Пандемия коронавируса стала причиной затянувшейся самоизоляции, кризисов в экономике, в рынке труда. Тем временем специалисты ООН предупреждают и еще об одной проблеме: человечество ждет новый кризис, связанный теперь уже с психологическими проблемами.
По данным ООН, на стресс, вызванный пандемией, уже жалуются 60 процентов иранцев, 45 процентов американцев, 35 процентов китайцев. Альтернативные исследования и опросы также показывают, что данные ООН близки к реальности.
Россияне также не остались в стороне. Опрос, проведенный проектом «Здоровье Mail.ru» и сервисом «Все аптеки», показал, что 75% жителей нашей страны чувствуют себя подавленно из-за пессимистичных прогнозов о распространении коронавируса. 36% угнетены тем, что не могут свободно гулять на улице, 19% россиян не хватает общения с друзьями.
На днях в Уфе состоялась международная онлайн-конференция под названием «Психическое здоровье — новые реалии». Медиакорсеть пообщалась с организаторами и спикерами мероприятия, чтобы выяснить, чем грозит «кризис в умах людей» и как его пережить без потерь.
Пандемия — мощный триггер психических заболеваний
Директор Центра исследования развития человека Республики Узбекистан Азизбек Болтаев подтверждает, что пандемия действительно послужила мощным триггером для проявления таких невротических явлений, как тревожные и обсессивно-компульсивные (навязчивые) состояния (ОКР).
— Неопределенность в плане сроков окончания карантина заставила людей больше задумываться о собственном выживании в условиях ограниченных и быстро истощающихся денежных накоплений. Чрезмерная озабоченность этим вопросом стала причиной развития панических атак у немалого количества людей. Но необходимость частого мытья рук, с другой стороны, облегчила немного положение людей с ОКР, которые и до этого сверхчасто это делали. Теперь у них появилась рациональная причина для продолжения выполнения своих ритуалов, — рассказывает заместитель декана Бухарского медицинского университета.
Ученый отмечает, что если человек долгое время копит в себе негативные эмоции, которые «не находят экологичного выхода», то в какой-то момент начинают истощаться внутренние ресурсы. Это все может привести к нервным срывам и к различным психосоматическим расстройствам.
Азизбек Болтаев говорит, что не заметил, чтобы подобным расстройствам были больше подвержены люди тех или иных возрастов. «Тут большую роль играют личностные характеристики людей и те заболевания, которые у них были ранее», — говорит он.
Все же, исследования американской компании NRC Health показывают, что тяжелее всего переживают нынешний кризис миллениалы (люди, родившиеся между 1981 и 1996 годами) и поколение Z (родившиеся в 1997 году и позже). И те, и другие активно жалуются на ухудшение психического здоровья во время пандемии. Интересно и то, что с 2013 года миллениалам и так стали чаще ставить диагноз депрессивного расстройства — рост достиг 47% и без всякого коронавируса.
Запреты не работают
В России, в том числе и в нашей республике, традиционно не особо принято обращаться со своими «душевными» проблемами к специалистам. Большинство наших сограждан предпочитают умалчивать о подобных проблемах и переживать их самостоятельно, отмечают специалисты. Часть этих людей все же не в состоянии самостоятельно справиться со своим недугом. Не редко они ищут «помощь» на дне бутылки.
Доктор медицинских наук, профессор кафедры психиатрии и наркологии БГМУ Азат Асадуллин отмечает несколько сторон негативного влияния COVID-19 на здоровье людей с наркологической зависимостью. В первую очередь, это повышенное употребление классических психо-активных веществ (ПАВ) алкоголя, наркотических средств в связи с самоизоляцией, социальной напряженностью и тревогой перед неизвестностью.
— Все это приводит к росту криминального поведения, а также к нарушениям здоровья. Хочу напомнить, что среди устранимых факторов алкоголь находится на одном из первых мест по удельному бремени болезни.
Второе, с чем мы нам предстоит справляться в будущем, — это рост нехимических аддикций (поведенческих зависимостей), доступных в условиях самоизоляции. Это выражается, в частности, в том, что во всем мире отмечается рост увлечений на 18-40% онлайн-играми, интернет-серфинга и социальными сетями, — комментирует он.
По словам нашего собеседника, вся эта ситуация усугубляется на фоне того, что доступность специализированной помощи снижается во всем мире.
— Ограничительные противоэпидемические мероприятия привели к тому, что и без того не обласканная вниманием здравоохранения наркологическая помощь ушла на третий и четвертый планы. В России ряд наркологических отделений и даже клиник были переквалифицированы под ковид-изоляторы, — рассказывает он.
По словам Асадуллина, в качестве мер борьбы с последствиями потребления алкоголя во время карантина, ряд стран ввели ограничения свободной продажи спиртных напитков.
— Так, Индия, где был введен полный локаут на продажу алкоголя, столкнулась с резким ростом обращений в клиники (которые и так, напомню, работают с ограничениями), повышенным ростом алкоголь-ассоциированных заболеваний и смертности. Или в Иране, где распространение и распитие алкогольных напитков запрещено, был отмечен резкий рост отравлений суррогатами. Там ситуация усугубилась тем, что распространилась фейковая информация о пользе алкоголя в лечении от коронавируса. Кстати фейки — это отдельная и несомненно негативная история в эпидемии COVID19, неизменно приводящая к панике и тревоге, — отмечает он.
В любом случае, по мнению ученого, запрет либо ограничения реализации алкоголя — это только один из аспектов снижения его влияния на общество, и без совокупного участия множества факторов эти меры не работают.
В начале апреля в Башкирии также указом главы региона Радия Хабирова было введено ограничение на продажу алкоголя на определенное время суток — в период с 18.00 до 10.00 часов утра. На основе сведений, предоставленных Башкирской торговой ассоциацией, наш собеседник пришел к следующему выводу: введенные ограничения привели к значительному статистическому снижению потребления алкоголя жителями нашей республики за время действия ограничений в 2020 году и его повышению в периоды до и после ограничительного интервала.
Доступ к наркотикам усложнился, но наркоманы не исчезли
«Пока рано говорить об официальной статистике, но потребителей наркотических веществ во время пандемии меньше не стало, а, может, их число даже увеличилось на фоне нарастающего стресса и экономического кризиса», — говорит кандидат медицинских наук, доцент кафедры психиатрии и наркологии БГМУ Эльвина Ахметова. Это несмотря на то, что рынок сбыта наркотиков во время карантина существенно пострадал.
— Все прекрасно знают, что закрылось множество авиасообщений, в том числе международных, что повлекло за собой достаточно масштабный сбой поставок наркотиков. Однако это не привело к уменьшению числа потребителей наркотических веществ. Нужно понимать, что зависимость от психоактивных веществ — это заболевание хроническое, и даже несмотря на то, что пропало то или иное наркотическое вещество, потребность в нем у зависимого человека чудесным образом не исчезает. Вообще, любая зависимая личность обладает поисковым поведением, то есть ищет все то, что может доставить ему удовольствие. Поэтому, человек, который болеет, будет всячески искать альтернативы наркотическим веществам. В ход пойдут дешевые синтетические наркотики, синтезируемые не в самых лучших условиях, либо потребитель будет самостоятельно готовить себе наркотик из аптечных лекарственных препаратов. Уже можно констатировать, что выросло количество обращений, связанных с употреблением растительных наркотических веществ, используемых для кустарного производства, — комментирует она.
По словам Эльвины Ахметовой, последнее опасно рядом последствий.
— Как правило, человек, имеющий зависимость, чаще всего употребляет определенный вид вещества. То есть он его знает, знает необходимую дозировку, эффект и прочее. Когда же появляется новое вещество, он всего этого не знает. И тут два варианта развития событий. Первый: он начинает постепенно его вводить в свой так называемый «рацион употребления», и далее всё с ним будет относительно благополучно, но так бывает крайне редко, к сожалению. Чаще бывает второй вариант: практически сразу же могут возникнуть передозировки и другие нежелательные явления вплоть до смертельного исхода. Тем более, что новое психоактивное вещество подразумевает, как правило, и новый способ введения его в организм. Учитывая рост количества переходов на «традиционные» наркотики, которые доставляются в организм внутривенно, мы можем говорить о возможном распространении таких тяжелых заболеваний, как СПИД, — говорит она.
Эльвина Ахметова отмечает, что после открытия международных границ стоит ожидать возобновления нелегальных поставок наркотиков с еще большей силой.
Кроме того, наша собеседница отмечает возможный рост токсикомании среди подростков. Каналы доставки синтетических наркотиков, которыми больше всего «увлекаются» подростки, временно перекрыты, а значит, они будут переходить на «бытовые» наркотические вещества — клей, газ от зажигалок и прочее.
— В период пандемии многие подростки были предоставлены сами себе — школы перешли на дистанционное обучение, а родители, как только ослабили режим самоизоляции, стали выходить на работу, потому что все сейчас боятся остаться без средств к существованию. И, что еще важно, все эти изменения не проходят бесследно для детей. Да, возможно, они гибче и пластичнее взрослых, но стресс и невроз однозначно скажутся неблагополучно и на детской психике. И, думаю, в скором времени, мы уже сможем оценить негативные последствия всего этого — сниффинг (вдыхание газа), употребление наркотических веществ, неврозы, — считает она.
Решение проблем — дело будущего
Так что же делать в таких условиях?
— В ходе конференции «Психическое здоровье — новые реалии» участники из 14 стран попытались дать ответ, что нам делать в таких условиях. Лекторы многих стран отметили, что жители их регионов, как и большая часть населения всего мира, во время пандемии часто обращаются к психоактивным веществам, чтобы облегчить свои негативные чувства. Те, кто находится в процессе восстановления, столкнутся со стрессами и усиленными побуждениями к употреблению психоактивных веществ, в их случае риск рецидива значительно выше. Мы также пришли к выводу о необходимости более активного внедрения телемедицины, — отмечает Азат Асадуллин.
Аддикция (зависимость), по словам Асадуллина, это прежде всего биологический дефект, который развивается при неблагоприятном стечении социально-психологических факторов и полностью эту проблему не решить.
— Люди будут стремиться за «дешевым» (для мозга) эрзац-удовольствием и искать его различными путями. Необходимо дать возможность и здоровую альтернативу для нейрохимической корреляции удовольствия: доступный спорт, хобби, положительные эмоции. В целом пандемия привела нас к тому, что мы сейчас находимся перед большой проблемой, и как мы ее решим это — это дело будущего. В любом случае, я надеюсь, что не будет скоропалительных решений без тщательного анализа и расчета принимаемых решений. Ну, и любой кризис — это новые возможности, — подчеркивает ученый.