Posted 22 марта 2011,, 19:04

Published 22 марта 2011,, 19:04

Modified 10 ноября 2022,, 18:56

Updated 10 ноября 2022,, 18:56

Римейк «Служебного романа» оказался подделкой советского бренда

22 марта 2011, 19:04
Эльдару Рязанову не повезло больше других режиссеров: молодые и циничные кинематографисты решили добить немолодого мэтра очередной переделкой его картины. Легендарный комедиограф хотя и права авторам продал, но на премьеру идти отказался, избавив себя от сердечного приступа. Авторы честно признаются: кино не по пьесе Рязанова и Брагинского «Сослуживцы», а по мотивам легендарного фильма. Тут-то и оказывается, что эти самые мотивы у создателей картин разные.

Мымра нашего времени

Молодые постановщики смело берутся за переделки легендарных фильмов, но удачного римейка, по большому счету, не удавалось снять еще никому. Если коммерческий успех фильмы имеют – после масштабной рекламной компании ностальгирующий зритель заполняет кинозалы, то впечатление после просмотра остается очень удручающее. Тягостно смотреть новые версии «Розыгрыша», «Королевы бензоколонки», «Человека-амфибии». Даже когда собственные картины переснимать берутся сами мэтры, как это было с «Возвращением мушкетеров» и «Карнавальной ночью», все равно выходит жалкое зрелище. В этом смысле «Служебный роман. Наше время» Сарика Андреасяна, вышедший на российские экраны, снят в худших традициях «Иронии судьбы. Продолжения».

Авторы подобных картины спекулируют на ностальгических чувствах публики так же, как и производители пельменей или сгущенки, используя знаменитые советские бренды. Однако часто случается, что в знакомой с детства коробке или банке обнаруживается продукт сомнительного качества, а «Советское шампанское» оказывается кислой шипучкой – только что выстреливает хорошо. С римейками та же беда: рекламного шуму много, а усваивается такое кино с большим трудом.

Светлана Ходченкова, полфильма притворявшаяся неэффектной Мымрой, и Владимир Зеленский, беспомощно изображавший Новосельцева, попытались скопировать интонации Фрейндлих и Мягкова, также старательно заикаясь, но пары на экране не вышло. Профессиональная беспомощность исполнителей главных ролей, пожалуй, главная беда фильма. Хотя и предполагается, что Калугина в первой части фильма должна вызывать отвращение, Ходченкова предстает в первых кадрах очень даже фигуристой и стильной бизнес-леди с минимумом макияжа, что, правда, совсем ее не портит. Монструозность главной героини также условна, как и транспортное средство г-на Новосельцева, который рассекает по столице на сказочном мотоцикле с коляской, отвозит двоих несовершеннолетних дочерей в школу. «Мальчик и… мальчик» из оригинальной картины превращаются в «девочку и… девочку», но это самая безобидная переделка авторов нового фильма. С легкой руки сценаристов служебный роман превращается в пошловатый курортный: Новосельцев отваживается приударить за Калугиной на турецком взморье, куда избранные сотрудники рейтингового агентства отправляются на корпоративчик. Изображая пьяного на вечеринке, Зеленский начинает снова подражать Мягкову, правда, становится похожим на другого персонажа актера – Лукашина. Надо сказать, что в сцене у бассейна главные герои превращаются во второстепенных, а на авансцену выходят спонсоры.

- А чем вы занимаетесь, девочки? - липнет к модельного вида чувихам герой Зеленского.

- Брендингом! – красотка разворачивается к камере и гордо выпячивает грудь, обтянутую футболкой с маркой дешевого коньяка.

Душевный разговор с суровой начальницей у Новосельцева случился на фуникулере: болтаясь в вагончике между небом и неродной землей, парочка дублирует рязановский диалог с шутками про «черствую-мягкую» и «сухую-мокрую», автоматически вызывая улыбку у зрителя. Но это лишь усугубляет положение: сразу возникает желание пересмотреть старый фильм, чем досматривать этот.

Полный апгрейд

Современная Мымра оказывается менее непреступной и совсем не принципиальной: вечером того же дня Анатолий Ефремович заваливает ее на отельную койку, забравшись в номер шефини через балкон. В соседнем номере похожая картина: здесь изнывающая от желания Рыжова принуждает к близости Самохвалова.

Роль негодяя и в новой картине отведена этому герою, которого играет Башаров в длинноволосом парике и сережкой в ухе. Но совершенно неожиданно мерзавкой оказывается и Рыжова в исполнении Заворотнюк, правда, в ней вовремя просыпается совесть. На экране Анастасия предстает блистательной красавицей, какой ее можно видеть на обложках журналов, потому представить, что такая эффектная брюнетка одинока – достаточно сложно. А уж сопереживать этой похотливой и продажной дамочке и вовсе нет желания. В отличие от героини Немоляевой, замученной семейной жизнью и сохнущей по Самохвалову, Рыжова-Заворотнюк – женщина одинокая, и изводить человека любовными посланиями она считает делом муторным и старомодным, а потому устраивает оргию прямо в кабинете, танцуя стриптиз и извиваясь на столе у начальника.

Одна из самых запоминающихся сцен, разобранных на цитаты, – это модный ликбез Верочки для Калугиной. Вопреки ожиданиям, зритель видит как изменяется не Людмила Прокофьевна, а Новосельцев, над образом которого колдует манерный секретарь Мымры Вадик (Павел Воля) - прямой наследник секретарши Верочки. К слову сказать, именно на долю Вадика приходится значительная доля шуток картины. Но ничего удивительно в этом нет: педалировать в комедии «голубую» тему – вариант всегда беспроигрышный. Специально для съемок в картине Воля сменил образ «гламурного подонка» из Comedy Club на гламурного педёнка. Казалось, что авторы картины погорячились, назвав Вадика «метросексуалом» - на это звание больше претендует герой Башарова. Но «барсучок», которому все время названивает модный секретарь, оказывается вполне себе барсучихой, а Вадик - приверженцем традиционной любви, правда, не без червоточины – модельером мечтает стать. Именно он преображает Новосельцева в модном салоне. А Калугина расцветает сама собой, каким-то неведомым для зрителя образом и уже вышагивает по офису с накрашенной физией, а ее распущенные и накрученные волосы для убедительности развевает ветродуй.

- Апгрейд… - только и может вымолвить ошалевший компьютерщик агентства, провожая взглядом «модернизированную» начальницу.

Апгрейдится в фильме многое: Пастернака заменяет рэпер Ноггано, домашний банкет – корпоратив в турецком отеле, статистическое управление – рейтинговое агентство, служебную «Волгу» - «Бэнтли», модницу – женственный модник. Вот только с музыкой, как показалось авторам, был найден компромисс. Новосельцев барахтается на Мымре под композицию Youre beautiful, а потом вдруг начинает издевательски звучать музыка Петрова. После надрывной и не к месту всунутой англоязычной «Аллилуйя», вновь слышны знакомые аккорды любимого композитора Эльдара Рязанова. Еще одним приветом автору оригинальной ленты стал предмет интерьера: в кабинете Мымры можно заметить того самого бронзового коня, которого таскал Мягков в рязановском фильме.

Планктоническое чувство

Не нашлось в «нашем времени» места таким ярким типажам как похороненный заживо Бубликов и общественница Шурочка. Зато появляется современный персонаж – демонический Охлобыстин в роли бизнес-инструктора, внушающего преуспевающим мымрам, что семья – ничто, а работа – все. Однако трудно поверить, что преуспевающая топ-менеджерша Калугина будет учиться у лектора, как стать акулой бизнеса.

Демонстрируя сцену на заднем сидении авто, когда начальница неубедительно сопротивляется лобзаниям подчиненного, авторы снисходительно сообщают, что «так история могла завершиться лет 30 назад». Но, сочинив новый финал, сценаристы расписались в собственном бессилии. Когда выясняется, что Самохвалов оказывается засланным казачком, ведущим подрывную деятельность, начинаются нелепые шпионские игры с гонками на мотоциклах, передачей флэшек и сорванной презентацией.

Рязановские герои – не просто сотрудники статистического учреждения, это, прежде всего, живые люди со своими радостями, переживаниями, прошлым и будущим. Персонажи Андреасяна – условные работники рейтингового агентства, мало похожие на живых людей – скорее, на человекоподобных роботов. Причем «офисный планктон» ведет какой-то нереально-гламурный образ жизни: стильно одевается, передвигаюется совсем даже не на метро и веселится на заморских курортах. При этом Новосельцев по-прежнему занимает у Самохвалова деньги, но на дизайнерский костюм ему средств хватает. Потому очень сложно этим далеким от реальности персонажам сопереживать и еще сложнее полюбить, как героев советской картины.

Но сравнивать два этих фильма – дело неблагодарное и бессмысленное, ведь авторы новой картины ставили совсем другие задачи: выбросить на кинорынок скорослепленный продукт, умудрившись впихнуть в него рекламные ролики. За каких же лохов нужно держать зрителей, чтобы так топорно втюхивать им товары и услуги фирм, проплативших свое полноправное участие в картине.

По большому счету, это и не кино вовсе, а такой новогодний телескетч на неизбывную тему «Старые фильмы о главном». Потому и в кадре – не актеры, а медийные персонажи: кавээнщики и комедийщики Зеленский, Воля, Васильев, Хрусталев, Родригез – пусть даже в крошечных эпизодах. Пару Башаров-Заворотнюк телезритель привык видеть в качестве ведущих ледовых шоу, да и тандем Зеленский-Ходченкова хорошо знаком по двум частям романтической комедии «Любовь в большом городе», где актеры уже изображали влюбленных. Все эти распределения ролей так предсказуемы, что становится тошно: авторы идут по проторенному пути, будто боятся разрушить эти образы, устоявшиеся в массовом телесознании. Потому местами это кино воспринимается то рекламным роликом, то фрагментом телешоу, то номером из Comedy Club.

Построив рекламную кампанию фильма на сравнении с оригиналом, теперь авторы пытаются от рязановского фильма откреститься, уверяя, что сделали «свое кино». Но если бы у новой картины не было такого прочного тыла 77-го года выпуска, «Новое время» казалось бы еще большим недоразумением.

Кассу это с позволения сказать кино безусловно сделает: зритель в возрасте купится на любимый сюжет, тех, кто помоложе, привлечет участие в картине Павла Воли или Анастасии Заворотнюк. Однако сам 26-летний постановщик, в послужном списке которого лишь ерундовые «Лопухи», чертовски самоуверен и всерьез думает, что новым фильмом «осчастливит и вернет новую волну доверия к российскому кино и к российской комедии». Но было бы наивно думать, что г-н Андреасян снимал кино: уродуя одну из лучших советских мелодрам, он занимался этим самым апгрейдом и немножко брендингом.

Ашир МУРАДОВ.

"