Диалог с властью. Один за всех, а если все за одного?..

Подобное общение - глаза в глаза с главой региона - для всех нас, а на встрече присутствовали редакторы газет “Республика Башкортостан”, “Башкортостан”, “Кызыл тан” Татьяна Сырвачёва, Ралиф Кинзябаев, Фаил Фатхтдинов и автор этих строк, представлявший интересы “Вечерней Уфы”, фактически было в новинку. Содержательная составляющая предстоящей беседы являлась тайной для новоприбывших, и даже пресс-служба президента, пребывая в неведении, не могла объяснить, что же ждет приглашенных за дверями кабинета, в котором их примут.

А ждал газетчиков... чай. И упоминание о нем не есть мелкотемье. Напротив, это интересная деталь, поскольку чайная церемония, включающая привычную для всех возню с консервированными сливками, кусочками рафинада и еле слышное звяканье ложечек, позволила “накрахмаленным” визитерам снять мышечное напряжение, чуть расслабить собранные в комок нервы и начать, наконец, слушать президента спокойнее. А первые фразы произнес именно он, предложив собравшимся сесть кучнее, так сказать, тесным кругом. Теперь я понимаю, почему в его блоге после знакомства с нами появились строчки о том, что поначалу разговор складывался непросто. Мы, народ битый и наученный горьким опытом, ожидали подвоха, а президент, вкусивший свободы общения в Сети и вполне осведомленный о зубастости центральной прессы, не сразу понял, отчего гости, “окопавшись”, заняли позицию непротивления.

А как бы вы, господа, среагировали на слова о том, что информационное поле, с которым новый глава республики познакомился в первую очередь, стерильно? Да-да, именно такое слово и прозвучало: “стерильно”. Мало приятного, согласитесь. И ведь главное, что в основе своей сие есть правда. И когда тебе спокойно, внимательно вглядываясь в твое лицо, об этом говорят, то становится очень и очень не по себе. И все наши завоевания в искусстве освоения эзопова языка, с помощью которого мы старались донести читателю хотя бы часть правды, вдруг начинают казаться незначительными. Другой вопрос, что гласность нельзя объявить соответствующим указом. И внутреннего цензора (так не хочется произносить “раба”), прочно в нас обосновавшегося, журналистам придется выдавливать из себя по капле.

- Именно по капле, - лицо президента словно затвердело, взгляд стал жестким. - И это касается не только СМИ, - углубившись в какие-то мысли, он медленно размешал сахар, пригубил чай, и мы, не решаясь до того момента взяться за угощение, дружно потянулись к чашкам.

- Но ведь было и много хорошего, - живительный напиток оказал свое действие, прибавив нашим глазам блеску, а речам раскованности. - Невозможно отрицать достижений, которых Башкортостан добился за двадцать лет суверенитета...

- Никто не собирается этого зачеркивать, - моментально отреагировал Хамитов. - Хочу вам сказать, что меня не интересуют все те “криминальные истории”, что связаны с мутными временами, я не хочу влезать туда и закрываю эту страницу. Но есть ведь просто история - республики, людей, которые в ней живут... Вот она-то как раз важна.

“А как быть с теми, кто свято верил в праведность своего дела? - мелькнуло в моей голове. - Иного из нас открывшаяся картина может и раздавить. Мы уже проходили это в годы перестройки, связанной с именем Михаила Горбачева, когда старики впадали в депрессию, просто сходили с ума...”.

- Позитив, - словно прочитав чужие мысли, произнес Рустэм Закиевич. - Он, безусловно, необходим, поскольку к людям нужно относиться бережно. Тем более что перемены не могут быть скоропалительными. Это процесс, и процесс непростой. Но необходим именно позитив, а не нектар, искажающий, подслащивающий действительное положение дел. И вообще, в первую очередь журналиста должна волновать жизнь простого человека, со всеми ее проблемами. А их очень много, мне страшно становится, когда я читаю в своем блоге жалобы людей: воровство, взятки, откаты на самых разных уровнях. Замечу, человека, погребенного под спудом мешающих ему жить сложностей, в меньшей степени волнует, кто находится у власти. В тот момент, когда зной уничтожает посевы, скот нечем кормить, вода в деревнях на вес золота, а в иных ее и вовсе нет, простым людям не до того, кто сейчас на президентском посту!..

Отдельная тема - коррупция на селе. Вот на что журналистам необходимо обратить особое внимание. Крестьяне годами не получали своего законного заработка. Я лично знаю одну деревню в Башкирии, где пятнадцать лет люди живут без зарплаты - с ними рассчитываются в лучшем случае мешком зерна, а то и старыми калошами... (Да-да, так и сказал - “старыми калошами”, сочтя эту “метафору” характеристикой несоответствия вознаграждения затраченным силам, нервам, пахоте сельчан - И.К.).

Рустэм Закиевич на мгновение замолчал, разволновавшись (“Я - эмоциональный человек”), затем поднялся со стула и, попросив у дам разрешения снять пиджак (“Жарко!”), вновь подсел к нам - только что казавшийся очень суровым, теперь, в белой рубашке и при скромном галстуке, он напоминал “шестидесятника”. (Действительно, очень похож на “шестидесятника”, который, возможно, с ностальгией слушает песни Окуджавы. Про его любовь к музыкальному “фольклору” туристов знают уже все. Я же помню, как на одном из семейных праздников нашего Русского академического театра Рустэм Хамитов, в те поры, кажется, еще федеральный инспектор, цитировал на радушном приеме у Михаила Рабиновича “гарики” Игоря Губермана).

... - Сплетен я не терплю и не слушаю их никогда. Но мы говорим сейчас о проверенной информации, о критике, имеющей под собой основания. Так что о проблемах, которые существуют в республике, о бедах людей, об их обидах я должен узнавать от вас, - Президент, двигая неповоротливый “возок” разговора со все еще сторожившимися газетчиками, делился своим видением деятельности и действенности СМИ, в числе важнейших категорий называя открытость печати, правду, которую должны нести со страниц своих изданий журналисты (“Вы ведь - властители дум, во всяком случае раньше вас называли именно так”). Впрочем, речь касалась не только печатных средств массовой информации, зашла она в числе прочих и о Государственной телерадиокомпании “Башкортостан”:

- Теперь ее возглавляет Гузель Ибрагимова, и я, серьезно побеседовав с ней, надеюсь на перемены в эфире, на то, что она сумеет цивилизовать это пространство.

Возвращаясь же к вопросу об историческом прошлом, - в глазах у главы региона заплескался лед, - хочу вам сказать, что я уже слышал о неких выпадах, касающихся памятника Салавату Юлаеву. Так вот: есть святые вещи, к которым относится и память о нашем народном герое. И я никому не позволю святое зачеркнуть! Равно как и не допущу разжигания национальной розни, во что иные пытаются втянуть и молодежь. Национальный вопрос - один из серьезнейших, и в этой связи рассчитываю на вашу толерантность, мудрость и ум, потому что от печати зависит многое.

Пожалуй, этот момент стал в разговоре переломным, и мы, окончательно раскрепостившись, начали забрасывать Хамитова вопросами.

- Я - башкир, сказал об этом один раз и больше повторять не стану. Мне дорого все, что связано с родной землей, и важны мир и спокойствие на ней. Да, еще вчера я был обычным человеком. Но сегодня я президент и отвечаю за четыре миллиона людей, - он потер лицо ладонями, прошелся пальцами по надбровным дугам, точно согнав какое-то неприятное воспоминание:

- ...Перед нами стоит много задач. Одна из них - Всероссийская перепись населения. Это очень важно. Необходимо провести ее размеренно, спокойно, как можно точнее. Далее: я хочу иметь четкое представление о регионе, хочу понять, на каком фундаменте мы сейчас держимся. Меняться можно, лишь оценив всю полноту картины.

- Понятно, что нас ждут перемены...

- Да. Например, связанные с тем, что маргинализированную часть общества необходимо превратить в активную. И тогда из нее начнет расти средний класс...

“Намерения, конечно, благие...”, - хихикнул кто-то мерзко в моей голове.

- А нас поддержат, - Президент, похоже, вновь услышал противный голосок цензора, угнездившегося во мне. - Во всяком случае сразу же позвонили все вице-премьеры правительства России, выразили желание приехать большинство министров - Татьяна Голикова, Виктор Христенко, Алексей Кудрин, ну а Эльвире Набиуллиной, думаю, сам Бог велел...

Мы беседовали уже около часа, а поток тем, волновавших и президента, и представителей “четвертой власти”, которая давно перестала быть таковой, но появилась вдруг у нас надежда на возрождение утраченных приоритетов, не иссякал. Он интересовался тиражами, подпиской и зарплатами журналистов, беседа коснулась районных газет, в редакциях которых есть просто замечательные “перья”. Его заботили строительство и вытекающие из него проблемы ипотечного жилья, торговля - куда ни кинь, всюду клин. Банковский сектор, по поводу которого Рустэм Хамитов высказался весьма категорично, назвав его слабым, и множество связанных с финансовым рынком вопросов; варяги (в частности, был упомянут завод Ласселсбергер), коих весьма и весьма интересует Башкортостан, его площади, рабочие руки, природные богатства (“Народ свой я никогда не сделаю заложником олигархов”) и многое-многое другое. Что? Например, в связи с приездом Сергея Кириенко возник разговор о перспективах города Агидель (“Будем помогать”). А еще об уроках башкирского языка в школах, качестве его преподавания, уровне мышления и образовательном цензе учителей, ведущих этот предмет:

- Представители других национальностей, живущие в республике, мне кажется, должны владеть каким-то необходимым запасом башкирских слов, фраз. Что же касается всеобуча... Об этом нужно очень серьезно думать. Безусловно, языковая тема занимает мои мысли, но пока все находится в процессе размышлений. Сам я до пяти лет говорил только по-башкирски. А потом, когда выучил русский, естественно, произошел процесс ассимиляции (понятно: жизнь в Сибири - отец Рустэма Закиевича, кстати, всегда выписывал там башкирские газеты, в частности, “Совет Башкортостаны”, считая сие необходимым и называя “связью с родиной”, далее - русскоязычная школа, МВТУ имени Баумана, командировки по стране, служба в Москве - И.К.) и этот язык теперь я, наверное, знаю лучше...

Естественно, мы не могли не задать главе Башкортостана вопрос об изменениях в республиканском правительстве, услышав в ответ краткое:

- У нас пока очень короткая кадровая скамейка. Мало людей, кристально чистых людей, и в то же время энергичных, ярких, государственно мыслящих, которые могли бы занять ключевые посты. Кого-то мы попросили не уходить, кого-то пока были вынуждены оставить, поэтому через полгода, возможно, перестановки будут еще. Но я не хочу приглашать кого-либо со стороны. Кстати, хотелось бы повнимательнее познакомиться и с деятельностью наших парламентариев, говорю о Госсобрании.

И последнее. Уже почти прощаясь и подводя итог полуторачасового знакомства, мы напомнили Президенту о пресловутых тридцати днях, “отпущеных” федеральным законом различным учреждениям и ведомствам для того, чтобы оные давали в этот срок ответы по письменным запросам не только граждан, но и всевозможных СМИ:

- Как вы понимаете, Рустэм Закиевич, оперативности это не прибавляет, а подчас ситуация требует моментального вмешательства. Более того, пользуясь такой “лазейкой”, иные спецы позволяют себе даже в процессе пресс-конференции бросить журналисту, поднявшему проблему: “Присылайте вопрос на официальном бланке, тогда мы вам ответим”. И ты сразу думаешь: “А владеет ли этот человек материалом, или он боится взять на себя ответственность?”

- Согласен, плохо. И что делать? - спросил президент. - Ведь не на законодательном же уровне решать такое?

- А иногда достаточно сказать об этом с высокой трибуны и потом по возможности повторить, - в четыре голоса чуть ли не выкрикнули мы.

Рустэм Закиевич кивнул и сделал пометку на одном из своих листочков, куда заносил какие-то замечания по ходу разговора:

- Хорошо, подумаю, как вам помочь.

И, уже прощаясь, добавил:

- Надеюсь, наши встречи будут теперь регулярными, возможно, раз в полгода...

Вот, собственно, и все, уважаемый читатель. Единственное, что хотелось бы добавить: справиться с внутренним цензором не так-то просто. Он сидит в тебе, напоминая о своем присутствии холодком осторожности, возникающим в груди. Даже этот материал о встрече с президентом, который сам попросил нас написать про состоявшийся разговор, мое личное “третье отделение” купировало в наиболее острых местах. По капле, господа, по капле.... Непростое это дело - учиться жить и писать по-новому.

Илюзя КАПКАЕВА.

«Вечерняя Уфа», 10 августа 2010 года.