«Чёрная метка»: в Уфе заведующая детсадом стала изгоем после конфликта с подчиненной

Год назад в это время 54-летняя уфимка Зульфира Загидуллина увлеченно готовилась к началу нового учебного года в столичном детсаду № 219, которым руководила восемь лет, с момента его открытия: хлопотала по поводу ремонта, выбирала сценарии будущих утренников, возилась с цветами на клумбах и т. д. Казалось, что так будет и дальше. Но уже через несколько месяцев жизнь Зульфиры Мидхатовны превратилась в ад. Теперь она подозревается в мошенничестве и помещена под домашний арест.

Недавно у нее был день рождения — 55-летний юбилей, однако принять поздравления по телефону либо в соцсетях от дочери, живущей в другом городе, от родственников и знакомых, собрать гостей женщина не смогла, так как это запрещено правилами меры пресечения. Со своего телефона она может вызвать только полицию и МЧС. Такие ограничения необходимы, по мнению следствия, чтобы Зульфира Загидуллина не смогла воздействовать на свидетелей и скрыться за границу. Тот факт, что в условиях пандемии сделать это не так-то просто, и то, что свой загранпаспорт подследственная сдала, похоже, для следствия никакого значения не имеет.

— Мы с адвокатом просили изменить мне меру пресечения на подписку о невыезде, однако получили отказ. Я устала чувствовать себя злостной преступницей, — говорит Зульфира Мидхатовна.

Поскольку журналисты в число свидетелей по её делу не входят, мы с Зульфирой Мидхатовной смогли встретиться и поговорить. Поводом для этого стало поступившее в редакцию обращение сотрудников детсада и родителей воспитанников, просивших защитить Загидуллину. Данное обращение очень удивило. Мы были уверены, что уголовное преследование Зульфиры Мидхатовны, которое началось на основании кляузы обиженной сотрудницы, давно прекращено. Однако, как выяснилось, это не так. Уже пятый по счету следователь собирает на нее компромат с упорством, достойным лучшего применения, и конца-края этому процессу не видно.

Поэтому мы решили снова вернуться к этой истории и попытаться понять причины происшедшего.

«Незаконное обогащение»

Напомним, скандал начался после того, как воспитательница детского сада №219 Марина В. в конце прошлого года обратилась в правоохранительные органы с заявлением о том, что ее руководитель — заведующая детсадом Зульфира Загидуллина потратила незаконно ее (Марины В.) средства — а именно 12 тысяч рублей.

Механизм аферы, которую, по словам обвинительницы, «провернула» Загидуллина, следующий: якобы в декабре 2018 года завхоз детсада сообщила Марине В., что ей была начислена повышенная премия, а излишки в сумме 12 тысяч рублей следует передать заведующей, чтобы та потратила их на нужды садика.

При этом заявительница Марина В. была убеждена, что Зульфира Загидуллина потратила полученные таким путем средства вовсе не на нужды детсада, а на удовлетворение собственных потребностей.

Этого заявления хватило, чтобы жизнь в детском саду перевернулась с ног на голову. Выемки документов и обыски, допросы и прочие следственные мероприятия совершенно выбили всех сотрудников из колеи.

Обо всем этом сотрудники детского сада говорят только на условиях анонимности, открыто выразить свою поддержку Зульфире Мидхатовне они опасаются после того, как одной из наиболее активных заступниц в неофициальной обстановке показали видеокадры ареста заведующей, где на нее надевают наручники, и предупредили, что со сторонниками Загидуллиной может произойти то же самое.

«Нельзя так сильно любить свою работу»

— Я относилась к Марине как к своей дочке. Всегда старалась поддержать, потому что знаю, как непросто молодым преподавателям в большом коллективе. Когда покупали новую мебель, в ее группу поставили первой новую стенку, дали новые игрушки. Я никогда не заставляла воспитателей заниматься уборкой или выполнять другие технические работы. И у меня всегда было такое правило: если я отношусь к людям с добром, то и они будут вести себя со мной также, — грустно улыбается Зульфира Мидхатовна.

Про Загидуллину всегда говорили, как про фаната своего дела. В садик она вложила максимум душевных сил, старалась, чтобы было уютно и детям, и родителям, и педагогам. Будучи заведующей, сама возилась с цветочной рассадой, высаживала сначала в ящики, а потом на клумбы, чтобы 219-й садик был красивым и гостеприимным.

— Наверное, нельзя так сильно любить свою работу, нужно работать без фанатизма, чтобы не было так больно, когда тебя совершенно незаслуженно размажут лицом о кирпичную стену, — говорит теперь Зульфира Мидхатовна.

Конечно, она не является идеальным человеком, могла ошибаться. Следствие перерыло все документы в ее кабинете, изучило переписку в телефоне и соцсетях в поисках компромата. Дело, которое, скорее всего, затевалось как «образцово-показательная порка заведующей-хапуги», изо всех сил стараются довести до конца. Даже несмотря на то, что главная свидетельница обвинения сама попала в поле зрения правоохранительных органов, а следователь, начавший следствие в отношении Зульфиры Мидхатовны, получил взыскания за допущенные нарушения. Система явно не желает признать, что столько сил и времени было потрачено напрасно.

У подследственной есть свое объяснение ситуации. Об этом она сообщила в целом ряде жалоб, поданных в прокуратуру Башкирии, следком России и прочие инстанции (документы есть в распоряжении редакции).

По словам Зульфиры Мидхатовны, в январе 2018 года они вместе с воспитателем Мариной В. проходили платное обучение методике преподавания ментальной арифметики. За курсы Зульфира Мидхатовна тогда внесла свои личные средства за обеих. Впоследствии Марина В. через кого-то из сотрудников детского сада передала внесенные за нее деньги. Все подтверждающие документы Загидуллина представила.

Об этом эпизоде почти забыли, пока между заведующей и воспитательницей не пробежала «черная кошка». Осенью прошлого года одна из родительниц написала жалобу на Марину В., в которой указала, в частности, что воспитательница часто повышает голос на детей, наказывает малышей, запрещая им ходить в туалет, из-за этого ее ребенок начал мочиться в штанишки.

Проверка у детского уролога показала, что мальчик здоров, и причиной мокрых штанишек может быть пережитый стресс. Мама решила утром задержаться в садике и услышала, как Марина В. кричала на малышей. После этого родительница написала новую жалобу на воспитательницу. У Зульфиры Мидхатовны состоялся долгий разговор с Мариной В., и последняя 22 ноября 2019 года написала заявление об увольнении по собственному желанию.

— Зульфира Мидхатовна не настаивала на ее увольнении, потому что в садике были проблемы с кадрами. А потом всё резко изменилось, — рассказали корреспонденту Медиакорсети сотрудники детсада на условиях анонимности.

По их словам, многие не раз видели, как Марина В. подолгу общается с молодым следователем, ребенок которого посещает этот же садик. Отсюда последовало предположение, что обиженная воспитательница поделилась с ним своими проблемами, и амбициозный следователь предложил ей написать заявление на заведующую, надеясь прославиться и продвинуться по карьерной лестнице, благодаря громкому делу.

Так или иначе, но уже 12 декабря в детсаду впервые побывали сотрудники полиции, а 23 декабря заведующую вызвали в следком. 27 декабря в детском саду прошел финальный педсовет за 2019 год, на котором Зульфира Мидхатовна рассказала о поступивших на Марину В. жалобах и о том, что воспитательница написала заявление об увольнении по собственному желанию.

Уже через несколько минут после этого Зульфире Мидхатове позвонил на сотовый «тот самый» следователь и пригласил явиться к нему. Заведующая сообщила, что в данный момент не может отлучиться с работы и попросила перенести встречу. Тогда следователь сам пришел в садик — благо, он располагается совсем рядом с Калининским районным следкомом.

— Он попросил не увольнять воспитателя. При этом намекнул, что мой «вопрос решается». Потом мы обсуждали еще эту тему в вацапе, переписка сохранилась. Удовлетворяя личную просьбу следователя, я не стала увольнять Марину, хотя поданное ею заявление было законным основанием для этого, и уже был подготовлен соответствующий приказ. 30 декабря я пришла к следователю, чтобы забрать изъятые ранее документы. Я полагала, что проверка в отношении меня завершена. Однако следователь заявил, что все документы переданы в городское управление полиции и предложил звонить туда, — рассказывала позднее Зульфира Загидуллина.

Наручники для педагога

Уже после нового года, в январе, от родителей малышей поступила еще одна жалоба — на сей раз на логопеда. Но как только заведующая попросила преподавателя написать объяснительную, на горизонте вновь возник тот же самый следователь, заявивший, что Зульфира Мидхатовна мешает оперативной работе, третирует коллектив и инициирует жалобы на сотрудников.

— Я ответила, что всего лишь выполняю свою работу и не занимаюсь организацией жалоб в отношении возглавляемого мною же образовательного учреждения, — взволнованно рассказывает Зульфира Мидхатовна.

16 января в администрацию Калининского района Уфы поступило обращение из следкома с просьбой отстранить Загидуллину от работы. От такого известия Зульфире Мидхатовне стало плохо, и она ушла на больничный.

25 февраля в отношении нее было возбуждено уголовное дело. 26 февраля заведующую вызвали в администрацию Калининского района Уфы, где, по ее словам, настойчиво предлагали уволиться. Тяжелый разговор длился около трех часов. Увольняться она отказалась, так как не чувствовала за собой никакой вины.

То, что происходило дальше, если следовать классике жанра, можно было бы назвать психологическим давлением. Когда Загидуллина, будучи на больничном, пришла вместе с адвокатом на допрос, следователь отправил женщину на 48 часов в изолятор временного содержания.

4 марта состоялось судебное заседание, на котором следователь настаивал на заключении Загидуллиной под стражу в СИЗО. Судья продлил задержание пожилого педагога еще на 48 часов и перенес заседание, попросив следователя представить более веские доказательства намерений Загидуллиной скрыться от следствия, нежели наличие загранпаспорта.

По словам задержанной, на протяжении следующих двух суток в ИВС приходил оперуполномоченный и требовал, чтобы Зульфира Мидхатовна признала свою вину, но та стояла на своем.

«Так жестоко со мной за всю мою жизнь никто не поступал», — написала она потом в жалобе.

На следующий суд приехали тележурналисты и, как считает защита Загидуллиной, благодаря их присутствию, Зульфире Мидхатовне изменили меру пресечения на домашний арест.

— В этом деле есть еще один важный момент, — уточняет адвокат Искандар Кабиров, представляющий интересы Зульфиры Загидуллиной. — Мы подавали ходатайство об отводе следователю, поскольку его ребенок посещает данный детский сад и, значит, отец может быть пристрастен в своих выводах. Однако первоначально получили отказ. Вопиющим я считаю и тот факт, что сотрудникам детсада показывали видео ареста Зульфиры Мидхатовны, где на нее надевают наручники, и обещали, что «с ними будет также». К чести сотрудников садика, надо сказать, что они не испугались и пришли в суд поддержать своего руководителя, хотя и получили потом повестки на допрос.

В ходе следствия Зульфира Мидхатовна постоянно анализировала ситуацию и пыталась понять, откуда и по чьей просьбе на нее оказывается такое давление. Вспомнила, что у одной из подчиненных, на которую также было наложено взыскание по жалобе родителей, есть хороший знакомый то ли в Федерации профсоюзов, то ли даже в правительстве, он вполне мог «замолвить словечко» на разных уровнях. В сочетании с энергией амбициозного следователя это могло сыграть свою роль в деле. Но правда ли это? Кто же знает...

Фабрика компромата

Тем временем давление на непокорную заведующую усиливалось. Так, в поликлинике Зульфире Мидхатовне отказывались продлить больничный лист, заявив, что она абсолютно здорова, хотя ранее ей ставили диагнозы: ишемия головного мозга, серьезные заболевания сосудов головного мозга и нервной системы. За время пребывания в ИВС состояние Зульфиры Мидхатовны явно не улучшилось, однако врачи этого словно не замечали.

Потом грянула пандемия.

— Пока вся страна сидела на самоизоляции, нам не так уж обидно было, — рассказывает Рания Мидхатовна, старшая сестра Загидуллиной, тоже педагог с многолетним стажем. — Потом самоизоляцию сняли. Сейчас у сестры нет на ноге браслета, ей разрешили выходить из дома, ездить в сад в Нуримановский район. Теперь, если мы с ней выходим на улицу, то стараемся избежать встреч со знакомыми, особенно с сотрудниками садика. Но не в этом дело. Дело в том, что с заслуженным человеком поступают как с какой-то воровкой. Бесправие полное!..

— Сейчас от врачей, видимо, отстали, я хотя бы смогла пройти обследование. Как выяснилось, мне требуется лечение, на лекарства в месяц уходит не меньше пяти тысяч рублей. А ведь я уже больше полугода не получаю зарплату. Живем на средства мужа, который работает на заводе, да родственники помогают, — признается Загидуллина.

При этом, как оказалось, следствие времени зря не теряет. Нашли еще два повода для подозрений, которые, вероятно, должны укрепить пошатнувшуюся обвинительную базу. В кипах бумаг в кабинете Зульфиры Мидхатовны была найдена жалоба еще на одну воспитательницу, уволившуюся несколько лет назад.

Загидуллину вызвали на очную ставку с бывшей подчиненной (кстати, это было первое ее общение со следователем за полгода, что говорит само за себя).

— Очная ставка длилась около четырех часов. «Потерпевшая» даже не смогла вспомнить ничего толком — ни времени, ни причины размолвки с заведующей. Думаю, если бы у нее сохранилась обида и серьезные претензии, то всё было бы иначе. При этом нам не дали задать ей ни одного уточняющего вопроса по сути дела. Я считаю это серьезным нарушением прав моей подзащитной, — говорит адвокат Искандар Кабиров.

Еще одну зацепку следствие откопало в вацап-переписке в телефоне Зульфиры Мидхатовны, которая говорит, что давно бы удалила «компромат», если бы считала его таковым.

«Мне снятся дети»

Много лет работы в журналистике научили разбираться в людях, а личное общение с Зульфирой Мидхатовной и ее сестрой помогли убедиться: вряд ли она является мошенницей. Скорее, наоборот, слишком честный человек, привыкший доверять людям. На свою голову.

— Мне кажется, меня просто хотят довести до сумасшествия, — говорит Зульфира Мидхатовна, голос ее при этом начинает предательски дрожать. — Это очень тяжело — оказаться в подобной ситуации после того, как всю жизнь честно работала, заботилась о детях, а теперь меня за это гнобят. Если нужно было освободить место для кого-то, так и сказали бы. Я бы и сама ушла… Больше всего я боюсь оказаться в СИЗО. Думаю, что я оттуда уже не выйду живой.

Показательно, что за нее очень переживают родители воспитанников детского сада, готовые устраивать пикеты в защиту бывшей заведующей

— Она была педагогом в моей школе. Чего-то плохого о человеке я сказать не могу. У нас прекрасный садик. Она сама заботилась обо всем, цветы сажала, красоту создавала. Здесь настолько было раньше уютно, что мы приводили детей и не переживали, — высказался в беседе с тележурналистами от имени большой делегации родителей воспитанников детсада Денис Мороз.

А вот из большого числа чиновников, которые ранее благодарили Зульфиру Мидхатовну за хорошую работу и награждали грамотами, только один человек сказал, что верит ей, и посоветовал отстаивать свою правоту до конца. Остальные предпочли забыть о её существовании.

Что касается коллектива детского сада, который много лет формировала Загидуллина, он начал распадаться.

— Я плакала, когда узнала, что уволилась педагог, которая побеждала постоянно в конкурсах, очень творческий человек, — говорит Зульфира Мидхатовна.

Она отдает себе отчет, что в садик уже, скорее всего, не вернется, даже если удастся доказать свою невиновность.

— У меня серьезные проблемы со здоровьем. Теперь, если встану перед выбором: здоровье или работа, выберу здоровье, — делится Загидуллина. — Но, честно говоря, я так скучаю по работе, по коллегам, по детишкам, даже по клумбам с цветами. Недавно видела во сне, что потихоньку пришла к садику и из-за забора наблюдала, как детки играют, стояла там и плакала.

Очень хочется надеяться, что следствие все-таки разберется в происшедшем и сможет расставить все точки над «i» в этом странном деле, потому что ситуация по мере своего развития всё больше напоминает абсурд.

Медиакорсеть следит за ситуацией.