Александр Коновалов в интервью «МК» о прокуратуре Башкирии, благовещенской зачистке, делах Дильмухаметова и Мухамедьярова и многом другом

— Это понятие относительное. Я делаю лишь то, к чему призвано наше ведомство, и выполняю задачи, поставленные Генпрокуратурой.Однако именно при Коновалове дошло до суда скандальное "благовещенское дело", прозвучали серьезные приговоры убийцам сибайского прокурора Карачурина и членам экстремистской группировки "Хизб-ут-Тахрир", прокуратура всерьез взялась за милиционеров, укрывающих преступления, а количество расследуемых уголовных дел по сравнению с прошлым годом выросло почти на треть.— Собственную роль в повседневных делах прокуратуры я не переоцениваю. Ныне любой руководитель надзорного ведомства добивается исполнения задач, поставленных Генпрокурором, а всю работу выполняют прокуроры и следователи, работающие на "земле", — объясняет успехи своего ведомства прокурор Башкирии.Башкирия впереди России всей— За девять месяцев 2005-го передано в суд 3000 уголовных дел, а принято к производству свыше 4000. Прокуроры поддержали обвинение по 21000 уголовных дел, по 15 тысячам уже вынесены приговоры. Год от года работа прокуроров становится более интенсивной, результативной и квалифицированной, — говорит начальник башкирского надзорного ведомства.— На прошедшей в конце сентября коллегии, посвященной умышленным убийствам, вы сказали много нелицеприятного своим подчиненным…— Тот тон, в каком идет обсуждение на прокурорских коллегиях, свидетельствует лишь о требовательности и взыскательности, с которыми мы боремся с нарушениями в своих рядах и наказываем за упущения сотрудников. Ваше издание, отчитываясь об этом мероприятии, не совсем правильно расставило акценты: отметив наш жесткий спрос по отношению к провинившимся, не посчитало нужным сообщить, что раскрываемость тяжких преступлений в республике в процентном отношении больше, чем во многих регионах России — 92%. Этот показатель в немалой степени обеспечивается именно нашими следователями и прокурорами, поскольку они организуют уголовное преследование, "подгоняют" в работе сыщиков уголовного розыска, когда это необходимо, а нередко и вовсе раскрывают сложные преступления так называемым следственным путем, то есть посредством тщательного сбора и анализа улик в процессе следственных, а не оперативно-розыскных действий. Наконец, точку в делах об убийствах, как и в иных делах, ставит суд — только после приговора можно назвать убийство окончательно раскрытым, а судебное решение может быть постановлено только на основании собранных следователем и представленных суду государственным обвинителем доказательств. Одним словом, "незнатоки" подобные показатели раскрываемости обеспечить не смогли.— Часто ли преступники избегают наказания в суде?— В этом году суд вынес по нашим обвинительным заключениям 24 оправдательных приговора, только 12 из них вступили в законную силу. В остальных случаях вынесенное судами решение еще предстоит пересмотреть Верховному суду. Возможно, он согласится с нами и отменит оправдательные приговоры. В Верховном суде квалификация у судей повыше.— И все-таки есть какая-то человеческая несправедливость в отмене оправдательного приговора…— В том-то и дело, что как сохранение приговора в силе, так и его отмена не должны быть несправедливыми. Когда причиной оправдания в суде оказываются ошибки следствия, мы спрашиваем с виновных самым строгим образом. В тех же случаях, когда уверены в правоте следствия, — отстаиваем свою позицию до конца, именно потому что считаем освобождение от уголовной ответственности виновного, на наш взгляд, человека несправедливым и незаконным. Значительно осложнила прокурорам возможность отстаивать свою позицию по уголовным делам 405-я статья Уголовно-процессуального кодекса РФ, согласно которой после кассационного рассмотрения дела оправдательный приговор отменен быть уже не может. Однако в связи с многочисленными жалобами потерпевших от преступлений Конституционный суд России дал свое толкование этой статьи закона. Он обязал суды надзорной инстанции пересматривать приговоры по представлению прокурора или по жалобе потерпевшего, даже допуская поворот к худшему, если в предыдущем разбирательстве допущена явная и грубая судебная ошибка и нарушены основы правосудия. Кстати, на территории республики уже создан прецедент, когда по представлению прокуратуры один оправдательный приговор отменен в надзорной инстанции.Прокурорская элита— Судьи — тоже люди, — рассуждает Коновалов. — Как правило, наше расхождение во мнениях обусловлено исключительно профессиональным фактором — различным подходом к анализу доказательств в так называемых "оценочных", то есть не бесспорных делах. Есть, к сожалению, и примеры, когда отдельные судьи принимают, мягко говоря, странные и определенным образом направленные решения. Однако в целом я высоко оцениваю профессионализм и гражданскую позицию судейского корпуса республики.— Вы уже прижились в Башкирии?— "Прижился" звучит как "пригрелся", — смеется Коновалов. — Нет, обделенным и несчастным я себя не ощущаю. Генпрокуратура купила мне квартиру, хотя полгода я прожил в гостинице, и теперь у меня есть служебное жилье.Последние 15 лет большая часть жизненных усилий уходит на то, чтобы по возможности эффективно делать свою работу. На переживания и страдания нет ни свободного времени, ни сил.— Не боитесь зимовать?— Мэр Уфы Качкаев обещал скоро включить отопление. Думаю, что здесь зима по сравнению с питерской переносится легче из-за сухого климата. Зимняя погода, которую я застал в конце февраля, когда сюда приехал, очень мне понравилась. Планирую даже зимой встать на беговые лыжи.— Какие-то любимые места в Башкирии уже появились?— Бурзян. Природа там очень красивая.— Однако в летний отпуск на Псковщину уехали…— А что сделаешь, если это моя родина и там у меня дача? Я там физическим трудом занимаюсь, баню достраивал. Назначение в Башкирию было незапланированным, многое не успел доделать.— В одном телевизионном интервью полугодовой давности вы с легкостью процитировали философа Ивана Ильина. Это была домашняя заготовка или вы действительно философов на досуге почитываете?— Почитываю, и Ивана Ильина тоже. Я же полгода назад не мог знать, что упоминать имя этого мыслителя станет политкорректным, потому что его прах перезахоронят в России. Хотя вряд ли по выступлениям в прессе можно судить об образованности человека. И потом, почему, по-вашему, прокурор должен быть этаким солдафоном? Прокуроры обязаны обладать многими качествами, которые простому гражданину иметь не обязательно, а сотруднику надзорного ведомства — необходимо. Прокурор должен быть квалифицированным юристом, законником до мозга костей, обладать широким кругозором, быть талантливым оратором, уметь вести себя на публике. Те прокуроры, которые выступают в суде, — и вовсе элита нашей профессии, часто именно по ним люди судят о нашем ведомстве. Для лучшего знакомства со своими кадрами я лично возглавляю работу аттестационной комиссии, хотя по приказу Генпрокурора этим мог заниматься и мой первый заместитель. За время аттестаций я видел уже не менее ста человек — и молодых, и опытных работников. И надо сказать, эти люди меня не разочаровали, многие пришли работать прокурорами действительно по призванию. Вот парень один учился в Австрии, в совершенстве владеет немецким и английским языками, отец его председатель правления банка, мог бы устроить сына на теплое местечко. А юноша говорит мне: "Я хочу быть прокурором, потому что эта профессия — для юриста самая достойная".Закон суров, но он закон— С каждым годом роль прокурора в судебном процессе будет становиться значительней, — объясняет Коновалов желание иметь в своем ведомстве исключительно квалифицированные кадры. — Судебная система все больше отходит от советских принципов ведения процесса, когда на судью возлагалось бремя доказывания, а прокурор при этом занимал привилегированное по сравнению с адвокатом положение. Теперь же судьи с каждым процессом все больше становятся арбитрами, стараясь возвыситься над схваткой, а потому теперь только от обвинителя зависит, будет ли наказан преступник или суд сочтет, что доказательств вины недостаточно. Мы ставим перед нашими обвинителями задачу сохранить приоритет прокурора в процессе, теперь — исключительно посредством высокого профессионализма, безупречного знания закона, навыков ведения судебного заседания.— У вас не возникает желания выступать на процессах?— Не только возникает, я и обязан это делать не менее 10 раз в год согласно приказу Генпрокурора. В Башкирии я уже выступал в Ленинском суде Уфы, в Верховном суде — по ряду дел по убийствам, совершенным при отягчающих обстоятельствах, а также в начальной стадии процесса над группировкой "Хизб-ут-Тахрир".— В Башкирии в отличие от других регионов Верховный суд дал самые внушительные сроки членам этой запрещенной на территории страны организации…— Дело сейчас находится на кассации в Верховном суде России, и пока надзорному ведомству не стоит праздновать победу. Вот если приговор башкирского суда останется в силе, тогда, наверное, будут поощрения и для ФСБ, которые провели операцию по задержанию экстремистов, и для милиции, и для обвинителей.— Какие перспективы у судебного процесса над Айратом Дильмухаметовым, которого обвиняют в призывах к экстремистским действиям?— Дело сейчас находится на рассмотрении в Верховном суде республики. Защита Дильмухаметова считает, что во избежание политического давления и для объективного рассмотрения дело необходимо передать рассматривать в районный суд Москвы. Однако я хочу особо подчеркнуть: заявления о том, что Дильмухаметова преследуют по политическим мотивам, — от лукавого. А уж тем более обвинения прокуратуры в исполнении политического заказа. Я как прокурор республики прежде всего стою на страже закона и уверен, что человек, поправший его, должен ответить за это в полной мере. Так вести себя непозволительно никому. Я официально заявляю, что высказывание своих политических убеждений, соединенных с экстремистскими призывами, кто бы это впредь ни делал — единомышленники или противники Дильмухаметова, — повлечет возбуждение аналогичных дел. Речь идет не о политике, а о том, что никому — даже в пылу революционной борьбы — не разрешено нарушать закон.— А если суд, вместо того чтобы наказать Дильмухаметова, оштрафует его на 200 рублей?— Да пусть хоть в угол его поставят. Главное, чтобы суд констатировал, что ведение политической борьбы подобными методами недопустимо.— Часто ли возбуждаются уголовные дела по проверкам Контрольно-счетной палаты?— Вот недавно возбудили дело по сокрытию налогов в отношении администрации Иглинского района. Результаты проверки Контрольно-счетной палаты действительно послужили основанием для нашего реагирования.— Дело против руководителя корпорации "Евразия" Альберта Мухамедьярова дойдет до суда?— Думаю, что суд даст оценку действиям как самого руководителя этой фирмы, так и других фигурантов уголовного дела. Очень сложное экономическое дело, которое стремится "размотать" прокуратура, и, если мы предъявили обвинение, значит, следователи считают доказанным этот эпизод преступления.— Как вы смотрите на то, чтобы привлекать к ответственности сутенеров?— Заниматься проститутками и содержателями притонов — дело милиции, у надзорного ведомства нет соответствующей оперативной службы, способной добывать доказательства торговли живым товаром. Однако "взять на карандаш" работу милиции в этом направлении — в обеспечении общественного благочиния — я считаю необходимым, и об этом говорил на одном из недавних совещаний в МВД. Когда я сюда приехал, мне рапортовали, что в Башкирии с нравственностью все в порядке, — но я сам вижу, что на дорогах стоят молоденькие девчата, предлагающие свои услуги. Так что в "датском королевстве" отнюдь не все благополучно.Благое противостояние— Вы уверены в позициях обвинения в "благовещенском деле"?— За доказательную базу я спокоен, работа проведена громадная, и мы считаем: вина милиционеров нами доказана. Единственное, что мне как прокурору непонятно, каким образом один из обвиняемых в столь тяжком должностном преступлении продолжает трудиться на руководящем посту в ГРОВД.— Решение не отстранять от работы начальника Благовещенского ГРОВД принял суд…— Это не красит как суд, так и само Министерство внутренних дел. Уж в милицейском ведомстве это должны были понимать.— Вроде бы вы собирались разбираться с теми, кто слил в прессу информацию о следствии…— Разбираться здесь не с кем, потому что, по удивительному стечению обстоятельств, материалы, представлявшие следственную тайну, появились в СМИ аккурат после того, как с ними начали знакомиться некоторые адвокаты потерпевших. По закону им разрешено не только читать все тома уголовного дела, но и копировать их.— Но, говорят, секретные приказы МВД РФ оправдывают милиционеров…— Приказы эти я обсуждать не компетентен, поскольку они изданы министром внутренних дел России, но, на мой взгляд, ничего криминального, противоречащего закону в них нет. Существование этих приказов никак не оправдывает поведения милиционеров в Благовещенске. И уж точно там нет ни слова о том, что ни в чем не повинных граждан нужно ставить лицом к стенке в унизительных позах. И даже если милиционеры действовали со ссылкой на эти приказы, но применили их с грубыми нарушениями закона, в их действиях есть состав преступления.— Насколько сильно противостояние между милицией и прокуратурой?— Нет никакого противостояния. Мне непонятны обиды чиновников милицейского ведомства, которые считают, что мы, возбуждая уголовные дела в отношении сотрудников милиции за должностные преступления, ведем их целенаправленную травлю. На самом деле привлекать стражей порядка, не исполняющих свои обязанности, можно и в большем количестве, так далеко зашла неблагополучная ситуация в этом ведомстве по всей стране. Прокуратура же желает одного: чтобы милиция добросовестно выполняла функции по защите граждан.— Как питерские коллеги оценивают вашу работу на новом поприще?— Они могут оценивать ее лишь по доносящимся из центральной прессы отголоскам, но, думаю, что считают — все идет в должном ключе, каких-то серьезных провалов в нашей работе пока не было.— А для вас самого были ли какие-то моменты, за которые обидно?— Были и часто бывают. Мало знать или догадываться, что совершено преступление, но нужно собрать доказательства, изобличающие преступника. И чем изощреннее преступник действует, применяя многоступенчатые схемы, тем сложнее это доказывание, особенно в экономических делах, где цена вопроса с нулями в периоде. Для того, чтобы расследовать дело о хищениях из бюджета, например, требуется задействовать массу сотрудников, организовать прослушивание десятков телефонов, исследовать огромное количество документов, на что у правоохранителей ныне не хватает ресурсов. А подозрениям грош цена, если нет доказательств. К сожалению, не всегда налицо и желание некоторых наших коллег активно "влезать" в расследование экономических преступлений. Думаю, назрело обеспечение системы Генпрокуратуры собственным аппаратом оперативного сопровождения дел, хотя бы аналогичным институту судебных приставов. Расследование дел об убийстве прокурора Карачурина, благовещенских событий, ряда экономических дел наглядно продемонстрировало нам такую необходимость.Светлана РОМАНОВА.