу его немалого веса - не со зла, скорее, от усталости и нервного напряжения. Я был счастлив много лет спустя извиниться перед этим человеком.

О трагедии в цифрах

Катастрофа произошла у железнодорожной станции Улу-Теляк Башкирского отделения Куйбышевской магистрали в момент входа в зону загазованности двух пассажирских поездов № 211 и 212, следующих из Адлера в Новосибирск и из Новосибирска в Адлер с 1284 взрослыми пассажирами и 86 членами поездных бригад.

Ранее, следуя точно по расписанию, эти поезда никогда не встречались на этой территории. Опоздание поезда №212 по техническим причинам и остановка поезда №211 на промежуточной станции для высадки женщины, у которой начались роды, привели эти два пассажирских состава к роковому месту одновременно.

Экспертами потом было установлено, что взрывом разрушены 37 вагонов и два электровоза, из которых семь вагонов сгорели полностью, а 26 - выгорели изнутри, ударной волной было оторвано и сброшено с путей 11 вагонов.

На месте трагедии были обнаружены останки 258 погибших пассажиров, 806 человек получили ожоги и травмы различной степени тяжести, из них 317 умерло в больницах. Всего погибло 575 человек, из них 200 детей, травмировано - 623.