Борис Гребенщиков: «Сакральный смысл несет все, что я делаю» (видео)

«Я должен кланяться каждому зрителю»

Роберт, облаченный в просторные холщовые штаны и рубаху, создавал образ настоящего степного странника, а, исполнив свою сольную партию, не спеша удалялся, закинув курай на плечо, под звуки гитары Гребенщикова. В зале почти не было пустых мест, а разновозрастная аудитория была подтверждением любви к «Аквариуму» у каждого из поколений, появившихся за четыре десятилетия. Программа началась с песни из нового альбома «Назад в Архангельск», продолжившись миксом из композиций разных лет.

Уже через полчаса в зале появились первые не усидевшие на месте. Кстати, Юлдашев так же оказался в числе танцующих. Новый альбом «Аквариум» презентовал песнями «Небо цвета дождя», «Огонь Вавилона», «На ход ноги», «Капитан Беллерофонт». Старые и новые композиции чередовались то зажигательными ритмами, то тоскливыми строчками, то миролюбивыми наигрышами в стиле регги.

Лишь спустя час БГ взял небольшой тайм-аут, представив всю группу. Щедрый на поклоны, музыкант с ироничным благоговением упал на колени перед барабанщиком Олегом Шаром, окрестив его секс-символом, «золотым дождем перкуссии», явлением природы и феноменом. Остальные девять музыкантов не удостоились такой чести, но скрипач Андрей Суротдинов оказался «железным смычком севера», а Брайан Финнеган был представлен залу как «сын холмов».

Через два часа музыканты ушли со сцены, но аудитория начала вызывать своих любимцев на бис, выкрикивая: «Хотя бы еще одну песню: юбилей все-таки!». Музыканты специально тянули время, вознаградив публику целой очередью из шести-семи хитовых песен, под которые танцевал уже весь зал.

- Раньше в Уфе уже выступали под пиратским флагом, возите его с собой до сих пор?

- С нашей стороны неудобно было бы всегда привозить его с собой. Тут другая притча. У Игги Попа однажды спросили, почему он перестал снимать штаны на концертах, ведь все говорили, что как мужчина он был сильно одарен. Так вот он ответил: «Если в стране есть боеголовка, показывать ее не обязательно - все и так знают».

- Уфимская публика для вас особенная?

- Эти люди ничем не хуже нас с вами, и называть их публикой не совсем правильно. Просто это слушатели, которые пришли на наш концерт. Бог с ними, с деньгами: люди потратили два часа своего времени на нас. По идее, это я должен стоять в дверях и кланяться им за оказанную честь.

- Приходилось выступать перед полупустым залом?

- Я не припомню. Хотя в 90-е люди иногда так задирали цены на билеты, что хотят прийти несколько тысяч людей, а могут всего несколько сотен. С этим я ничего не могу поделать - деньги идут не нам.

- В каком случае можете отменить концерт?

- У нас было всего два таких случая за всю историю. Первый – в Архангельске, и я ничего не смог сделать. А второй раз - в Перми, когда наш концертный директор ничего не смог сделать – не нашел общего языка с местными организаторами, там были принципиально разные мнения. С этим я ничего не могу поделать, тут уже нужны врачи.

- Подсчитывали количество песен за всю карьеру?

- Последний раз, когда я считал, это было во время «Сестры Хаос», было что-то около 500 песен.

- У вас есть любимая песня группы «Аквариум»?

- Есть, но их много. Наверное, несколько сотен наберется.

- Как возможно запомнить все?

- Очень просто, если есть определенный настрой. В таком случае она идет сама. По крайней мере, года с 80-го, думаю, довольно быстро вспомню любую песню.

- А если настроя нет, а сегодня концерт?

- Значит, эта песня просто вычеркивается из программы. Сегодня будет не то, что мы играли позавчера в Ижевске. К тому же, если мы будем играть одни и те же песни, мы со скуки покончим жизнь самоубийством.

«Быть легендой я еще не пробовал»

- Знаете, что в интернете есть электронный словарь с расшифровкой строк ваших песен? Как считаете, люди часто им пользуются?

- Сами понимаете, я должен этого не знать, но я слышал об этом. А стремление к самообразованию всегда помогает людям.

- За 40 лет музыкальной деятельности не возникало желания все бросить и заняться чем-то другим?

- У меня такое желание возникает каждый раз, когда записываемся. В итоге бросаем этот альбом и переходим к чему-то другому. Музыка – очень обширная вещь, я даже не знаю другой области, которая была бы столь же интересна.

- В честь юбилея вы готовите коробку из 33 дисков. Может, это число несет для вас какой-то сакральный смысл?

- Все, что со мной связано, несет сакральный смысл. Нет ни одного жеста или поступка, который бы не имел высокого значения. И этот вопрос, кстати, тоже несет глубокий сакральный смысл.

- Тогда о содержимом дисков. В них будет включено много песен, которые еще не слышала публика. Вам сегодняшнему не хочется переделать давно созданные произведения?

- Публика их еще не увидела в первозданном виде. Конечно, всегда есть искушение попробовать сделать что-то лучше. Но когда человек пытается переделать себя двадцатилетней давности, получается некий парадокс, ведь раньше у него была совсем другая энергия. Хотя я видел Джаггера с Ронни Вудом совсем близко лет пять тому назад. И они пели старую песню Little Red Rooster, которую играли году в 63-м. Не сказать, что она оказалась сильнее, чем раньше. Она была значительно сильнее. Просто есть люди, у которых это получается, а мне хочется, чтобы каждая песня действовала на людей максимально сильно, и иногда для этого ее лучше оставить в покое и не трогать.

- Свой альбом распространяете через систему Kroogi. Кто-то покупает?

- Конечно, учитывая то, что производство CD-дисков полностью сошло на нет, а фирмы сегодня едва ли тысячу пластинок выпускают. Все мои взаимоотношения со студиями звукозаписи, начиная с 91-го года, строились одинаково. Мы подписываем контракт, к примеру, на выпуск тысячи дисков, получаем аванс, радуемся деньгам. Спустя три года звоню узнать, продали ли диски, и слышу в ответ: «Нет, что вы!». А спустя десять лет не проданных еще четыреста. Вот так у нас покупают.

- А скачивают много?

- Да, достаточно. Поэтому я и говорю, что те копейки, что люди жертвуют, они не меньше того, что выручают звукозаписывающие компании.

- Расскажите про подарок Петру Мамонову, над которым работаете уже два года.

- Даже уже больше, кажется. Это всего одна песня, мы ее делаем вместе с симфоническим оркестром, но называть ее пока не стану. Мы с ней возимся долго, Петька, кстати, сам разрешил нам работу над ней. Эта песня настолько хороша, что мне хотелось ее сделать максимально интересно. А ждать осталось недолго: как только мы вернемся из поездки по Уралу, то будем срочно приводить ее в порядок.

- А как продвигается юбилейный проект с кавер-версиями песен «Аквариума», которые могут записать любые музыканты?

- Мне каждый день присылают песни. Успеваю слушать, бывает что-то интересное. Но вот когда будем выкладывать все их на народное голосование - пока неизвестно. Думаю, до конца года все песни будут уже в доступе.

- Помните, когда начал складываться ваш собственный, метафорический стиль?

- Я до настоящего момента и не знал, что он у меня есть. Я пишу, как живу. Есть вещи, которые иначе просто не выразить, я пытаюсь их сказать максимально просто.

- Каково быть легендой в музыке?

- Не знаю, не пробовал.

«Когда-нибудь Шевчук получит «народного»

- Осознаете, что вас относят к основателям советского рока?

- Слово «советский» и я - мы принадлежим к разным вселенным. Русский рок – да, но до меня еще были замечательные группы, к примеру «Санкт-Петербург», да и «Машина времени» начала тоже немного раньше нас.

- Борис Борисович, рок жив?

- Тогда нужно спросить у вас, что такое рок.

- Такие группы, как «Аквариум», «Кино», «ДДТ», «Алиса».

- Ну, «Аквариум» я со стороны никогда не видел, «Кино» не живо точно. Понимаете, если мы называем роком не привлекательных и полных старичков с плешью или такими редкими волосиками, которые кричат со сцены, то конечно, жив. И вечно будет жив, ведь такие люди будут всегда. Только вопрос – нахер они нужны? Я не понимаю. А если имеем в виду музыку, которая реально действует на двадцатилетних, то такая музыка будет всегда, как бы они ни называлась.

- Кого из молодых музыкантов можете назвать своими преемниками?

- Есть такая молодая группа, называется The Beatles, они очень неплохо играют, году так в 63-м.

- Сегодня в Уфе выступает еще группа Glenn Hughes, вам с ними приходилось встречаться?

- Гленочка, лапонька. Привет ему! Но мы занимаемся разной музыкой: он играет рок. Наверное, волосы длинные или уже подстригся.

- Для многих вы являетесь кумиром, а у вас они есть?

- «Не сотвори себе кумира», сказано в Писании. Есть люди, творчество которых я уважаю, но таких людей - тысячи, даже среди живых. Из классики – это Дебюсси, Рахманинов, Равель.

- А из российской музыки?

- А есть такая? Людей я знаю потрясающих, а из творцов… Собственно, нет таких исполнителей, которых мне хочется много слушать. Например, Женю Ай-яй-яй Федорова очень уважаю, потому что он просто гениальный музыкант, но слушать его часто просто не смогу - не мое.

- Справедливо, что Шевчуку до сих пор не дали звание народного артиста? Или Путин так и будет говорить, что не знает такого?

- Думаю, ему обязательно кто-нибудь даст это звание. В последнее время я очень редко вижу Юру, а того второго, о котором вы говорите, я вообще не знаю. Поэтому за их отношения я ручаться не могу. Я думаю, что Стас Михайлов не только народный, но еще и заслуженный, и вообще живое национальное сокровище. Народ заслуживает таких артистов.

- На «Евровидение» поедут «Бурановские бабушки», они стали известны, благодаря песне, которую вы исполняли.

- Мне приятно, это прекрасная песня, достаточно красивая.

- Как познакомились с творчеством гитариста и лютниста Вавилова, его музыка вас вдохновила на что-то?

- Тогда его пластинка с лютневой музыкой была в каждом интеллигентном доме. Качество записи было не очень хорошее. Когда же я услышал песню, она была настолько очевидно гениальна и совершенна, что покорила меня. Это был 1975 год.

- Как относитесь к кино: часто ли смотрите, пишете ли саундтреки к фильмам?

- Мне это было бы интересно. Недавно было несколько предложений, но ведь в этом году мы в гастрольных разъездах – за последние полтора месяца я был дома три дня. Не так просто писать музыку в таких условиях. Ваня Вырыпаев только что взял у меня одну редкую песню для своего фильма. Если бы ко мне обратился Тарантино, то я с удовольствием написал то, что он скажет.

- А когда в последний раз сами были зрителем?

- Осенью прошлого года в Париже в Опере Гарьне я смотрел «Золушку». Оперу я люблю исследовать - это незнакомая для меня форма существования человека, которая мне очень интересна.

«Мой внук видел меня три раза в жизни»

- Какую последнюю пластинку приобрели?

- Я не приобретаю, а скачиваю. Если, кстати, называть такой широкий доступ музыки в сети пиратством, то это, по сути, просто новое поколение. И оно понимает, в отличие от нас, что такое настоящие ценности. Музыка должна принадлежать всем. Я так считал с детства и считаю до сих пор.

- Раз вы такой активный интернет-пользователь, может, сидите в социальных сетях?

- Если у людей так много времени, что успевают еще и в соцсетях существовать, то честь им и хвала. Значит, они очень прекрасно организовывают свою жизнь, у меня так не поучается. Мое общение – это ответы на письма, концерты и разговоры с журналистами, мне так больше нравится.

- В какой стране хотели бы побывать?

- Из 256 стран в мире я не был в 270. Все они стоят у меня в списке. Меня тянет во все страны, только что я был в Тайланде, и мне так тяжело было удержаться, чтобы не сесть в самолет и не облететь все, что там есть. Просто не успел.

- С последнего визита вы стали более подтянутым. Качаете мышцы?

- Ой, да: с утра до ночи только и делаю, что качаюсь. Особенно с пяти до восьми утра качаюсь особенно сильно. И стероиды ем. И плачу.

- Недавно прошли выборы, и многие музыканты агитировали за кандидатов. Вам предлагали поучаствовать в избирательной кампании?

- Знаете, ни один человек в здравом уме ко мне с таким предложением не обратится.

- Что вас удивило на этой неделе?

- Мне очень понравилась одна стена в вашем музее имени Нестерова, там все работы гениальные, начиная от Шишкина, которого я люблю, заканчивая картиной Айвазовского «Ночь в Венеции». Это последнее, что меня удивило.

- А вы пост соблюдаете?

- Всегда соблюдаю. Честно говоря, я кончил держать пост в ночь, когда он у всех начался, до этого я три дня не ел. У меня свой пост.

- Какой вы дедушка?

- Мой внук видел меня три раза в жизни, а внучка – два. Если бы я был хорошим дедушкой, вы бы меня не видели: все давно на меня забили. Мои детки - это мои песни, отчасти - это вы, кто приходит ко мне на концерты. Я там, где нужен.

- Вы ведете на радио передачу «Аэростат» о хорошей музыке. Не хотелось попробовать нечто подобное на телевидении, аудитория ведь гораздо больше.

- Просто зомбоящик не мое любимые поле деятельности. Я не хочу поднимать уровень слушателей. На это существуют великие реформаторы и просветители: Владимир Ильич Ленин, Жан-Жак Руссо - вот пусть они и просвещают. А я говорю с теми, кому интересно меня слушать. Смотреть на меня неинтересно. Кстати, музыка существует для того, чтобы ее слушать, а не для того, чтобы на нее смотреть. Представляете, как было бы нелепо, если бы люди, которые смешивают лекарства, были бы звездами.

- Как относитесь к критике?

- Году в 65-м мне в руки попал журнал с цитатой молодого Мика Джаггера. Мне она запомнилась навсегда: «Если ты будешь волноваться о том, что думают о тебе другие люди, ты никогда ничего не сделаешь». Так вот пошлите общество нахер, разорвите связи с ним. Если нужно будет, оно само придет, а подстраиваться под его ожидания не стоит.

- Что сегодня происходит в арт-центре «Пушкинская, 10»?

- Жизнь бурлит, постоянно что-то происходит. Когда в Петербурге, мы каждый день работаем.

- А где еще вы любите бывать в северной столице?

- Иногда мне очень нравится появляться у себя дома, я так редко там бываю, что для меня эти посещения – нечто экзотичное.

- Вы часто ностальгируете?

- Я не понимаю смысла слова «ностальгия». Жалеть об ушедшем? Я что, вынес мусор и должен стоять над ним и плакать, как мне жалко, что его нет в моей жизни? Не вижу смысла ностальгировать, ведь то, что есть – есть, то чего нет - остается во мне. Я помню каждую секунду своей жизни.

Юлия ЛЕЖЕНЬ.