Репрессии
на «Кислой поляне»
Как жили узники ГУЛАГа в Башкирии
Корреспонденты Медиакорсети отправились
в село Асиялан Ишимбайского района республики, чтобы узнать, как и чем живет сегодня село, в котором более 30 лет был трудовой лагерь НКВД.
Тамара Васильевна полжизни проработала на заводах, а в последние десять лет увлеклась историей родных краев.
Фото Артура Салимова.
Тамара Васильевна Федорова встречает нас у своего дома в Стерлитамаке. На ней платье изумрудного цвета, взгляд у нее ясный и сосредоточенный, полный любопытства. Она улыбается и приглашает к себе. Пять лет назад эта хрупкая седоволосая женщина опубликовала книгу под названием «Уральский ГУЛАГ на Кислой поляне» - документальную историю 65 семей из села Асиялан, большая часть которых подверглась репрессиям и гонениям советской власти. Ее родная деревня Рословка в Ишимбайском районе республики также стала предметом ее исследования. Сегодня благодаря трудам Тамары Федоровой стало известно о сотнях «врагах народа», пытавшихся выжить в тяжелейших лагерных условиях.
Лица без памяти
Асиялан, или, согласно архивам, Аси-Ялань – небольшое село в 200 км от Уфы. Из Стерлитамака мы едем до деревни Уразбаево, а далее – по холмам, ухабам и серпантину близ живописного ущелья. Говорят, в них еще водятся медведи. Дорога здесь очень тяжелая – проедет не каждый. Нам удалось.

Тамара Васильевна провела в этих краях свое детство. Маленькая деревенская девочка из большой семьи, толком не видевшая отца. Участник Сталинградской битвы Василий Федоров, едва выживший после ранения в 1942-м, был вынужден покинуть семью, чтобы избежать обвинения в том, что он «враг народа». В совхозе, где он работал после войны и.о. руководителя, сбежала к матери одна из телятниц, и тем самым обрекла животных на голодную смерть. Объявили – саботаж. Василия Васильевича лишили партбилета. Тем же вечером, выйдя из райкома, он забрал вещи, деньги, и исчез, оставив жену с тремя детьми в неизвестности. Позже выяснилось, что он бежал на Дальний Восток, а после уехал восстанавливать Ашхабад после сокрушительного землетрясения в 1948-году.
“
Я помню утром пришли НКВДшники, мать плачет и говорит, что не знает, где наш папа.
Вспоминает Тамара Васильевна.
Говорящий попугай Лучик - лучший друг нашей собеседницы. Его речь легко воспроизвести, а монолог рассказчицы он
слушал с удовольствием.

Фото Артура Салимова
Совхозы смерти
«Кислая поляна» - так в переводе с башкирского Әсеялан, Асыялан переводится название Аси-Ялань. Тамара Васильевна не была здесь два года. Позже она скромно признается нам, что наша поездка стала для нее подарком на день рождения.

Таежная деревня, окруженная глухими лесами и зелеными холмами, впервые стала местом ссылки для раскулаченных или разоблаченных по 58-й статье «врагов народа» в тридцатые годы. В тюрьму этапировали после и заключенных, отбывших половину срока в тюрьмах Уфы. Годы спустя, в 1950-е – еще и жителей Западной Украины, пособничавших немцам. Именно в тридцатые здесь был создан № 12 ОГПУ, позже переименованный в совхоз № 2 НКВД. Его считали пригородным хозяйством Уфимского торга, снабжавшего органы безопасности и моторостроительный завод. По рассказам селян, в конце 50-х в трудовом лагере Асиялана под заключением было около 200 человек. Весной из-за большого объема работ их было в два, а то и три раза больше.

Мужчины здесь валили лес, женщины сплавляли бревна по Селеуку до самого Стерлитамака. Всю территорию лагеря и лесоповала окружала колючая проволока и вооруженная охрана. Сельчане тех мест побаивались.

Заключенные сперва жили прямо в землянках, потом – в деревянных, едва отапливаемых бараках. Тамара Васильевна вспоминает:
“
Видела в детстве ужасную картину – женщины стоят по пояс в водяной ледяной каше Селеука и сплавляют бревна вдоль по течению. Позже их помещали в тесный клуб, где они согревались одной печкой-голландкой. 70 женщин!
– Понятно, что ходили все время в мокрой, толком не просыхающей одежде. Умирали от простуды, голода и всех болезней, им сопутствующих. Пулей на ссыльных конвоиры не тратили. Тела иногда выбрасывали прямо в канаву, оттуда – их растаскивали волки, медведи и собаки. В деревне потом даже дети находили человеческие кости. Хоронили прямо за тюремной оградой, без крестов. Иногда на холмах. Помню, как много ягод росло в тех местах… Но взрослые нам их собирать не разрешали.
Та самая река Селеук, по которой сплавляли лес. Эта река впадает в Белую.

Фото Артура Салимова
Единственный сохранившийся снимок Фатхии Кагировой, которая спасла узника лагеря под угрозой смерти.
Фото Артура Салимова.

Одна из историй нашей спутницы особенно поражает.

- Был случай. Жительница села Фатхия Кагирова рассказывала, как спасла мужчину от смерти прямо из канавы. Услышав мучительные стоны (деревня и лагерь находились друг от друга примерно в 200 метрах), женщина каким-то чудом, под страхом смерти, вытащила оттуда неизвестного ей мужчину, напоила, накормила, обогрела и помогла бежать. Об этом случае в 60-е годы писали журналисты «Советской Башкирии».
История их семьи Исламовых-Кагировых заслуживает отдельного упоминания
Из книги Тамары Федоровой «Уральский ГУЛАГ на речке Ямаш»:
- Исламов Рахим Исламович, 1918 г.р. (настоящее ФИО – Камалов Мухаматнур Камалетдинович), сын бая Камалова Камалетдина, у которого было три жены и восемнадцать детей. Дом, имущество, скот, несколько табунов лошадей – отобрали. Отца со старшими сыновьями посадили в яму, где держали три года. Долгое время в их доме был клуб, правление колхоза. Все сыновья отбывали наказание на рудниках. Мухаматнур попал на Ленский золотой прииск, бежал оттуда. Его поймали, отправили на Колыму, он снова бежал и в этом побеге сменил имя и стал Исламовым Рахимом.

Пришлось жить под вымышленным именем. На войне воевал в штрафбате. Возвращаться с фронта в родные края, т.е. в Янаульский район, побоялся. Поехал в совхоз №2 деревни Аси-Ялань, поселился на хуторе Веселый (отделение совхоза №2). Там встретил свою будущую жену Кагирову Миниямал Сабировну. Семья получилась у них большая – девять детей. Отец Миниямал – Кагиров Сабир Хабирович отбывал срок в ИТК-2 Аси-Ялани с 1936 года и до освобождения. Его жена хотела быть ближе к мужу, поэтому поселилась с тремя детьми на хуторе Веселом. В 1959 году переехали в центральную усадьбу совхоза деревни Аси-Ялань. Сейчас в деревне постоянно проживает Исламов Рамазан, а все его сестры имеют дачи в Аси-Ялани.
«Боялись не волков
и медведей, а людей»
Тамара Васильевна знала многих старожилов Асиялана. Одна из них - Мария Артемьевна Железнова, чей отец, Артемий Иванович, также стал жертвой репрессий. Его семья была сослана под Белорецк на лесозаготовки. Работали в лесу даже в самый мороз, по пояс в снегу. При невыполнении нормы лишали пищи. Тогда это было 300-400 грамм хлеба в день и кипяток. Чтобы спасти детей от гибели, родители отправляли дочерей десяти и восьми лет пешком к бабушке в Помряскино, которое находилось в 100 км от Белорецка.
“
Мария Артемьевна рассказывала, как со слезами отправляли девочек. В то страшное время люди боялись не волков и медведей, а людей. Потому что те могли «сдать» НКВДшникам. А это считалось куда хуже. В итоге так и получилось: девочек вернули в Ново-Аптиково и всю семью перевели в совхоз №2.
Доносы в 30-е годы были обыденностью. От них, к примеру, пострадал и сам директор совхоза Владимир Волоцкий, сосланный в Асиялан с супругой из Ленинграда в 1934 году.

– Их выслали в далекую Башкирию из-за дворянского происхождения супруги Елизаветы Петровны, урожденной Кублицкой. Она была дочерью генерал-лейтенанта Академии Генерального штаба Петра Сафроновича Кублицкого. Так генеральская дочка стала работать бухгалтером, а Владимир Михайлович, в свое время учившийся в молочном институте, начал вводить в лагере сырное производство. Организовал коровник, конюшню, овчарню, плотину для пруда. Бурная его деятельность, очевидно, кого-то раздражала, на него составили донос (Волоцкий якобы укладывал в плотину снопы необмолоченной ржи) и позже его расстреляли. Елизавета получила второй срок – 5 лет строгого режима в Соликамских лагерях, отличавшихся жесточайшим режимом.
Одна из многочисленных родословных, которые удалось воссоздать нашей героине. Родословными Тамара Васильевна занялась почти десять лет назад.
Фото Артура Салимова.
Среди управляющих одного из совхозов Асиялани был Фазылов Абузал Нагимович, в свое время служивший вместе с младшим сыном Иосифа Сталина Василием в третьей гвардейской истребительной авиационной дивизии.

Невольно речь заходит об отношении к Сталину.

Тамара Федорова сначала молчит, потом вздыхает и, наконец, говорит:
“
Я помню его смерть в 1953-м. Плакали все. И те, кто был репрессирован, плакали тоже. Почему? Потому что с ним люди пережили войну. Это трудно объяснить. Но все то, что он сделал с народом, - его, тем не менее, не оправдывает.
Тамара Васильевна показывает нам пышащие зеленью и ягодами поляны и рассказывает, что здесь были бараки, конвоиры и небольшое кладбище. Место оврага, где растет молодое дерево – бывшее овощехранилище.
На месте этого юного дерева ранее и располагался лагерь НКВД. Овраг - вероятное место овощехранилища лагеря.

Фото Артура Салимова
Чтобы спрятаться от палящего солнца, мы садимся с ней у одного из сухих деревьев в поле. Расспрашиваю о личном.

Первую свою книгу пенсионерка издала на собственные средства. Теперь она говорит, что связываться с книгоиздательством более не намерена:

– Надоело деньги у всех просить, если честно. Родные говорят, чтобы я бросила это дело. А как я могу? Знаете, молодежь относится к моей работе скептически. Старики благодарят, говорят – памятник мне надо ставить. Да вы что, говорю, Асиялан это моя жизнь…
Тамара Федорова листает страницы своей первой и главной книги.

Фото Артура Салимова
Тамара Васильевна много лет проработала на стекольном комбинате в Салавате. В Стерлитамак приехала из-за дочки: помогать в воспитании любимых внучек.

– Знаете, я как-то хотела узнать данные о фронтовиках из Асиялани. Так мне директор ишимбайского музея и говорит, мол, какие участники войны? Деревни же нет! Эти слова меня тогда здорово разозлили. И я решила – найду их во что бы то ни стало. О них будет память!

Женщина хотела и открыть музей репрессированных – но пока этим планам не удалось воплотиться.

Сегодня Асиялан – это тихая деревушка примерно в 30 домов, без школы, магазина и фельдшерского пункта, куда спустя годы возвращаются люди, которые здесь родились и хотят провести остаток жизни.Среди них – 76-летний Фанис Фаткулбаян, детство которого также прошло на «Кислой поляне».
Асиялан сегодня.

Фото Артура Салимова
«На фронт просились
из-за нищеты»
Дом Фаниса расположен прямо у прозрачного Селеука, вода здесь всего по щиколотки. За домом издали, среди деревьев, мы видим рослого мужчину, который купает мальчика в воде. Слышен детский смех. Позже мы узнали, что это был сам глава большого семейства. В доме деда Фаниса людно, изобильно – я насчитываю четырех ребятишек, правнуков седоволосого мужчины. Оказывается, к дедушке с бабушкой в Асиялан приехала гостить его семья.
“
Отца Фаниса, Баяна Фахруллина, врага народа, репрессировали в 1931 году из Иштеряково, где у них был большой дом. Семейство бедствовало, ютилось в землянках. Чтобы спасти свою двухмесячную внучку от холода и сырости, бабушка, ложась спать на земляной пол, клала ребёнка себе на грудь.
У дома деда Фаниса жужжат пчелы – пасека, правда, пока не приносит меда. Сельчанин сетует на непогоду, из-за которой урожай этого года обещает быть слабым. Нас угощают квасом, зовут за стол, в баню. Но впереди нас ждет дорога.
Фанис Фаткулбаян в своем доме.
Фото Артура Салимова.
О страшных годах дед Фанис говорить не особенно хочет, отводит взгляд в окно, глядя уже не на пчел, а куда-то вдаль. Морщины, растрескавшие лицо, говорят о тяжело пережитых годах. В свое время он окончил Киевское военное училище и объездил половину СССР, но жить спустя годы переехал в Асиялан.

- Во время войны отца перевели в Трудармию, в Пермскую область. Он рассказывал нам, что большинство ребят просились на фронт потому, что умирали с голоду и жили в нищете. Помню, праздник в семье был, когда сапог на всех хватало.

Вместе с Тамарой Федоровой они вспоминают сверстников, которые еще не ушли на покой. Они улыбаются, вспоминая тех, кто жил с ними рядом. Сегодня выходцы из Асиялана живут в разных городах России и мира. Ежегодно они приезжают, чтобы отметить день рождения села. Асиялан живет своей степенной жизнью, но раны его никогда не заживут.
Семья Фахруллиных. Их, как и почти каждого из нас, коснулись репрессии и войны.
Фото Артура Салимова
По дороге домой Тамара Васильевна, с легкой горечью и улыбкой на лице, запевает:
- Аси-Ялань, Аси-Ялань,
Провальные ямы,
Не поехал бы сюда, да живет здесь моя мама…
За период с конца 20-х до начала 50-х годов ХХ века в Башкирии, по официальным данным, были репрессированы больше 50 тысяч человек. И это только те, кому непосредственно были вынесены судебные приговоры. Политические репрессии и система исправительно-трудовых лагерей просуществовали в стране вплоть до смерти Иосифа Сталина.
Репрессии на «Кислой поляне»
Как жили узники ГУЛАГа в Башкирии
Автор статьи: Надежда Валитова.
Фото и видео: Артур Салимов.
Использованы материалы изданий posredi.ru, Стерлитамакский рабочий.