Уфимский художник щедро одаривал зрителей перфоманса фальшивыми изумрудами

Когда почти два года назад в городе массово вырубали деревья, Наиль Байбурин и хозяйка «Мираса» Ольга Рамазанова устроил акцию: обвязали липы, которые должны были попасть под пилу, бинтами, и облили кетчупом, как будто те истекают кровью. Подействовало. Деревья на улице Ленина целы до сих пор, уцелели и бинты, только почернели от городской копоти, а в дом напротив сохраненной аллейки переехала … галерея «Мирас».

В начале встречи Байбурин заявил, что считает себя наследником Пикассо и Шагала.

– Я представляю себя в профессии как contemprorary artist – современный художник, по той схеме, которую давно начали Пикассо и Шагал: живопись, керамика, театр, скульптура, поэзия, – пояснил художник. – За все берешься и все делаешь. Ты должен представлять миссию прекрасного на земле.

Также среди творческих ориентиров Байбурина – американский художник Джефф Кунц, который в 2010 году представил в парижском центре имени Помпиду расписанный яркими красками автомобиль БМВ. В ответ башкирский художник покрасил в зеленый цвет инвалидную коляску.

Вот как Байбурин поясняет выбор в качестве объекта своего творчества визуализацию:

– Если Бетховена нужно слушать минимум два с половиной часа, а «Войну и мир» Толстого читать десятилетиями, то визуальное искусство действует через долю секунды, входит в подсознание, даже если вы посмотрели на объект боковым зрением.

Пришедшие на творческую встречу с художником стали свидетелями мини-спектакля одного актера. Создается впечатление, что Наиль Байбурин любую идею способен реализовать через арт-объект. В ход идет все: от «убитых носков» до непонятных железяк и деревяшек. Его интерпретации литературоведческих мифов – законченные художественные зарисовки в стиле Хармса. Кажется, он и сам не знает, куда через миг занесет его фантазия. Так, одним из величайших представителей перфоманса «чингисхановец» считает… Льва Николаевича Толстого.

Одним махом разделывается Наиль Байбурин и с мировым художественным наследием. По его мнению, все, что есть достойного в Дрезденской галерее, – это «Портрет мальчика» Пинтуриккио, «Сикстинская мадонна» Микеланджело, «Ростовщик» Вермеера и «Спящая Венера» Джордоне.

– А все остальное – баннеры, – убеждает артист. – Весь Рубенс как призыв: «Купи меня!», ни композиции, ни света, толстый слой лака. А Джоржоне, Микеланджело – это тусклые краски, хочется взять тряпочку и протереть пыль, но зато как вставлено в пространство, хотя в них нет экспрессии, желания выпрыгнуть на зрителя.

Что касается религии, то Байбурин смотрит на нее сквозь призму своей театральной деятельности.

– Я прошел практически все религиозные концепции, – вспоминает он. – Человек в поисках веры – это инвалид в поисках опоры. Экономисты и философы говорят, что религия - это способ привести массу в один знаменатель и потом умело управлять ею. Всевышнего я называю кукловодом. Человек в поисках кукловода: «Дай мне ниточку, а что делать, подскажи».

В этот день посетителям галереи был обещан перфоманс: создание из натуральных камней магической мандалы. Если верить Байбурину, а он тот еще Мюнхгаузен, история его зумуррудов началась в 1986 году на рынке Дамаска. Якобы именно там он купил у местного крестьянина неотшлифованные драгоценные изумруды за смехотворную цену. Название для камней – зумурруды – взял из фильма Пьера Паоло Пазолини «Арабские ночи».

– Суть перфоманса в том, что я не знаю, что мы будем делать. Метеорит не падает дважды одну и ту же точку, у перфоманса не может быть репетиций. Мандалы – это тибетский знак космогонии. Я видел, как женщины на Востоке делали его из белого песка, а потом стирали. Сегодня это знак, актуальный для тебя, а через три дня – это уже не знак: мода сменилась, поменялся стиль, изменились твои манеры.

Пожалуй, эти слова можно отнести к творчеству самого Байбурина. Представитель актуального искусства не любит говорить о дне вчерашнем и рассматривать старые работы.

В результате вместо обещанной мандалы, а она рисуется по определенным канонам, у художника получился некий знак из полукругов и волнистых линий. Сам он так прокомментировал свою работу:

– Я сейчас вспомнил о моих холмах, отсюда эти два полукружия.

История с холмами в деревне Каргалы Благоварского района такова. За окном деревенского дома художника было 10 гектаров перетекающих друг в друга холмов. Когда землю хотели продать под шашлычную, Байбурин, а был он в то время ни много ни мало председателем местного землячества, заявил: «Чтобы ни одна собака без моего разрешения на эти холмы не залезала, только овечки!»

Холмы стоят нетронутыми и по сей день. Именно там десять лет назад прошел знаменитый перфоманс «чингисхановцев» «Золотая пайцза».

– В Англии есть хранители местности – художники, которые следят за ландшафтом, - рассказывает Наиль. – Они тонко чувствуют пластику местности, могут и коровью лепешку запустить, чтобы подправить пейзаж.

Что же касается зумуррудов, то после перфоманса Байбурин щедро поделился ими с гостями галереи. Драгоценные камни на проверку оказались… отшлифованным морем бутылочным стеклом.

Однако как мастер мистификаций Байбурин известен уже давно. Пять лет назад художник вместе со скульптором Артемом Никулочкиным на пару сваяли скульптуру «Мечтатель». Смотрящий в небо молодой человек в натуральную величину появился у «Галереи Арт», где Байбурин трудился тогда арт-директором. Художник убеждал, что фигура отлита из бронзы на заводе в подмосковном Жуковском, на нее нанесен слой защитного покрытия, а голова скульптуры покрыта сусальным золотом. Но не прошло и месяца, как «размечтавшегося» решили проверить на прочность уфимские гопники. От нескольких пинков уже через считанные минуты якобы бронзовый парень разлетелся на гипсовые куски.

Вот и на этот раз художник подарил зрителям перфоманса милую фантазию, оставив на память стеклянные зумурруды.