Когда почти два года назад в городе массово вырубали деревья, Наиль Байбурин и хозяйка «Мираса» Ольга Рамазанова устроил акцию: обвязали липы, которые должны были попасть под пилу, бинтами, и облили кетчупом, как будто те истекают кровью. Подействовало. Деревья на улице Ленина целы до сих пор, уцелели и бинты, только почернели от городской копоти, а в дом напротив сохраненной аллейки переехала … галерея «Мирас».
В начале встречи Байбурин заявил, что считает себя наследником Пикассо и Шагала.
– Я представляю себя в профессии как contemprorary artist – современный художник, по той схеме, которую давно начали Пикассо и Шагал: живопись, керамика, театр, скульптура, поэзия, – пояснил художник. – За все берешься и все делаешь. Ты должен представлять миссию прекрасного на земле.
Также среди творческих ориентиров Байбурина – американский художник Джефф Кунц, который в 2010 году представил в парижском центре имени Помпиду расписанный яркими красками автомобиль БМВ. В ответ башкирский художник покрасил в зеленый цвет инвалидную коляску.
Вот как Байбурин поясняет выбор в качестве объекта своего творчества визуализацию:
– Если Бетховена нужно слушать минимум два с половиной часа, а «Войну и мир» Толстого читать десятилетиями, то визуальное искусство действует через долю секунды, входит в подсознание, даже если вы посмотрели на объект боковым зрением.
Пришедшие на творческую встречу с художником стали свидетелями мини-спектакля одного актера. Создается впечатление, что Наиль Байбурин любую идею способен реализовать через арт-объект. В ход идет все: от «убитых носков» до непонятных железяк и деревяшек. Его интерпретации литературоведческих мифов – законченные художественные зарисовки в стиле Хармса. Кажется, он и сам не знает, куда через миг занесет его фантазия. Так, одним из величайших представителей перфоманса «чингисхановец» считает… Льва Николаевича Толстого.
Одним махом разделывается Наиль Байбурин и с мировым художественным наследием. По его мнению, все, что есть достойного в Дрезденской галерее, – это «Портрет мальчика» Пинтуриккио, «Сикстинская мадонна» Микеланджело, «Ростовщик» Вермеера и «Спящая Венера» Джордоне.
– А все остальное – баннеры, – убеждает артист. – Весь Рубенс как призыв: «Купи меня!», ни композиции, ни света, толстый слой лака. А Джоржоне, Микеланджело – это тусклые краски, хочется взять тряпочку и протереть пыль, но зато как вставлено в пространство, хотя в них нет экспрессии, желания выпрыгнуть на зрителя.
Что касается религии, то Байбурин смотрит на нее сквозь призму своей театральной деятельности.
– Я прошел практически все религиозные концепции, – вспоминает он. – Человек в поисках веры – это инвалид в поисках опоры. Экономисты и философы говорят, что религия - это способ привести массу в один знаменатель и потом умело управлять ею. Всевышнего я называю кукловодом. Человек в поисках кукловода: «Дай мне ниточку, а что делать, подскажи».
Сон разума рождает перфоманс