Posted 13 апреля 2010,, 15:24

Published 13 апреля 2010,, 15:24

Modified 10 ноября 2022,, 18:58

Updated 10 ноября 2022,, 18:58

Экскурсия строгого режима. Легко ли быть конвоиром?

13 апреля 2010, 15:24
Тюрьма – место скорби, это известно всем. Но есть еще и мини-тюрьмы почти в каждом ОВД. Это изоляторы временного содержания, куда доставляются те, кто только подозревается в совершении преступления. Или уже обвиненные в злодеянии и находящиеся под стражей в СИЗО, но выпущенные из тюремных стен на время проведения следственных действий.

Кстати, подозрения в совершении преступления достаточно для того, чтобы следователь решил задержать вас законным образом на срок до 48 часов, пока судья не решит, стоит ли держать человека на время следствия в тюрьме или отпустить до начала процесса под подписку о невыезде. Это время и проводят подозреваемые в милицейском изоляторе временного содержания.

По международным нормам пребывание в ИВС не должно становиться отдельным наказанием для задержанных. Здесь обязаны уважать человеческое достоинство сидельцев и создавать нормальные условия, чтобы они не испытывали в местах лишения свободы ни физических, ни моральных страданий.

Но каково на самом деле приходится людям за колючей проволокой? Проверить условия содержания в ИВС и проникнуть внутрь специализированного милицейского подразделения УВД Уфы можно только двумя способами – попав под подозрение или устроившись на работу в конвойную службу. Но оказаться сотрудником конвойной структуры также сложно, как завербоваться в спецназ – человек, который осуществляет надзор за подозреваемыми и обвиняемыми должен обладать не только отличной физической подготовкой, но и психологической устойчивостью.

Внедриться на режимный объект, которым и является изолятор временного содержания, легко, если в ближайшее время тебя ожидает следствие и суд. Достаточно стукнуть кого-нибудь хорошенько по голове и признаться в содеянном приехавшим на место происшествия правоохранителям. Но стоит ли проверять условия содержания в мини-тюрьме таким экзотическим способом?

Для репортеров нашего издания нашелся третий вариант, когда – в рамках милицейской акции «Журналист меняет профессию» нам позволили испытать на себе… нет, не судьбу задержанных, а их охранников.

Небо в клетку

По требованиям Европейской конвенции по правам человека, в каждом месте, где изолируют людей от общества, должен быть прогулочный дворик. В ИВС УВД Уфы такой есть – только небо над головой забрано мелкой сеткой.

- Так положено, - отчитывается перед журналистами руководитель изолятора временного содержания подполковник Афзалов. – Мы обязаны предусмотреть все, чтобы наши постояльцы не пытались покинуть временное «жилище».

45-летний Ильгам Афзалов пришел начальником в уфимский изолятор временного содержания в 2006 году из конвойной службы, и все маневры подследственных, обвиняемых и подозреваемых ему известны лучше, чем самим «жуликам».

- За годы работы чего только не насмотрелся, - разводит руками подполковник.

Прежде чем переступить порог режимного объекта мы тоже прошли «сканирование» бдительного подполковника.

- Я должен быть уверен, что с вами ничего не случится, - извиняется за строгость проверки Ильгам Афзалов. – Должен предусмотреть все, в том числе, что журналистов могут взять в заложники.

У каждой камерной двери вбит толстый железный штырь, не позволяющей открываться толстой железной створке, больше, чем на 50 сантиметров.

- В случае, если конвойные ослабят контроль, в дверь не сможет просочиться больше одного задержанного, - объясняет Афзалов.

У одной из камер стальной прут ощутимо погнут, но подполковник, как мы его ни пытаем, не открывает тайны, что здесь случилось.

- Все нормально, - отделывается дежурной фразой, но становится понятно, что все предосторожности начальника ИВС вовсе не зряшные.

Например, месяц назад в ИВС ОВД по Миякинскому району задержанный напал на прокурора, который проводил с подозреваемым профилактическую беседу в специальной комнате. Мужчина сломал шариковую ручку и сначала полоснул пластиковым осколком себя по руке, а потом ударил головой сотрудника надзорного ведомства.

В сентябре прошлого года из ИВС ОВД по Благоварскому району сбежали четверо экстремалов. Они выбрались из камеры, избили охранявшего их милиционера и сумели выйти наружу через запасной выход. Поэтому конвойные всегда на страже и готовы в любой момент окоротить зарвавшегося задержанного.

Комнаты, где адвокаты встречаются со своими подзащитными, оборудованы тревожными кнопками, а вся мебель в месте «свиданий» крепко прикручена к полу. Передачи родственников тщательно изучаются – яблоки разрезаются пополам, а куриное мясо освобождается от костей.

Задержанные обращаются к служащему изолятора «гражданин начальник».

- А почему не товарищ подполковник?

- Грань, когда кто-то из стражей порядка может быть товарищем, пройдена, - поясняет «хозяин» изолятора.

Хорошо сидим

Те, кому «посчастливилось» побывать в ИВС в прежние годы, вспоминают, что это место полностью соответствовало содержанию – выкрашенные бурой масляной краской стены, деревянные нары во всю ширину комнаты, унитазы, прямо рядом со спальными местами шумящие всю ночь низвергающейся водой, и тусклый свет под потолком, не выключающийся ни днем, ни ночью.

После того как подполковник Афзалов возглавил ИВС, порядки здесь изменились. Вместо деревянных нар без всяких признаков постельных принадлежностей появились кровати с подушками и одеялами, отхожее место в камерах огородили, а рядом с импровизированным туалетом поставили рукомойники, стены приобрели пастельный кремовый цвет, а освещение в камерах разделили на ночное и дневное. В 10 вечера, после отбоя, вместо бьющей в глаза лампы включается «ночник» - матовый светильник, вделанный над дверью. Кормят местных «постояльцев» горячей пищей три раза в день и не из жестяных перекрученных мисок, а из нормальной посуды, вместо алюминиевых ложек – расписанные под хохлому изделия БХО «Агидель».

- Сам покупал липу и заказывал ложки у художников народных промыслов, - гордится Афзалов. – Они удобные, покрыты пищевым лаком, легко моются и не ломаются.

- Художники-то знали, для кого ложки вырезают?

- Не знали, а когда узнали – не расстроились, - говорит Ильгам Мухарямович. – Люди везде люди и имеют право на обустроенную жизнь.

Интересно, что Ильгам Афзалов, заняв пост начальника ИВС, решил, что обед для его «клиентов» важнее «следственных мероприятий».

- Обед может остыть, - говорит хозяйственный подполковник. – Поэтому мы решили, что в обеденное время все следственные мероприятия прекращаются.

- И следователи ждут?

- Ждут, потому что никто не вправе лишать человека пищи.

Теперь уфимский ИВС можно показывать всем европейским правозащитникам – они не найдут нарушений соблюдения конституционных прав человека, призывающих создавать комфортные условия для содержания всех заключенных.

- Большую часть времени задержанные спят, - рассказывает о распорядке дня своих подопечных подполковник Афзалов. – Но если они желают, мы выдаем им газеты, нарды, книги, шашки – это позволяется. У нас есть даже Коран и молитвослов – кто захочет посвятить время святым писаниям – пожалуйста. Если человек намерен совершить намаз – выведем в специальное помещение, где под охраной верующий совершит необходимые действия.

В уфимском изоляторе временного содержания «с комфортом» могут разместиться 62 человека.

- Что будете делать, если задержанных окажется больше?

- Больше, чем четыре человека, в камерах размещать не положено, - по-военному докладывает подполковник. – Значит, остальные будут помещены в другие места.

По словам г-на Афзалова, всплеск поступлений новых «клиентов» приходится на раннее утро и послеобеденное время – на заре в ИВС везут тех, кто попался на совершении преступления ночью, к четырем часа дня – кто орудовал в утреннее и дневное время.

Камеры, рассчитанные на четырех сидельцев, с деревянными кроватями, покрытыми одеялами веселенькой расцветки, столами и такими же скамейками, напоминают комнаты в санатории или больнице, если бы не находящееся под самым потолком окошечко, забранное мелкой решеткой.

- Как-то привезли задержанного милиционера, - рассказывает Ильгам Мухарямович. – И он проспал все двое суток, пока находился у нас. Я к нему заходил, спрашивал, все ли в порядке, здоров ли он. Но страж порядка отвечал, что все нормально. Потом оказалось, что он к этому преступлению не причастен, и его освободили. Мужчина сразу отправился снова на работу, но зашел ко мне попрощаться. И говорит: «Я так устал на службе, что у вас впервые как человек выспался».

Конечно, случай анекдотичный, не лучшим образом характеризующий условия работы наших милиционеров, если они по-человечески могут выспаться только в изоляторе временного содержания, однако показательный – в ИВС стараются создать условия, не приносящие излишних страданий сидельцам, ведь они и так наказаны лишением свободы.

Кстати, доставленного в ИВС милиционера, так же как судью или прокурора обязаны «поселить» отдельно от других «гостей». По закону они, как и несовершеннолетние, не могут находиться с другими задержанными. Но на памяти Ильгама Афзалова, в изолятор доставляли только проштрафившегося прокурора, а вот ни один судья здесь не отметился. Как, впрочем, не попадал в изолятор временного содержания и ни один репортер. Кроме тех, кому посчастливилось участвовать в акции «Журналист меняет профессию».

Зона высокого напряжения

По наблюдениям подполковника, самые чистоплотные «сидельцы» - люди пожилого возраста.

- Они могут в камере убраться и поддерживать порядок все время пребывания, - рассказывает Ильгам Мухарямович. – Умением содержать «место жительства» в чистоте славятся и имеющие много ходок зеки. А вот молодые никогда не станут наводить красоту, считают, что это не их забота.

Аккуратность – основная черта и подполковника Афзалова. В туалете для приходящих к своим клиентам адвокатов мыло лежит по линеечке, а в общем коридоре – хирургическая чистота.

Даже трубы отопления, бегущие по коридору, он «убрал» в специальные короба, а радиоточки, находящиеся в каждой камере, заделал специальной решеткой.

- Устал бороться с «жильцами», которые ломали радиоприемники, - признается он. – В камере делать нечего, и многие находят удовольствие в расковыривании предметов обихода – кроватей или радиоточки.

Но подчиненные Афзалова, пока содержанцев выводят на прогулку, ежедневно обследуют камеры вовсе не для того, чтобы уличить того или другого временного поселенца в нарушении эстетической красоты.

- Если из спинки кровати исчез шуруп – это повод поднимать тревогу, - говорит Ильгам Мухарямович. – Задержанные могут использовать этот предмет во вред себе – проглотить, например, или наоборот, применить как оружие против конвойных. Поэтому и в коридорах у нас ни пылинки – не дай Бог «заключенный» что-то с пола подберет.

При доставлении в ИВС «клиентов» тщательно обыскивают. По словам начальника изолятора временного содержания, зеки, попадающие сюда из тюрьмы, весьма изобретательны. Например, сотовый телефон, спрятанный в анальном отверстии, здесь никого не удивляет.

Ильгам Афзалов, ежедневно имея дело со «специфическим контингентом», старается перестраховываться во всем. Говоря о безопасности камер или своих подопечных, он не раз плюет через плечо или стучит по деревяшке.

- Экстренную ситуацию может создать любой повод, - говорит подполковник. – И лучше все-таки перебдеть и не допустить чрезвычайного происшествия.

По словам г-на Афзалова, в месте лишения свободы может случиться всякое.

- Один из задержанных, выходя на свободу, подарил мне заточку, - рассказывает Ильгам Мухарямович. – Длинный такой штырь, выточенный из проволоки. И выдавая мне этот предмет, заметил: «Это твой глаз». Он хотел сказать, что если бы к нему в изоляторе плохо относились, кто-то из охраны лишился бы органа зрения. Оказывается, сиделец сумел незаметно пронести колющее оружие и хранил его на всякий случай. Поэтому у нас строжайшая дисциплина, чтобы подобного не повторилось.

- Ну а сами-то конвойные не распускают руки?

Лицо подполковника от столь гнусных подозрений идет красными пятнами.

- Да вы что? Зачем им это надо? Наша задача, чтобы все доставленные в ИВС вышли отсюда живыми и здоровыми.

Тюрьма нашла героя

– Наверное, работа наложила отпечаток на мой характер – ведь я всю жизнь только и делаю, что стерегу обвиняемых и подозреваемых, - говорит Афзалов. – В конвойную службу пришел в 1985 году и с тех пор, по сути, профессию не менял.

«Подопечные» отнимают у Ильгама Афзалова почти все время.

- Последние три-четыре года домой раньше девяти вечера не прихожу, - говорит он. – Да и по субботам-воскресеньям в изоляторе. Перед первым сентября впервые не поехал покупать форму сыну – раньше школьные покупки делали всей семьей.

Дома главного милицейского «тюремщика» Уфы ждет супруга Альмира – она работает обычной медсестрой - и двое сыновей. Один из них, 22-летний Айрат, пошел по стопам отца и надеется стать правоохранителем – учится в юридическом институте МВД РФ, а младший, 15-летний Азат, пока ходит в школу.

- Как-то заметил, что младший сын вырывает листы из школьной тетради, - вспоминает г-н Афзалов. – Да и учителя стали жаловаться, что мальчишка таким хитрым способом уничтожает плохие оценки. Я поступил просто – прошнуровал тетрадь и пронумеровал страницы. Больше парень глупостями не занимался.

Интересно, что среди «постояльцев» Афзалова есть люди, искренне ему благодарные.

- Как-то шел на работу, и возле меня остановился огромный джип, - рассказывает Ильгам Мухарямович. – Мужчина, который сидел за рулем, напомнил, что был у нас в ИВС, и сказал, что давно искал случая сказать мне добрые слова за хорошее отношение. Я был удивлен – прошли годы, а человек помнит, что милиционер поддержал его в трудную минуту.

Сотрудники ИВС должны быть не только настоящими стражниками, но и хорошими психологами. У каждой камеры есть глазок, в который охрана наблюдает за задержанными.

- Это обязательная процедура, - объясняет Афзалов. – Ведь к нам часто попадают люди, находящиеся в шоковом состоянии. Они подозреваются в совершении преступления, их свободу ограничили, впереди неизвестность – это уже стресс для любого человека. В такой момент они могут решиться на опрометчивые поступки и даже попытаться покончить с собой. Наша задача помочь - задержанному пережить шок, заставить взять себя в руки.

- И как же вы понимаете, что пора вмешаться?

- Подозрения может вызвать и апатия, когда человек без движения лежит на кровати или отказывается от пищи, и наоборот, мы называем это словом «гонки» - задержанный начинает ночью без устали ходить по камере из угла в угол. Тогда конвойный обязан вызвать такого сидельца на беседу, предложить ему выпить чаю или угостить сигаретой.

- Неужели помогает?

- Любому человеку требуется участие, - пожимает плечами подполковник.

Оказывается, каждый конвоир обязан выполнять пожелания «гостей» изолятора. Просит подопечный кипяток – даже ночью получит кружку горячей воды.

- А если он этим кипятком в лицо стражнику плеснет?

- Принимаем меры предосторожности, - лаконично отвечает Афзалов.

За годы работы Ильгам Афзалов научился распознавать «клиентов», которых одолевают ломки.

- Как вы узнаете, что наркомана ломает?

- Вижу по глазам, - объясняет подполковник. – Это не объяснить, но понять, что человек страдает из-за отсутствия дозы, могу лучше любого врача.

- И как вы им помогаете?

- Если вижу, что падает кровяное давление – даем сладкий горячий чай, - говорит подполковник. – Это помогает. Но если человеку совсем плохо – вызываем скорую. Однажды к нам привезли худого парня, которого просто выкручивало, я даже побоялся его в камеру поместить – положили его в коридоре и наблюдали за ним. Поили горячим, он чуть-чуть порозовел, а к вечеру накормили бульоном. Когда срок содержания у нас истек – молодой человек уже нормально себя чувствовал и, уходя, сказал мне: «Вы мне жизнь спасли, сняли с иглы, постараюсь больше не колоться».

- Но неужели за время работы с подследственными вы не озлобились и у вас есть желание их успокаивать?

- Это моя работа, - говорит Ильгам Мухарямович. – Я не могу облегчить их участь, но обязан создать условия, чтобы люди не страдали еще больше.

- Это работа психолога…

- Психолога по штату у нас не предусмотрено, - рапортует подполковник. – А мне не трудно выслушать человека, стать для него жилеткой, чтобы он выплакал горе и сумел мужественно преодолеть выпавшие на его долю трудности.

Анатомия преступления

Сотрудники изолятора серьезно рискуют своим здоровьем – ведь без специальных анализов не определишь, не болен ли задержанный, например, туберкулезом. Не меньшую опасность представляют душевнобольные, поведение которых предсказать невозможно.

- Весной и осенью, как будто подтверждая выводы врачей о сезонных психических обострениях, увеличивается число преступников, место которым в специализированных клиниках, - делится наблюдениями Ильгам Мухарямович. – Но для того, чтобы поместить психбольного в лечебницу, требуется решение суда. И если не отдающий отчета в своих действиях человек совершил тяжкое преступление – его сначала везут к нам.

По словам г-на Афзалова, женщины в изоляторе временного содержания – тоже не редкие гости. В год сюда попадают около одной тысячи представительниц прекрасного пола, в среднем - три дамы в сутки. Одна из полок в кабинете начальника забита прокладками: «предусмотреть нужно все необходимое».

- Женщины особенно переживают, - рассказывает начальник ИВС. – Они, кстати, чаще всего оказываются на нарах, убив мужа или сожителя. Но плачут здесь, потому что понимают, что осиротили детей.

За время работы в изоляторе временного содержания Ильгам Афзалов выслушал массу житейских историй и теперь может анализировать причины совершаемых людьми преступлений.

По наблюдениям г-на Афзалова, женщины, в отличие от мужчин, становятся преступницами обдуманно и идут на злодеяние сознательно. Представители же сильного пола чаще попадаются в руки закона по глупости и из чувства ложного товарищества. Друг попросил постоять на стреме – оказался виновен в краже, или принял участие в групповом избиении, только потому, чтобы приятели не посчитали трусом.

- Женщины и убивают намеренно, - говорит Ильгам Мухарямович. – Например, если у них в руках нож – то они бьют прямо в сердце, вкладывая в удар всю накопившуюся ненависть, мужчина же постарается ударить ножом в руки, ноги, туловище, не для того, чтобы убить, а чтобы напугать.

Особая категория «сидельцев» - подростки, совершившие уголовные преступления.

- Эти всегда плачут и говорят: «Больше не буду», - говорит подполковник. – В силу возраста они не понимают асоциальности своего поведения и только когда оказываются в камере, осознают, что игры закончились. Но все равно надеются, что их простят. Один мальчик долго рыдал, а потом пообещал: «Все сделаю, чтобы сюда больше не попадать». Я ему говорю: «Не так надо говорить. Надо сказать: «Никогда больше не буду воровать».

По правилам работы в ИВС в коридорах, куда выходят двери камер, служащие не разговаривают. Конвойные, обходя подопечных, и вовсе общаются давно выверенными жестами, показывая, что они намерены делать и к какой камере подойти. И все равно сидельцы прислушиваются к каждому звуку, доносящемуся из коридора – нервы у всех напряжены до предела.

- Как-то я прошел мимо камер и слышу за спиной из-за одной из дверей доносится просьба: «Попросите подойти сюда гражданина начальника». Как узнали, что я прошел? Не иначе выучили, как звучат мои шаги.

Антонина ЧЕСНОКОВА.

"