Евгения Куцуева: Я шла на выборы всерьез и знаю, что делать

Что бы вы сделали, если бы стали главой Башкирии? Этот вопрос, пожалуй, главный для определения своих симпатий на выборах. Медиакорсеть решила узнать ответ на этот вопрос у Евгении Куцуевой, пока неудавшегося кандидата на этот пост. Также мы решили понять ее мотивацию участия в главных выборах региона.

— Вы всерьез хотели участвовать в выборах главы Башкирии?

— Да. В меня целенаправленно вкладывали ресурсы для того, чтобы я стала политиком. В 2010 году я закончила Школу российской политики. Потом московскую Школу политических исследований. Позже там же я прошла i-класс. Также я обучалась по международной программе «Глобальная публичная политика», тогда отобрали 15 человек со всего мира, и за человека из России платило государство.

Когда я поняла, что теории у меня достаточно, встал выбор — применить все на практике или дальше учиться, и я выбрала первое. Пошла на «праймериз» «Единой России», я была тогда беспартийная.

Надо понимать, что я 3,5 года работала в управлении внутренней политики башкирского Белого дома, и кухню всех выборов с 2011 по 2014 видела изнутри. И в этом плане я уникальный человек. Потому что, как правило, те, кто знает внутренности выборов, не выходят вовне, а те, кто участвуют в выборах — не знают их закулисья.

— Как Вы оказались в Партии Роста?

— После того как я поняла, что «Единая Россия» в очередной раз врёт, говоря про открытость, честность, обновление, легитимность, и ничего там не меняется, я подумала, а кто тогда? И в 2016 году я решила, что это предприниматели, партия Роста. Именно предприниматели — опорные люди при любой системе, на основе которых всё благостояние и формируется.

И за три года получила большой опыт, а партия за лето 2016 выросла до полуторы тысячи человек.

Сейчас моя логика такова: партии Роста важно иметь своего кандидата в бюллетенях на выборах главы региона. Это важно для следующего цикла выборов и для выборов в сельские советы сейчас. Я журналист федерального медиахолдинга, есть хороший позитивный проект «Инвестируй в Башкортостан». Это важный стратегический момент — кандидат от партии предпринимателей на выборах главы быть должен.

Никто, кроме меня, желание стать таким кандидатом не высказал. А у меня сошлось всё: родом из Салавата, хорошая история, политические знания, женщина в Башкирии никогда не баллотировалась, падающий тренд у «Единой России». И обо всем этом мы говорили еще в октябре прошлого года.

— Что было дальше? В январе Вас «сократили» в Торгово-промышленной палате. За что?

— Формулировка на словах была такая, вас надо уволить за пост в фейсбуке про Шиханы и за неподконтрольность.

Через четыре часа после этого мне предложили работу в Татарстане. Но я сказала, что мне есть чем заняться и на родине. Я не думала, что мое увольнение как-то связано с Белым домом.

Я начала формировать команду, общалась с политтехнологами, то есть вела подготовительную работу к выборам.

— И тут что-то пошло не так?

— Мне кажется, все пошло так. Я публичный человек, и по мне в том числе ориентируются те, кто хочет зайти в республику как инвестор. У меня в Facebook восемь тысяч человек (друзей и подписчиков — прим), но там аудитория такая, знаете, влиятельная. И богатая. Не зря меня назвали «блондинкой на миллиард». То есть они готовы инвестировать.

— Но Вы же понимали заранее, что не сможете выиграть выборы?

— Знаешь, один умный человек мне сказал, если ты ставишь своей задачей именно победу, то есть набрать больше процентов — это будет проигрыш, а если ты ставишь задачей определенный процент и место и достигаешь этого, то это будет такой выигрыш и сработает на перспективу.

— Хорошо, как Вы готовилась к выборам?

— Я собрала пул инвестпроектов, общалась с экономическим блоком правительства. Но неожиданно оказалось, что там все поменялось. Сменился глава Корпорации развития, ушел министр экономразвития Новиков. Коммуникации по бизнесу прекратились. А инвесторы привыкли считать деньги и просчитывать риски.

— Какие риски в Башкирии?

— Главный риск — это власть. И получилось так, что все отношения были поставлены на паузу, люди с большими деньгами решили, пусть сначала изберется, всех еще раз сменит, а потом мы подумаем.

И это была очень печальная для меня вещь. Из-за каких-то глупых коммуникационных ошибок, которые не способствуют инвестиционному климату, я вижу в цифрах — какие деньги уходят из региона.

Но и тут я попыталась перевести ситуацию в позитив. «В каждой сложности — возможности» — я всегда держу в голове эту фразу. Я подумала так, пойдем на выборы, и обо всех этих проектах будем рассказывать от партии предпринимателей. Логично же.

Я отправила свою объективку в Москву, в федеральный аппарат партии, еще в апреле. Все в партии были в курсе, и наш Белый дом — тоже.

— И что случилось потом?

— Удивительная вещь. Когда я стала видеть ошибки власти, порой фатальные, я стала говорить об этом, при чем предлагала и то, как я бы поступила на их месте. На это я не получила никакой обратной связи. Я считаю, что это в перспективе очень недальновидно.

Всё-таки я представляю федеральный холдинг, учредителем которого является мэр Москвы, который готов работать с регионами России. Их в стране 86, я просто много внимания уделяю Башкирии как моей родине. Я ж могу сравнивать коммуникации власти и бизнеса в других регионах, в том же Татарстане или Оренбурге. Ну нигде нет такого, как у нас.

Каждый раз я думала, что дно пробито, но это не так. Становилось все хуже и хуже.

— Почему Вас ваша партия Роста так и не выдвинула кандидатом на выборы главы Башкирии?

— Наш региональный лидер (бизнес-омбудсмен Рафаиль Гибадуллин) посоветовался в Белом доме, и некто ему сказал, что партии не надо участвовать в выборах.

— А почему?

— Я тоже думала над этим вопросом. С точки зрения логики это сложно понять.

Как бы делала я на месте Хабирова? Я пришел в регион, где меня не было 10 лет, где меня ждут, подготовил команду, опробовал ее в полях. Я уверен, что я «победю». И поэтому я больше всех заинтересован в конкурентных выборах. Потому что моя исходная позиция не сравнится с теми людьми, которые идут в этот процесс.

Каждого человека, который захотел бы участвовать в выборах, не спойлером, не лесником, я бы носила на руках. Потому что он обеспечил бы мне легитимность.

Именно так все могло быть, и это очень логично. Почему все происходит по-другому? Наверно, потому что очень важен процент, выше 70-ти. Который дать в нынешних условиях невозможно. Это общероссийский тренд. Рейтинг Путина падает, «Единую Россию» сливают — от нее мало кто идет из губернаторов на выборы.

— А почему тогда Радий Хабиров именно от нее пошел?

— Мне помогли это понять в руководстве партии Роста. «Средняя температура по России» складывается из показателей таких регионов, как Башкирия, Татарстан, Дагестан, Чечня, где у «Единой России» высокий процент, и того же Хабаровска, где у них процентов 15.

Считается, что Башкирия всегда может обеспечить высокий процент партии власти, и когда складывают по стране, то получается более 50%. Там же в Москве как рассуждают? Если даже в Башкирии «Единая Россия» не наберет свои 70-80%, а наберет не дай бог, 50 или даже 43 — всё, кошмар и развал. Неподконтрольность полная.

— Значит, вас не допустили до выборов именно по этим причинам?

— Оказалось, что люди, принимающие решения по допуску/недопуску кандидатов, посчитали, что я могу собрать голоса протестного электората. И эти нужные им 10-15-20% я отберу у кандидата номер один. Чисто технологически я их понимаю.

Решили не рисковать. Неожиданностью в данной ситуации для меня стала неуверенность власти в своих силах.

— И к каким выводам Вы пришли?

— Я думаю, Хабиров сейчас не управляет ситуацией и срывается на том же главе Октябрьского района. И наступает период нового байства, который мне не нравится по простой причине. Тогда я не смогу реализовать здесь свои проекты. Инвестиции не придут. Так экономика следует за политикой.

— Завершая эту историю, что теперь в итоге произойдет в партии Роста в Башкирии?

— Руководитель регионального отделения нарушил устав, в политике он подчинился требованиям не своего политического руководства, а своим работодателям. И здесь должны произойти кадровые изменения.

— Чтобы вы сделали, если бы стали главой Башкирии?

— В первую очередь я бы собрала всех людей из Белого дома в одном зале. Администрацию и правительство. И сказала бы им всем, что теперь от деятельности каждого зависит то, что мы будем делать следующие пять лет.

Я изменила бы систему мотивации: с наказания — на премирование. Потому что сейчас сотрудников Белого дома замечают, только если они совершат ошибку. Системы поощрения нет, хотя это те люди, которые и делают всё.

Хочу еще пояснить, почему я так реагирую на попытки унижения людей, причем публично. Не может человек относиться по-доброму к тебе и твоему делу, если он находится в страхе и в унижении. Особенно если ты посмел его унизить при других людях. Критикуй лично, а хвали публично, это не я сказала.

Таким образом, мой первый шаг — это люди из близкого окружения. Я бы каждого сотрудника, с первого по шестой этаж, пригласила бы и побеседовала с ним. Потратила бы на это неделю работы. Сейчас никто никогда у людей не спрашивает.

Следующий шаг — это тоже люди. Я бы подняла информацию о кадровом резерве. Такие базы есть у БАГСУ, Школы российской политики. Я бы посмотрела, кто остался в республике, а кто уехал. Акцент я бы сделала на том, что своим опытом могут поделиться люди за пределами региона. Они помнят, где их родина. Я бы стала с ними советоваться.

Я бы выкинула на уровне смыслов историю, что надо кого-то удерживать в республике. Люди сами будут оставаться, если созданы условия. Не надо никого удерживать, просто надо создавать условия.

То есть первый акцент в моих действиях — это люди. Люди в Белом доме, люди из кадрового резерва, кто хотел бы со мной работать, люди, которые хотели бы со мной работать, но они уже не здесь.

Второй акцент — это аналитика. Ответ на вопрос — почему не получилось то или иное дело. Ведь каждый, кто приходит в Белый дом, он начинает с нулевого цикла. А зачем?

Я бы взяла на это месяц, пригласила бы всех, кто занимался тем или иным проектом, и спросила бы, если вы считаете что-то фигней, прямо сообщите мне об этом. Я бы даже поощряла за критику.

Я бы поощряла за несогласие. Зачем такие оперативки, когда глаза в стол, и все со всем соглашаются?

И наконец — федеральные программы и нацпроекты. Очень часто Башкирия пропускает включение в федеральные программы, их много. Это как раз и связано с этим первым слоем людей, с их отношением.

То есть я бы разобралась с тем, что происходит в межбюджетных отношениях. А то мы не успеваем освоить федеральные деньги. 14 миллиардов вернули! «Прогресс», например, взял по программе промпредприятий один миллиард, не освоил и вернул.

Если во всем разобраться, то деньги есть — их огромное количество. Даже бюджет у нас с профицитом, в 22-24 млрд руб.

— Отношения к людям, аналитика, включение в федеральные программы и нацпроекты — это всё?

— Нет. Я бы решила главные проблемы. Это карьер в Сибае, Шиханы, межнациональные вопросы. Это всё решается.

То есть для переработки отходов горно-рудной промышленности, мы это считали в 2016 году, в Сибае требуется всего лишь миллиард. Чтобы потом на выходе получить восемь. Там же в отвалах карьера есть золото и ценные металлы. Есть умные люди, которые понимают, как решить проблему рекультивации.

В чем проблема в Сибае? Там проблема во вранье. Началось задымление, врали, что его нет. Началось превышение ПДК, врали, что его нет. Начались болезни людей, врали, что их нет. Постоянное вранье. Апогеем стало награждение орденом Афзалова. Он не имел права говорить «экскремент», понимая, что в ситуации в городе есть и его вина.

А есть эксперты мирового уровня, которые помогают такие проблемы решить, как в Сибае. Их надо пригласить, и пусть они распишут в деньгах, сколько это будет стоить. До сих пор никакой экспертной или общественной дискуссии по проблеме карьера в Сибае не было. Это второй по величине карьер в мире. Я бы привлекла туда инвестиции с опорой на научное сообщество.

Примерно такой же алгоритм и по Шиханам.

— А межнациональные отношения?

— Тут я для начала выслушала бы всех, начиная от «Башкорта». Если не выстраивать диалог, то рано или поздно это где-то прорвется. Как на Курултае было в миниатюре.

И я бы разобралась с программой «Зауралье». Где деньги, выделенные по этой программе?

— Значит, основные проблемы: Сибай, Шиханы, межнациональные отношения?

— И работа. Когда люди занимаются делом, очень многие вопросы снимаются. Почему у нас вдруг нет работы? Я много раз об этом говорила. Потому что приходят временщики, которые не связывают свою судьбу с этой территорией. А задача временщика — быстро откачать здесь ресурсы, перенаправить их на что-то другое и свалить. Здесь нет места для их детей, их дети — давно не здесь.

А я связываю свою судьбу с Башкирией. Мне почему важно, как будет работать особая экономическая зона в Ишимбае? Потому что в том районе мои мама и папа живут.

Если подвести итог всему высказанному: то сначала люди, кадровый резерв, включение в федеральные программы, решение острых проблем. Но все это возможно только в условиях конкуренции и честных выборов.

Иначе страх помешает осознать, что перспектива у региона — не на пять лет, а гораздо дальше. Не надо ничего никому доказывать, кого-то стращать или унижать, — давайте работать.

— А что Вы скажете о нашей местной власти, о некоторых главах, которые привыкли вести себя по-байски? Они же все начнут тормозить.

— Нет, не так. У них никогда не было возможности вести себя по-другому. Тут включается роль личности в истории. Если ты видишь, что первое лицо региона ведет себя так, он открыт, слушает критику, восприимчив к ней, при нем можно не бояться говорить, то постепенно эта модель будет распространяться.

Те, кто будет вне этой модели, кто будет себя ставить выше людей, они просто не будут удерживаться в этой орбите. Они эволюционно исчезнут. Но у меня впечатление, что пока наш врио главы застрял в той формации.

— Ваш прогноз на выборы?

— Только кандидаты парламентских партий и два человека пройдут муниципальный фильтр. Сухарев, Кутлугужин, Игнатьев, Хабиров. И еще один-два.

И я прогнозирую огромное количество нарушений.