Posted 16 декабря 2015,, 12:36

Published 16 декабря 2015,, 12:36

Modified 10 ноября 2022,, 18:40

Updated 10 ноября 2022,, 18:40

Героиня публикации «МКС» стала прототипом для памятника труженикам тыла в Уфе

16 декабря 2015, 12:36
Наше издание регулярно обращается к теме Великой отечественной войны, ратному и трудовому подвигу советского народа. Прежде всего мы стремимся рассказать о малоизвестных или забытых фактах и событиях того времени, повествуем о людях незаслуженно или просто по причине своей личной скромности оставшихся в тени. Но до сих пор не случалось, чтобы героиня одной их наших публикаций, а речь идет о юной военной швее из Бирска Надежде Самойловой, была увековечена в бронзе.

Бывшая военная швея имела железный характер

Надежда послужила прототипом одной из бронзовых скульптур, расположенных на постаменте памятника труженикам тыла в Уфе, недавно открытого в парке Победы. Напомним, ещё в мае 2014 года мы рассказали о трудовом подвиге четырех скромных девушек из Бирска в годы войны, когда эти 16-17-летние бывшие школьницы за несколько месяцев перестирали в Белой от крови и грязи, а затем высушили и починили несколько тысяч прострелянных пулями или разорванных немецкими осколками солдатских шапок, привезенных из-под Сталинграда весной 1943 года.

- Фигура швеи основана на реальном образе, - рассказал скульптор Андрей Ковальчук. - Мне присылали фотографии из Уфы.

Эти снимки и были из нашей публикации, ведь ранее о подвиге Надежды Самойловой никто не рассказывал.

Главной героини этого рассказа Надежды Александровны, к сожалению, нет в живых. Но мы нашли в Уфе двух её внучек, с одной из которых Ириной Новиковой побывали в парке Победы.

- Я не сразу узнала, что этот памятник посвящен и моей бабушке, - рассказывает уфимка, пока мы едем из Сипайлово, где она живет, в Черниковку. – К сожалению, много времени мне и моему мужу Юрию приходится быть на работе, телевизор и интернет смотрим урывками. Но, я ни когда не сомневалась, что моя бабуля достойно проявила себя во время войны. Сколько помню, у неё всегда болели застуженные по молодости в холодной речной воде суставы ног и рук.

Надежда Александровна, оказывается, после войны сменила свою швейную специальность на финансовую и стала бухгалтером. Сначала работала рядовым сотрудником, потом трудилась главбухом в разных организациях и даже будучи на пенсии старалась ни одного дня не сидеть без дела.

- Мягкая и сердечная была женщина, но с твердым, а если и надо, непреклонным железным характером, - вспоминает Ирина Геннадьевна. – Но по другому главному бухгалтеру и нельзя. А уж про щепетильность и честность и говорить не приходится. Берегла каждый народный рубль.

По дороге внучка поведала об одном из эпизодов послевоенной жизни Надежды Александровны. В 1964 году в роддоме № 2 на улице Гафури после ревизии из-за хищений и «подснежников» - людей получавших зарплату, но не работавших, арестовали и отдали под суд всё начальство и уволили чуть ли ни всю бухгалтерию. Дело о злоупотреблениях прежнего руководства было громкое, а шум поднялся на всю республику. Поэтому Минздрав БАССР долго не мог найти не только главврача, но даже его замов и главбуха, так как потенциальные кандидаты категорически отказывались идти работать в «нехорошее» место. Люди боялись, что и их вдруг отправят в места не столь отдаленные: следствие тянулось очень долго. Сотрудники не получали зарплату, а роддом не оплачивал счета и даже не мог оприходовать материалы и медикаменты - хоть закрывай специализированное медучреждение. Тогда по просьбе Минфина республики для наведения порядка в финансах главным бухгалтером в роддом перевели Надежду Александровну, которая до этого трудилась в системе министерства просвещения Башкирии. Но так получилось, что кроме ведения сугубо бухгалтерской работы пришлось бывшей военной швее вынужденно исполнять два месяца и обязанности руководителя. Ответственности она никогда не боялась и на других не перекладывала.

- Справлялась, как могла, коллектив врачей там был хороший, другие сотрудники поддерживали и подсказывали, в министерстве тоже понимали сложность ситуации и ни одного ЧП, тем более смерти ребенка или роженицы в роддоме не было, - вспоминает рассказ своей бабушки г-жа Новикова. – Иногда, правда, возникали комичные ситуации, когда на оперативках в минздраве поднимались специфические медицинские вопросы.

Если по финансово-хозяйственной деятельности Надежда Александровна помнила без бумажки каждую цифру и могла дать по ним квалифицированное пояснение, то «резус-конфликт» и прочие специфические вещи, касающиеся рожениц, вызвали, мягко говоря, затруднение. Но, наконец, минздрав нашел главного врача и стало полегче. Вскоре прошла ещё одна внезапная ревизия, но всё сошлось до копейки. А иначе и быть не могло: сама чужого не брала и другим не позволяла. Но и прав тогда у главных бухгалтеров было намного больше, чем сейчас и, в интересах дела, Надежда Александровна не стеснялась этим пользоваться.

Между тем, хозяйство в роддоме было солидное: своя котельная на угле с чумазыми кочегарами, большая, почти круглосуточно работавшая прачечная с приличным штатом прачек, каждая из которых имела непростой характер. Работа у них была тяжелая. Одноразового белья в то время не было. Поэтому прачки, в основном, овдовевшие в годы войны женщины-солдатки, посменно стирали, сушили и гладили его чуть не круглые сутки. Имелся в роддоме свой автогужевой парк, состоявший из нескольких автомобилей и лошадки с телегой, которой управлял нелюдимый извозчик, к которому тоже нужно было найти особый подход.

А как-то дождливым августовским утром 1964 года, видимо из окрестных садов частного сектора, прямо в приемный покой заполз уж. Время было спокойное, двери на замки почти люди не запирали. А кого боятся?

Решительно погасив начавшуюся было панику среди персонала, не дожидаясь приезда главного врача и не поднимая шума, чтобы не напугать пациенток, бывшая военная швея организовала поимку пресмыкающегося силами кочегара и дворника, который потом и выпустил ужа из мешка в ближайшем овраге. Всё произошло буднично и по-деловому, а не как сейчас - с МЧС, зоологами, обязательной телевизионной шумихой и последующей прокурорской проверкой на предмет возможного несоблюдения каких-то норм. Теперь в этом здании на улице Гафури, 74, располагается перинатальный центр, а многие прежние хозяйственные постройки снесены.

И вот мы стоим перед восьмиметровой скульптурной композицией известного московского скульптора, председателя правления союза художников России Андрея Ковальчука, который из большого массива архивных документов, фотографий и публикаций отобрал в качестве единственного прототипа историю молодой девушки из Бирска, совершившей в годы войны вместе с тремя подругами свой незаметный подвиг.

Несколько скромных гвоздик, как и принято в подобных случаях, легли на постамент. Так встретились нынешнее поколение и поколение военной поры, запечатленное в бронзу. Ирина Геннадьевна отвернулась в сторону с платочком в руках, а я не стал ей мешать и допекать лишними вопросами.

Всем бы таких бабушек

В уфимском микрорайоне Зеленая Роща живет ещё одна внучка Надежды Александровны – Елена Муратшина.

- Об открытии памятника я тоже узнала с опозданием от своей двоюродной сестры Ирины Новиковой, - рассказывает внучка швеи военного времени, ставшей для столицы Башкирии легендой.

Но причина этому более чем уважительная. Дело в том, что Елена ждала ребенка, который появился на свет 18 октября и теперь в дружной семье Муратшиных их трое – две девочки и мальчик.

- Сколько себя помню, ни разу бабушка не ругала или, тем более, не наказывала нас - детей, как бы мы не бегали и не шумели, - вспоминает Елена. - Добрая и душевная она была. Ещё запомнился постоянный запах корвалола – у неё было больное сердце. До последней минуты своей жизни она думала не о себе, а о других. Дай Бог всем иметь таких бабуль как моя.

- В ближайшее время мы с мужем Альбертом и детьми обязательно поедем в парк Победы и поклонимся её памяти, - продолжает Елена. – В том, что мы сейчас живем в мире, а у меня большая и счастливая семья, заслуга и моей бабушки.

Дедушка Петр Александрович, как и большинство мужчин военной поры, ушел защищать родину. Сначала учился в военном училище в Челябинске, а потом служил механиком бомбардировщика Пе-2. Был ранен осколками зенитных снарядов, обмораживал ноги, когда по боевой тревоге срочно пришлось взлетать не в унтах, а в сапогах, лежал в госпитале. Призвали его в апреле 1941-го, а демобилизовали только в 1947-м. Война войной, но, оказывается, в срок службы она не шла. Если бы всех выживших после Победы отпускали домой, то служить было бы некому: война выбила целые поколения.

С бабушкой он познакомился, оказывается, не случайно. Где-то приметил, потом узнал адрес, а чтобы найти повод, уговорил старшего брата Егора, работавшего в бирской милиции, прийти вместе к Самойловым будто бы для проверки домовой книги. И как то сразу молодые люди приглянулись друг другу…

Рассказала Елена ещё одну удивительную историю этой семьи. В 1936-м году Михаило-Архангельский храм в Бирске, что на Галкиной горе, был закрыт, а в конце войны, когда открылся вновь, старостой избрали отца её бабушки – Александра Михайловича. За порядочность, предприимчивость, цепкую память и удивительную способность быстро производить в уме сложные математические вычисления, что было очень кстати для этой должности: тогда шел основательный ремонт храма и сложностей в связи с этим было достаточно.

- Видимо, из-за генов прадедушки у меня никогда не было проблем с математикой ни в школе, ни в УГАТУ, который я закончила, - смеется собеседница.

Из Ленинграда приехали расписывать церковь два художника, которые все время пока трудились, жили в доме Самойловых на Кузнецкой, 10. Сейчас улица носит имя Фатхинурова, а старый дом до сих пор сохранился. Иногда, правда, питерские живописцы не работали, а задумчиво ходили по дорожкам большого фруктового сада Самойловых и что-то обсуждали, а как-то поспорили. Что ж, художники – люди творческие, общим аршином их не измеришь.

В начале 1950-х священником в церкви был, оказывается, дед нынешнего Патриарха Кирилла - Василий Степанович Гундяев. Мир, и правда, такой тесный!

В облике собеседницы угадываются черты Надежды Александровны, у неё такие же серо-зеленые как у бабушки глаза. Временами Елена замолкает и отворачивается, видимо чувства переполняют и её. Дочки в это время копошатся с игрушками и книжками на полу и на диване, иногда деловито перебираясь по своим делам через родителей и их гостей.

"