Уфимка уехала в Гватемалу бесплатно лечить бедняков

«У тропических врачей не бывает рутины»

О себе Виктория говорит очень скромно: «Я люблю путешествовать, принимать самостоятельные решения, люблю тепло, море, горы, языки, экстрим. Но больше всего на свете я люблю инфекционные болезни. Уверена, интереснее, чем инфекционные болезни, могут быть только тропические болезни». И не скрывает, что отправилась в дальние страны лечить людей, чтобы избежать привычной жизни среднестатистического врача.

- Худшее в жизни человек - это рутина. Я всю свою жизнь пыталась уйти от этого. Улететь, убежать, уехать. У меня это получилось. Именно потому что я не люблю рутину, я начала заниматься тем, чем я сейчас занимаюсь.

Девушка объездила полмира – сначала как туристка и студент-медик, позже – в качестве волонтера. Правда, до этого она год трудилась в уфимской инфекционной больнице № 4. И все вроде бы шло хорошо, и коллектив устраивал, но чего-то не хватало. Тогда Вика уволилась и начала путешествовать по Азии. Вика старалась на всем экономить – передвигаться автостопом, жилье снимать через интернет с помощью каучсерфинга (члены этого сообщества бесплатно предоставляют друг другу помощь и ночлег во время путешествий). Так что до Гватемалы Валикова успела побывать в больницах Индонезии, Камбоджи, Сингапура и других стран. Однажды в интернете она прочла информацию об институте тропических заболеваний в Антверпене. Не долго думая, написала туда письмо о желании учиться. И ее пригласили. В процессе обучения девушка искала место работы, и выяснилось, что в Гватемале требуется врач-волонтер. На предложение бельгийской клиники «спасать индейцев майя» Вика ни секунды не сомневаясь ответила согласием.

- Я подумала: «Вау! Это же мечта, а не работа». Когда поехала в Гватемалу, мне казалось, что это будет всего лишь небольшая ступенька в моей карьере, что я полечу там людей, вернусь, стану великим тропикологом и останусь в России. На самом деле все произошло совсем не так. Когда приехала в Гватемалу, поняла что так просто от этих бедных наивных людей, которые ищут помощи и ценят ее, я не могу уехать. Эти люди ждут чего-то от тебя, их нельзя взять и бросить. Ведь кто-то должен им помочь. Просто я поняла, что это и есть моя мечта.

За время волонтерства смелая барышня успела поработать не только в Гватемале, но еще и в Гондурасе и на Гаити. Совсем скоро Вика снова едет в Гватемалу, чтобы вместе с другими русскими волонтерами строить там клинику. Настроена Валикова решительно – у нее уже есть примерный план работы, схема будущего здания и даже финансовый вопрос частично решен. Интересно, что родители полностью поддерживают дочь. А мама Вики – тоже врач – и вовсе готова поехать за дочкой хоть на край света, если это потребуется.

- Я всегда верила, что у тропических врачей никогда не бывает рутины. И это действительно так. Сложнее, чем тропики, трудно что-то найти. Тропические врачи должны знать и уметь очень многое. Ведь там некого спросить, в клинике есть только ты и больше из врачей никого. Представьте, что вы сидите в своей маленькой больнице в Гватемале и посоветоваться не с кем. Нет старшего врача, завотделением, дежурного хирурга, вообще никого! Лаборатории нет, педиатра и гинеколога тоже нет. Ты сам идешь и все-все делаешь. При этом самостоятельно многому учишься.

«Рожают на земляном полу, а пуповину перерезают ритуальным ножом»

По словам Вики, самая большая проблема всех тропических врачей, да и всех уездных лекарей – кому выделить лекарство в единственном экземпляре.

- Тому, кто почти жив, или тому, кто почти мертв? Этические вопросы намного сложнее, чем любой вопрос по поводу конкретного заболевания. Все это дало мне ощущение, что я на правильном пути, что это моя дорога.

- Поехать в Гватемалу в качестве волонтера – это затратно? Какой примерный бюджет поездки?

- Когда я только собиралась ехать, у меня была полная катастрофа с деньгами. Билет в Гватемалу стоит тысячу долларов, медстраховка 500 долларов. А еще ведь надо было сделать все прививки. В то время я работала в приемном покое на окладе шесть тысяч рублей, и таких огромных денег мне негде было взять. Можно было, конечно, сесть в уголочек и начать плакать. Но я поступила по-другому: сняла ролик и выложила его на краудфандинговый сайт. Так за два дня я собрала почти две тысячи долларов. Ради того, чтобы ролик просмотрело как можно больше людей, я даже покрасилась в блондинку. Мне повезло, я воплотила в жизнь свою мечту.

- Почему ты отправилась в Гватемалу, а не в богом забытое место России?

- Мне постоянно задают этот вопрос. У вас есть знакомые, рожавшие дома? Нет-нет, не те, кто йогой занимается, а просто те, кого в больницу не пустили. Вы знаете женщину, которая шла пешком так долго, что просто не успела дойти до роддома? У нас есть роддома! А в Гватемале их нет… Там рожают на земляном полу, а пуповину перерезают ритуальным ножом, который переходит по наследству от матери дочке, а потом женщина заболевает столбняком. Я не против работать в России. Особенно если мне покажут такое место в нашей стране, где можно беспрепятственно открыть свою клинику. Если все будет также доступно как в Гватемале и это будет нужно людям, я только за. Но чтобы открыть клинику в России, нужно иметь очень много денег.

- Что ты думала о Гватемале, когда только собиралась туда?

- Что индейцы высокие и носят косички. Нифига! Они маленькие, население носит традиционную одежду. Я думала, что там жарко, но это не так. Средняя температура – 25 градусов.

- Тебе не было страшно?

- Перед поездкой я немного боялась, потому что знала, что мне придется оперировать людей. Конечно, не полостные операции делать, а вскрывать, зашивать, роды принимать. В Уфе у меня было несколько недель, чтобы все это наверстать и узнать много нового. Друзья-врачи помогли – устроили небольшую практику в больнице.

- Как к тебе относились пациенты?

- В России среди пациентов больше недовольных людей, потому что у них есть возможность выбора. Мы можем выбирать врачей или вообще почитать в интернете отзывы и лечиться самостоятельно или, скажем, пойти к травнику. А когда у тебя нет выбора, потому что нет больницы, вот это называется несвобода. А в России есть свобода. А отношение к врачу там тоже разное. Мне, например, часто дарили бананы. В основном люди ценили то, что мы отказались от своей привычной жизни и приехали в Гватемалу для того, чтобы помогать. Это вызывало у местного населения большое уважение.

«Чаще всего умирают от диареи и пневмонии»

- Как там обстоят дела в плане медицины?

- Например, когда я была в Гондурасе, в клинику пришла беременная женщина. При осмотре выяснилось, что ей нужно делать кесарево сечение. И вдруг я наблюдаю такую ситуацию: старший доктор пишет ей на бумаге, что ей нужно самостоятельно купить для операции. Я вообще не думала, что такое бывает. Женщину срочно нужно брать на операционный стол, ситуация критическая, а тут такое. Когда я приехала в Гватемалу, я узнала, что бывают ситуации и еще хуже. В моем мозгу и сердце это не укладывалось никак. Даже в больших государственных больницах в Гватемале очень часто нет медикаментов. Но нашей клинике государство все-таки давало лекарства, по крайней мере, необходимые вещи у нас всегда были. Какие-то редкие лекарства присылали из Бельгии, поскольку клиника бельгийская. На Гаити был случай, когда я ничего не могла сделать для маленького ребенка. Я кое-как довезла его до больницы, делая дыхание рот в рот. Приехали, а медсестра говорит нам: «Пусть родители оплатят материалы, реаниматолога, постель и прочее. А потом мы вашего ребенка посмотрим». И вот в тот момент я поняла, что российская медицина действительно очень хорошая.

- Чем чаще всего болеют в Гватемале?

- Это неразвитая страна. Чаще всего местные жители болеют и умирают от диареи и пневмонии. А еще, знаете, я никогда в жизни не принимала столько родов, во время которых рождались дети без мозга. Почему это происходит? Потому что детей с 6-8 лет отправляют выращивать кукурузу на плантации, опылять химикатами бобы и кофе. Без масок, разумеется. В среднем девочка в Гватемале беременеет в 12 лет. К этому моменту у нее уже не все в порядке со здоровьем. Отсюда и онкология, и мутации.

- Сложно ли было ужиться с шаманами? Ведь местное население привыкло лечиться именно у них…

- С шаманами надо дружить, как, впрочем, и вообще со всеми жителями деревни. Главное – не говорить местным, что шаманы – шарлатаны. Лучше сказать пациенту, что у него очень серьезное заболевание. Мол, сразу видно, что шаман старался, хотел вас вылечить. Что моя таблетка подействует потому, что шаман уже постарался до меня. Если бы не шаман, то вообще ничего бы не получилось. Я считаю, что бороться с чужой культурой не стоит. Кстати, однажды у меня из клиники увели ребенка как раз по культурным соображениям. Девочка болела тяжело, была голодающая и обезвоженная, да еще и с пневмонией. Мы сказали, что ребенок должен находиться в больнице. Но родители ответили, что по местным традициям семья всегда должна быть вместе, и что им нужно работать, чтобы кормить других детей. Мы были согласны положить их всех в больницу, лишь бы спасти девочку. Но в итоге они все равно забрали ее, и спустя несколько часов она умерла.

- На твой взгляд, почему люди даже в цивилизованных странах идут к лекарям, экстрасенсам?

- Эффект плацебо никто не отменял. Плюс есть такое понятие, как отчаяние.

«Родители насилуют и дарят детей»

- Расскажи о том, как живут простые люди в Гватемале?

- Местное население работает с утра и до вечера. Дети начинают работать с того момента, когда могут поднять мачете – лет с шести. 80 процентов населения заняты сельскохозяйственной работой. В Гватемале процветает национализм. Там есть майя и потомки испанских колонистов. На врачей учатся последние. Получив диплом, они открывают частные клиники. Там частных клиник столько же, сколько у нас аптек и парикмахерских. В маленьких деревнях людям вообще не платят денег. Там даже нет такого понятия, поэтому до сих пор в ходу натуральный обмен. Так что им просто нечем заплатить за лечение. В этом смысле наш проект и клиника очень важны. Потому что все клиники от этого поселка очень далеко, а машин у местных жителей нет. До больницы, конечно, можно добраться на автобусе, но ехать нужно очень долго. Если заболевание серьезное, люди просто не успеют добраться.

- Семьи там многодетные?

- Детей в семьях много – в среднем восемь человек. Был случай, мы принимали 20-е роды у женщины. Стоит отметить, что гватемальскую женщину никто не спрашивает, хочет она детей или нет. Это одна из тех стран, где мужчина сильно доминирует над женщиной, у которой нет права голоса. В Гватемале дети идут в школу примерно в шесть лет, а в восемь ее заканчивают. Особенно это касается девочек. Потому что там считается, что девочке вообще ничего не нужно знать. Обычно женщины не умеют ни читать, ни писать. В семьях очень часто отцы насилуют дочерей, там очень сильно развита педофилия. Мальчики насилуют девочек, но общество на это закрывает глаза. И очень мало внимания уделяется контролю рождаемости и сексуальному образованию, планированию семьи. В этом нет ничего удивительного. Если нет ни учителей, ни врачей, то кто будет этим заниматься?

- Ты рассказываешь какие-то жуткие вещи…

- В Гватемале можно совершенно спокойно подарить ребенка. Если ты не можешь за ним следить, а кому-то он нужен, то, пожалуйста, забирай. Мать ушла и забыла про него.

70 процентов детского населения в деревнях голодающие. Там естественный отбор. Скажем, родился ребенок с небольшой патологией. У нас бы эту патологию даже не заметили – быстренько бы подлечили, записали на лечебную физкультуру, в бассейн, и все было бы нормально. В Гватемале это невозможно. Там десять старших братьев быстро съедят весь рис, а слабому ребенку ничего не достается, и он умирает. Местное население ест рис и бобы. Если у вас есть доллар – вы король. Вы можете поесть и рыбу, и мясо.

- Чего тебе не хватало вдалеке от родины?

- Не хватало мамы. А еще тушенки, сгущенки и гречки. Мне присылали туда гречку, и это было очень приятно и вкусно.

- Ты попадала в экстремальные ситуации?

- Там, где находится клиника, была зона конфликта. Иногда бои были прямо рядом с клиникой. Но на меня конкретно никто не нападал - я же высокая по сравнению с майя. Там все мужчины ниже меня ростом. Самый большой шок у меня был на Гаити, где я работала в клинике при католическом монастыре. Я впервые принимала роды у темнокожей женщины. Беру на руки ребенка, а он белый! Я его на всякий случай посильней заворачиваю в одеяло, чтобы мама не сразу поняла, что он светлый. Смотрю, а реакция совершенно нормальная. В итоге оказалось, что черные дети рождаются белыми и лишь годам к трем становятся как мама и папа.

«Меня сажали в тюрьму, но это мелочи»

- Как ты собираешься строить клинику?

- У нас есть пока что маленькая команда, которая скоро туда поедет. И есть люди, которые помогают дистанционно – делают сайт, помогают снимать видео, безвозмездно сделали план будущей клиники, помогают финансово. Клиника стоит около 10 тысяч долларов. Это цена самого здания, без учета медицинского оборудования. Мы не платим за проект здания, нам его сделали добрые люди, не платим за работу – клинику будут строить волонтеры и местные жители, не платим за землю – ее выделят. Так что к своей цели мы идем маленькими шажками, но, тем не менее, движемся вперед.

- Сталкивалась с коррупцией?

- Клиника в Гватемале, где я работала, настолько маленькая, что «доить» ее невыгодно. Мы наоборот просили помощи от всех. Но в целом коррупция, конечно, там есть, как и везде. Например, на границе Гватемалы и Гондураса с меня просили деньги. Но мне нечего было дать. На несколько часов меня даже посадили в тюрьму. Но в итоге все благополучно разрешилось. Но это все мелочи, не стоит обращать внимание.

- Где планируете открыть лечебницу?

- Далеко от центральных городов. Просто мы хотим действительно помогать людям, а не делать на них деньги. У меня мозг неправильно работает, я не хочу навариваться на чьем-то здоровье. Это главная проблема моей жизни, потому что я никогда не буду богатой и никогда не стану знаменитой. Я не могу работать в частных клиниках и брать деньги с людей, которые болеют.

- Ощущаешь груз ответственности за столь серьезное дело?

- В основном люди боятся что-то делать из-за осуждения общественности. Но в большом количестве людей всегда находится кто-то, кто тебя поддерживает. И от этого уже намного легче. Мы работали вместе с акушеркой, которая была еще и хорошим психологом. Когда кто-то умирал, она всегда успокаивала меня и говорила, что с нами этим людям лучше, чем без нас и не все так плохо. Можно плакать сколько угодно, но врач должен быть циником, собирать волю в кулак и продолжать делать свое дело. Одним словом, не надо себя жалеть. Меньше соплей, больше дела.

- Часто приходится слышать в свой адрес нелестные слова?

- У российской женщины цель - завести хорошую семью и родить детей. У мужчины – деньги и карьера. Если твоя цель отличается от стандартной, то всегда найдутся люди, которые скажут, что ты все делаешь неправильно. Мол, дура, иди рожай детей. Но я буду рада, если мой опыт кому-то пригодится. Жизнь – одна. И вы сами вправе решать, что вам делать, и не важно, что говорят другие.

Ксения ЛАПТЕВА.