Костей не соберешь? В травматологическом отделении больницы № 22 ставят на ноги

Дурная голова ногам покоя не дает

Этот дикий случай помнят все жители Башкирии – в ноябре 2010 года во время учений на втором километре автодороги Булгаково-Бекетово начальник тылового обеспечения войсковой части № 6795 МВД РФ 27-летний Александр Богушевич, отправившийся ночью за сигаретами на своем авто Mitsubishi, наехал на ползших по дороге трех солдат. Парни стали жертвами неуставных отношений – на трассу ночью их выгнал сержант Александр Булыгин, чтобы «поучить солдатским навыкам», и заставил их передвигаться ползком по дороге. Александр Богушевич, мчавшийся по магистрали, мог не заметить лежащих парней. Под колесами погибли двое солдат - 20-летний Павел Горин и 19-летний Радик Ишдавлетов, третий пострадавший - Денис Козлов - оказался в травматологии 22-й больницы.

- Ноги у него практически не было, - вспоминает работники травматологического отделения. - Да и сам парень был при смерти, потерял много крови – ему очень повезло, что он попал к нам.

По словам сотрудников «травмы», хирурги отделения по кусочкам собрали ногу Денису, а сама операция длилась 36 часов!

- Врачи не отходили от операционного стола и пили только глюкозу, чтобы продержаться и не упасть, - вспоминает медперсонал. – Парень мог лишиться ноги, но ушел от нас на своих двоих. Мама, которая приехала в Уфу из другой области, не знала, как благодарить самоотверженных медиков.

А вот завотделением травматологии больницы № 22 Ринат Рахматуллин - один из трех хирургов, стоявших почти двое суток у операционного стола, чтобы спасти Дениса, - самого солдатика не помнит.

- Если мне снимок травмированной конечности показать, то сразу все расскажу о больном, - смущенно говорит он.

Впрочем, ничего удивительного нет: завотделением – оперирующий хирург, делающий не менее 200 сложнейших операций в год, и такие больные как Денис – здесь не редкость, просто, может, случаи не такие громкие. А автомобильные аварии с тяжело пострадавшими в окрестностях Уфы происходят каждый день – попробуй упомнить скольким людям жизнь спас! Это благодарные пациенты потом навсегда запоминают имя врача, поставившего их на ноги.

Кстати, «обычные» больные – упал-очнулся-гипс – в травматологию не попадают, сюда на скорой везут пациентов, с которыми врачи травмпункта не справятся. Большая часть пострадавших со сложными переломами – попавшие в тяжелые аварии. Вторая группа людей, оказавшиеся в этом отделении – жертвы насилия, а остальные – лишившиеся конечностей «по-дурости» - упал с крыши, со стремянки, с забора и даже украшая новогоднюю елку. А хирурги потом думают, как заново собрать поврежденную конечность.

- Крышу крыл, упал, - рассказывает 68-летний Ахат Ардаширов. Рядом сидит супруга, понимает, что мужу теперь долго крыть кровлю не придется. Ноги ее благоверного покоятся на растяжках, и в таком обездвиженном положении ему придется провести не менее 10 дней, пока идет регенерация кости.

- Дом-то у вас теперь без крыши?

- Да какая уж крыша, - машет рукой Аниса Ардаширова. – Хорошо, что живой остался, и спасибо врачам, что ходить будет.

Чаще всего такие «дурные» травмы получают мужчины за 40, которым кажется, что их тело по-прежнему молодо, и они, как в юности, могут совершать головокружительные кульбиты. Однако организм и, соответственно, кости стареют, теряют былую прочность.

- Лень было обходить территорию, и я решил перелезть через бетонные блоки, - рассказывает 42-летний Андрей Стрикицын. – Высота там была небольшая, метра два, ну, я и прыгнул. А встать больше не смог.

Андрей приземлился на пятку, а она раскрошилась на мельчайшие кусочки. Хирурги собрали эти разрозненные «детали», но мужчина, поленившийся пройти лишние 500 метров, еще как минимум полгода будет ходить на костылях.

Не кочегары мы, не плотники

Здесь как будто маленький производственный цех: в ходу во время операции гвозди и болты, винты и крючки, а инструменты, которыми пользуются хирурги-травматологи, напоминают плотницкие или столярные – это и рашпили, и долота, и молотки. Весь этот набор необходим для остеосинтеза – соединения отломков костей. Только одних гвоздей хирурги тратят 160 штук в месяц, собирая разломанные конечности.

Правда, металлические пластины, которыми закрепляют кости, на самом деле сделаны из специального титанового сплава, который должен отвечать многим показателям, а особенно стерильности и прочности. Ведь этот металл должен заменить настоящую кость и прижиться так, чтобы пациент забыл о том, что в его тело вживили недостающий «ремкомплект».

Наверное, космические ракеты оснащены не такими надежные деталями, чем те, что носят многие люди. Через травматологию только 22-й больницы ежемесячно проходят около 70 пациентов, унося в своем теле металл, спасший им жизнь. Но, оказывается, через металлоискатель в аэропорту с такой «запчастью» не пройдешь – понадобиться показать справку от врача.

60-летний Ильдар Шарафутдинов из деревни Габбасово Зианчуринского района Башкирии сломал бедро, когда пытался поймать коня.

- Я не думал, что так неловко поверну ногой, упаду и больше не встану, - рассказывает он.

Мужчина пострадал вдвойне – его привезли в районную больницу и загипсовали, но оскольчатый перелом никак не срастался и причинял несчастному невыносимую боль. И лишь спустя полтора месяца сельчанин оказался в 22-й больнице, когда районные эскулапы признали свое поражение и передали больного в руки профессионалам.

Уже через неделю после операции в травматологическом отделении скорой помощи пенсионер встал на ноги.

- Будете теперь за конями бегать?

- Теперь смогу, - смеется он.

Каждый новый перелом – математическая задача для тех, кто будет оперировать больного. Нужно рассчитать очень точно, какие понадобятся «крепления», чтобы не только вернуть кости первоначальный вид, но и обеспечить полноценное заживление конечности. Врачи, решающие сложнейшие задачи сопромата, в отличие от конструкторов, имеют дело с «живым материалом» и не имеют никакого права на ошибку. Ведь неправильные расчеты потом могут вылиться в боль и страдания пациентов.

- Какие самые распространенные переломы? – задумывается Ринат Рахматуллин. – На своей практике убедился, что кости ломаются как угодно, и все зависит от конкретной травмы. Похожих нет.

Мне сверху видно все

Ринат Нургаянович признается, что бывают переломы такой сложности, что даже он, много лет практикующий хирург-травматолог, оказывается в затруднении.

- Но ведь есть профессиональное сообщество, - говорит он. – Совместно с коллегами можно решить любую задачу. Хотя иногда приходится долго думать и разрабатывать разные варианты металлоконструкций, прежде чем приступить к операции.

Любопытно, что один из самых известных в Уфе травматологов, в руки которого стремятся попасть многие больные, будучи студентом мединститута мечтал стать невропатологом.

- Как же так получилось, что вы выбрали совершенно другую специальность?

- Попал на практику в травматологию и пропал, - признается он.

По словам Рината, хирургия конечностей так увлекает, что те, кто однажды познакомился с этой медицинской отраслью поближе, остаются верны ей навсегда.

И действительно: сегодня в травматологическом отделении 22-й больницы проходит практику парень, который в свое время, повредив колено, был здесь пациентом. Молодого человека так поразило, что сделали с его обездвиженной ногой хирурги, что он отправился учиться в мединститут с твердым намерением стать травматологом.

Травматологическое отделение 22-й больницы ежемесячно закупает протезы тазобедренных и коленных суставов – это для тех, чьи собственные «запчасти» износились так, что жизнь превратилась в бесконечный болевой синдром. Такие плановые операции здесь тоже поставлены на поток.

- Протезирование тазобедренного сустава – самая успешная операция XXI века, - уверен Ринат Рахматуллин. – Это не только возможность вернуть человеку свободу повседневных движений, но и качество жизни.

Уже через 10 дней больные, получившие вживленный в кость протез, встают с кроватей и передвигаются на костылях, а еще через 10 дней счастливые уходят домой на своих двоих. И для того, чтобы протез точно встал на место, опять же требуется скрупулезный расчет.

Конечно, протез не заменит родной сустав, да и человечество еще не доросло до таких чудес, чтобы генерировать копии «механизмов», созданных природой, но точность хирургической «сборки» позволит измученному болью инвалиду встать на ноги и вести полноценную жизнь.

- Вы не чувствуете себя Богом, каждый раз собирая конечности человека заново? – интересуемся у Рината Рахматуллина.

- Напротив, - говорит он. - Спросите у любого хирурга, и он скажет, что, чем больше практикуешь, тем больше понимаешь, что есть некая высшая сила, которая властвует над человеческими жизнями, а врач здесь лишь посредник.

По словам г-на Рахматуллина, ежедневно сталкивающегося с тяжелейшими ранениями, очень многое зависит от умения и таланта хирургов и качественной помощи, но иногда даже высокопрофессиональная медицина оказывается бессильна, как будто срок человеческой жизни действительно записан на небесах.

- Бывает такое, что нет никакого рационального объяснения, почему тот или иной пациент, находившийся на грани смерти, выживает и на своих ногах уходит домой, а тот, кто имел положительный прогноз развития болезни, вдруг не справляется с обычным недугом, - рассказывает г-н Рахматуллин.

Еще Ринат Нургаянович уверен, что любая болезнь отступает, если человек настроен победить нездоровье, и усугубляется, если пациент погружается в депрессию и считает, что дни его сочтены.

Кровные родственники

Ринат Рахматуллин заметил, что в последнее время россияне начали по-другому относиться к своему здоровью, и эта тенденция, на его взгляд, зависит от экономической ситуации.

- Если раньше у нас прибавлялось пациентов после затяжных праздников – люди калечились в выходные, а в новогодние каникулы, например, койки стояли свободными, то теперь очень много плановых больных желает провести операцию именно в свободные от работы дни. Многие начали ценить свое время и не хотят сильно выпадать из рабочего графика.

Также, по наблюдениям Рината Нургаяновича, исчезает такое понятие, как «сезонные» травмы, когда люди ломают конечности во время гололеда, но увеличилось число тяжких ДТП. И это также напрямую зависит от качества жизни горожан – хорошо работают коммунальщики, а вот все увеличивающее число личных автомобилей с неумелыми водителями прибавляет работы хирургам.

Но работать в травматологии, как выясняется, еще и опасно: все-таки треть травмированных здесь – маргиналы, калечащие друг друга в драках. Так, «благодаря» своим пациентам, Ринат Рахматуллин сам оказался на больничной койке в родной клинике.

- Я пережил все, что испытывают больные, оказавшиеся на операционном столе, - признается он. – Мне скрепляли специальными скрепами сломанную челюсть, месяц ни говорить, ни жевать не мог.

Врача отправил в нокаут посетитель пациента, получившего переломы в криминальной разборке. Учитывая менталитет больного, и друзья у него оказались соответствующие – приходя в палату, начинали пить и курить, а также посылать по матери медсестер.

- Я зашел в палату, чтобы сделать замечание, - рассказывает Ринат Нургаянович. – И никак не ожидал, что существуют люди, для которых доктор – не авторитет. То, что случилось потом, для меня стало не просто неожиданным, а невозможным.

Но для криминальных авторитетов человек в белом халате, посмевший что-то указывать, не стал неприкасаемым. После удара г-н Рахматуллин потерял сознание и очнулся уже на другом этаже своей больницы в отделении челюстной хирургии. А любитель кулачных боев сбежал, и его, кстати, до сих пор ищут.

- А вы долечили этого больного? – спрашиваем у пострадавшего.

- Для врача не должно существовать ничего, кроме болезни пациента, - говорит Ринат. – Ни его убеждения, ни социальный статус медиков интересовать не должен. Главное – спасти человеку жизнь.

Ринат Рахматуллин уверен, что каждый врач, принимая решение о лечении экстренного больного, ходит по краю пропасти.

- Я всегда руководствуюсь принципом: главное – здоровье пациента, - говорит он. – Но недовольные всегда найдутся: и сами больные, которым кажется, что их неправильно лечили, и их родственники, которые считают, что врачи сделали не все возможное. При этом они не понимают, что к нам чаще всего поступают люди, находящиеся между жизнью и смертью, и главная заслуга врачей, что человек остался жив.

Были родственники, которые написали жалобу, посчитав, что в больнице потребовали слишком много крови для их близкого, находящегося в тяжелом состоянии.

Сегодня, когда институт донорства фактически ликвидирован, больницы кровь закупают, а в экстренных случаях, когда ее требуется много, просят родственников стать донорами. Скандалисты указали в жалобе, что сообща сдали четыре с половиной литров крови, и обвинили врачей в присвоении «чужой собственности». А на самом деле больному, которого в этот момент спасали в больнице, требовалось прямое переливание крови, и для того, чтобы поддержать жизнь умирающего, пришлось израсходовать свыше 22 литров. И чаще всего, когда пациенту не хватает крови и от этого зависит его жизнь, ее сдают сами медики.

- Этот человек выжил?

- Выжил, с ним все в порядке, - говорит г-н Рахматуллин. – Но ведь врачи, каждый раз видя на операционном столе экстренного пациента, принимают решения, за которые потом будут отвечать. И неважно перед кем – родственниками несчастного или самим господом Богом.

Антонина ЧЕСНОКОВА.