Валентин Святынчук: «Южное кладбище в Уфе закроется в 2012 году»

Дальнейшее расширение затонского погоста невозможно, так как он упирается в границу поселков Вавилово и Михайловка.

- Кладбище по закону должно находиться вне города, а пригодных земель для размещения погоста вокруг Уфы больше нет, - констатирует Валентин Степанович. Правда, г-н Святынчук заметил, что уфимская мэрия уже решает эту проблему, и ни один покойник не останется без персональной жилплощади.

Поскольку в ближнем пригороде новое кладбище не основать, городские власти обратили внимание на окрестности поселка Курасково в Уфимском районе, что в 10-15 километрах от Уфы по Затонскому шоссе.

Предполагается, что в оставшееся время до закрытия Южного погоста в Курасково откроется новое кладбище «Западное» на 102 гектара, 40 из которых планируется отдать под захоронения, а 60 оставить в резерве. Это не первый случай обращения к этой территории. Появление нового кладбище в Курасково предусматривалось Генпланом Уфы в 1993 год, но тогда в этот проект новой жилплощади для мертвых не смогли вдохнуть жизнь. Решением городского совета просуществовавший год погост закрыли – якобы было много жалоб на то, что в могилах стояла вода.

Для того, чтобы открыть новое кладбище, требуется соблюсти много нюансов. По республиканскому закону «О погребении» вновь создаваемые погосты должны размещаться на расстоянии не 300 метров от границ земель, предназначенных для строительства жилых и общественных зданий, промышленных предприятий, дорог, улиц, площадей. Невозможно открыть кладбища в зонах охраны источников водоснабжения, на берегах озер, рек и других поверхностных водных объектов, в местах «с выходами на поверхность закарстованных, сильнотрещиноватых пород и местах выклинивания водоносных горизонтов», а также на затапливаемых, заболоченных, подверженных оползням и обвалам территориях местах.

Валентин Святынчук признается, что бесконечно тратить пригородную землю на погосты невозможно, и идеальным решением для большого города должен быть крематорий.

- Я сам хотел бы, чтобы меня после смерти кремировали, а урну поставили в могилу рано погибшего сына, - говорит Валентин Степанович.

Однако пока ждать в Уфе появления крематория не приходится. Инвесторы не спешат вкладываться в «социальный» проект, ведь отдача от этого специфического учреждения придет не скоро. Как только бизнесмены садятся подсчитывать барыши от огненного ритуала, то понимают, что горожане не сразу осознают необходимость подобного упокоения и вряд ли встанут в очередь, чтобы сжечь тела родственников. Консервативно настроенное население будет продолжать предавать близких земле по христианскому и мусульманскому обычаю.

А ведь, обращение в крематорий несет немало плюсов. Например, кремированному покойнику открыты двери всех закрытых погостов. Ведь закопать урну с прахом можно в могиле родственников, даже если некрополь давно превратился в закрытый для захоронения мемориальный парк, как например Мусульманское или Сергиевское кладбища. А пока в Уфе не появился свой крематорий, кремировать покойников из Башкирии возят в Екатеринбург и транспортные расходы обходятся близким в копеечку.

– Нет разницы, каким способом человек обретет последнее пристанище, - уверен г-н Святынчук. - Мы приходим поклониться памяти, а не костям.

Между тем, Валентин Святынчук заявил, что в Уфе не будет внедряться так называемый «тольяттинский опыт». Это метод родился в Самарской области, и долгое время считался перспективным. Смысл идеи заключается в том, что на «безродных» могилках размещается объявление о том, что родственники должны явиться в дирекцию кладбища, аналогичное уведомление отправляется близким по почте. Если в течение двух лет обращение остается безответным, земля используется для повторного захоронения. Но только с условием, что с момента похорон прошло не менее 20 лет. За это время от останков ничего не остается. Было подсчитано, что если такой метод использовать на Южном кладбище Уфы, то там вновь откроются для захоронений более десяти тысяч могил. Однако после некоторых разъяснений прокуратуры, и правовой экспертизы «тольяттинский опыт» посчитали незаконным.

- У нас такого точно не будет, - заявил г-н Святынчук, - могила – частная собственность и ее снести можно только по решению суда.

Журналисты давно присвоили г-ну Святынчуку неофициальное звание «мэра города мертвых», так как население погостов, упокоившееся только в прошлом столетии, превышает число еще живых в два-три раза.

Однако на такое прозвище начальник кладбищ, которые бессменно возглавляет 23 года, не обижается. Он действительно знает о будущей загробной жизни уфимцев все.

Глава комбината спецобслуживания опроверг слухи, что за взятку покойника можно «подселить» на почетную аллею. По его словам, места на «почетке» даются распоряжением главы администрации и только людям, имеющим заслуги перед городом.

Также Валентин Святынчук напомнил, что места на погостах – бесплатные, купить последнее пристанище нельзя. Государство гарантирует каждому скончавшемуся уфимцу земельный участок для могилы, размер которой в ширину 1 метр, в глубину – 1,5, а в длину – 2 метра.

- Если вам говорят, что за место заплатили, не верьте, это обман. Сообщите мне и укажите на этого человека, и я с ним лично разберусь, - пообещал он корреспонденту «МКС».

По признанию Валентина Степановича, погосты едва ли не единственное место, избавленное от суеты.

- Когда мне требуется о чем-то серьезном подумать, собраться с мыслями, я выхожу из своего офиса на Южном кладбище и прогуливаюсь по аллеям среди рядов могил, или присаживаюсь на чью-нибудь скамеечку. А кладбищенское население ничего не имеет против, - говорит он.

Вместе с тем, чиновник признался, что погосты живут своей жизнью и рассказы о загробном мире возможно не досужие домыслы.

- Однажды доработался допоздна и решил до дома в Затоне дойти пешком, - вспоминает начальник уфимских кладбищ. - Вышел на кладбищенскую дорогу, ведущую к затонскому шоссе, и почувствовал, что за мной кто-то идет. Но сколько бы я не оборачивался, никого не увидел, словно кто-то незримый провожал меня до границ погоста. Наверное, не стоит думать, что мир мертвых не следит за миром живых.

Тем не менее, живые создают немало проблем уфимским кладбищам.

Между тем, чиновник обеспокоен циничной тенденцией – все больше родственников отказываются забирать близких, которых на сленге похоронщиков называют «невостребованными». И если в конце 80-х годов прошлого века брошенных покойников было не более 12 в год, то в прошлом году их число составило 424.

- «Невостребованный» не означает, что покойник безродный, чью личность не смогли установить, - рассказывает Валентин Степанович. – Родственникам прекрасно известно об умершем, но они решают переложить бремя его погребения на государственные плечи. Им известно, что в течение десяти дней невостребованного похоронят за государственный счет и не придется тратиться. Зато потом, когда выясняется, что для того, чтобы претендовать на наследство нужна справка о захоронении, такие с позволения сказать родственники начинают бегать за документами. Мерзко смотреть на эту публику.

Что же касается «неизвестных», никем не опознанных и найденных без документов, то Валентин Степанович развеял миф, что эту категорию умерших хоронят вповалку «как собак».

- Это нормальные похороны, ничем не отличающиеся от остальных, только родственники не плачут над могилой, да вместо таблички с именем – номер.

Бывают и счастливые истории – родственники вдруг узнают о погибшем и надгробия получают имена и фотографии.

Также начальник уфимских кладбищ оценил, во сколько сегодня обходятся минимальные похороны. По его подсчетам, размер «гробовой заначки» должен составлять 16,5 тысяч, и это не включая поминок. Это если хоронить близкого по муниципальным расценкам. В случае, если родственники обращаются в коммерческую контору, то эта сумма может зашкалить за 40 тысяч рублей.

Федеральная служба государственной статистики обнародовала данные о ценах на товары и услуги в минувшем году. Абсолютный же рекорд поставили гробовщики. Стоимость ритуальных услуг в среднем выросла на 57,3%. Причем в наибольшей степени подорожало рытье могилы – аж на 81,3%.

Дело в том, что после отмены лицензирования похоронной деятельности в этот бизнес кинулись многие, готовые заработать на человеческом горе. Родственники находятся в шоке от произошедшего, и коммерсанты выставляют им огромные счета за похороны, в том числе и за доставку в морг, хотя эта услуга бесплатная. Причем для перевозки трупов горе-предприниматели используют коммерческие автобусы, которые только закрывают номер табличкой «Похоронная».

Кстати, в охоте за похоронными деньгами уфимцев существует жесткая конкуренция, акулы похоронного бизнеса не гнушаются платить сотрудникам «скорой помощи», милиции и экспертам морга за сообщение о только что представившемся перед богом. Бывает, что «похоронный агент» появляется на пороге квартиры раньше, чем родственники узнают об обрушившемся на них несчастье, или приезжает вместе с каретой скорой, призванной зафиксировать смерть.

Буквально на минувшей неделе один из журналистов «МКС» стал свидетелем смерти человека на остановке общественного транспорта. Журналист вызвал со своего мобильного телефона «неотложку» и вместе с прохожими попытался оказать умирающему помощь, однако пожилой мужчина, несмотря на все старания, скончался. Едва репортер добрался до редакции, на номер его мобильника перезвонили из одного из уфимских похоронных агентств, и, выразив свои соболезнования, предложили услуги по захоронению.

Как выяснилось, несмотря на все старания антимонопольного ведомства и прокуратуры, такой способ получения информации о потенциальных клиентах в Уфе процветает, и является неплохой кормушкой для многих.

Дмитрий КОЛПАКОВ.