Братка из 90-х Иван Охлобыстин перековал в народного заступника

Жажда крови

Соловей особо не церемонится: разбойничая, пускает в расход всех без разбору. В банде у него – психопатичный бухгалтер со страстью к пиротехнике (Евгений Стычкин), кузнец, забивший молотом руководство завода и подавшийся в киллеры (Сергей Бадюк), а также экзальтированная оперная певица (Оксана Фандера), которая отказывается сожительствовать с Соловьем и тайком посещающая церковь.

- Хотел пригласить на эту роль настоящую оперную диву Анну Нетребко, а потом передумал – она ведь не актриса, - отшучивался Охлобыстин. – Предложили роль супруге Филиппа Янковского и не прогадали: играет она потрясающе.

Роль агента, охотящегося на Соловья, доверили «экспортному злодею» Игорю Жижикину: актер с невозмутимым лицом громилы прославился ролями «плохих русских» в заокеанских боевиках. В «Соловье» он хорошо играл: в основном, желваками на лице. Запоминающегося силовика сыграл Александр Стриженов, который не уступает харизматичному Охлобыстину. Комический образ тестообразного и беспомощного генерала ему очень удался: играет он его беспощадно.

Первую половину фильма Соловей разбойничает, попутно собирая свою бригаду, а потом, натешившись вволю, для разнообразия становится на защиту деревни, которую планируют сравнять с землей под строительство казино. И тут уже количество порубленных «врагов народа» идет на сотни.

Бессмысленность льющейся потоком крови Охлобыстин объясняет особым жанром картины.

- Фильм получился таким жестоким по законам жанра, - говорит он. - Несмотря на то, что продюсеры кокетливо назвали фильм «беспощадной комедией», это, скорее, эпическая сказка. Например, в Малом театре, когда играют царей, используют клюквенный сок. И люди, которые приходят смотреть зловещие драмы, знают, что это сок и уже не обращают внимания на количество крови. В какой-то момент ты исключаешь это из поля зрения. Детей уже давно не удивишь количеством крови. Вы бы видели их компьютерные игрушки! А изобразительный уровень требует кровищи. Вот, скажем, в фильме «Груз-200» Балабанова практически нет крови, но он страшнее.

Охлобыстин признался, что в батальных сценах пользовался услугами специально обученных людей.

- Некоторые вещи нужно доверять каскадерам, иначе их на работу не будут брать, - уверен он. - Трюковые боевые сцены делаю сам, а когда это связано с техникой и чем-то взрывающимся, доверяю профессионалам. Я все-таки не Джеки Чан.

Пионер из 90-х

Судя по выбранному жанру, не дают Ивану покоя лавры Тарантино, Родригеса и Гая Ричи, у которых актер позаимствовал весь этот кровавый трэш.

- У Тарантино и Гая Ричи есть великие предшественники, - открещивается от басурман Охлобыстин. - Например, фильм Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих». Ни один Тарантино и Ричи не сравнится с «Белым солнцем пустыни». Мы смотрим это кино уже больше 30 лет и плачем. Дело в том, что мы использовали все наработки жанра. Плюс это симбиоз актерского искусства, операторской и режиссерской работы – совместный коллективный труд.

Но если у предшественников автора «Соловья» крепкий сюжет не вызывает вопросов, то у новой картины с этим явные проблемы. Кажется, что главное здесь не повествование, а вычурные Ванины диалоги, которыми кое-как скреплены разрозненные куски отснятого материала.

«Ах, отчего же вы, Изабелла Юрьевна, меня не любите, отчего замуж не идете?», - старательно стилизует «под старину» речь своего героя Охлобыстин и заметно сам от себя кайфует в кадре.

Но всех этих стилистических виньеток мы наслушались в конце 90-х в «ДМБ», «Даун Хаусе», поставленных по сценарию Охлобыстина, а также в «Мама, не горюй» и «8,5 долларах», где Иван появляется в кадре. И диалоги эти совсем уже не свежи и кажутся старомодной сентиментальностью. Молодому поколению - уж точно. Смотришь «Соловья» и понимаешь, что Ваня прочно застрял в тех самых «звонких 90-х», как он сам любит говорить. И так ему хорошо и уютно во времени его отвязной юности, что и взрослеть-то не хочется. Никто не спорит: качество это хорошее, но зрителю хотелось бы чего посвежее. Ваня и сам это понимает: не зря же одна из героинь его картины – матушка-игуменья в исполнении Маши Голубкиной - осаждает всклокоченного панкующего героя Охлобыстина, заигравшегося в Робин Гуда: «Голову помой да причешись – не пионер уж поди». И ведь как в точку: не пионер ты Ваня, ох, не пионер. И можно было бы принять картину за бенефис целого направления в отечественном кино под названием «Охлобыстин», только под конец картины вкус автору предательски изменяет.

Сегодня – разбой, завтра - герой

Навеселившись, в финале отморозок Соловей, отрезающий пальцы продавщицам, предстает благородным народным мстителем, эдаким Дубровским, Пугачевым, Разиным, с которым сравнивает себя сам герой, в одном лице. Перед самыми титрами выходит он в чисто поле со своими тремя приспешниками против военных, защищая деревню, на месте который казино хотят понастроить. И тут фирменный сарказм Охлобыстина как ветром сдуло. Прямо как в настоящей сказке: откуда ни возьмись - и гражданская позиция, и сложный «социальный образ», и вот уже за раздувшимся от пафоса образом Ивана и не увидать. Но раз уж надел маску юродивого, не снимай до конца, нечего из него супермена лепить. В юродивом правды-то больше, а все недочеты на его помутившийся рассудок списать можно.

- Суть сцены в том, какой выбор сделают военные, - объясняет Иван. - Думаю, и перед нашими солдатами будет когда-то такой выбор: у одних за спиной будет казино, а у других – деревня. Это социальный образ. Хотя на самом деле это были не срочники, а полк ВДВ. Причем на экране все солдаты в форме выглядят как первогодки, мы сами с этим фактом столкнулись при монтаже. В жизни они - здоровые двухметровые лбы. Ребята нам очень помогли, потому что постановочные кадры последнего боя были очень сложными.

Но и этого автору сценария мало. Погибший в честном бою Соловей теперь призраком является жителям деревни – обожженный все едет куда-то в ночь, в вечность на своем мотоцикле. Народ слагает о нем легенды, а дети сочиняют песни. Может быть непроизвольно, но какой-то архитипический образ у Ивана получился.

- В фильме мы использовали все возможные приемы, чтоб донести идеи врожденного чувства справедливости, - объясняет Иван. - В какой-то момент власть у нас всегда зажирается до уровня Змея Горыныча, которому надо башню рубить. Чиновники не знают, куда деньги потратить, в то время как пустые деревни стоят, и бабки с голоду помирают. Поэтому у нас надежда только на Соловья-разбойника, ведь богатыри-то все - на газпромовской ставке.

И ведь неспроста свое кино Иван называет «эпической историей» о «легендарной личности». Причислять Соловья к лику святых, конечно, было бы слишком – отцу Иоанну Охлобыстину ли об этом не знать. Но увековечить гипертрофированный образ братка 90-х, вдруг ставшего народным заступником, очень хотелось. В Башкирии же канонизировали Салавата Юлаева – бунтовщика, «тягчайшего государственного преступника», сражавшегося за народное счастье. Вот и Охлобыстину уж очень хочется зафиксироваться со своим персонажем, пусть всего лишь и в отечественном кинофольклоре.

Охлобыстин уверен, что рано или поздно «начнут появляться такие Соловьи-разбойники - санитары леса».

- Военные все-таки должны сделать свой выбор, ведь у них уже давно за спиной казино. Как бы оно не называлось – газовой трубой, яхтой Абрамовича… Но не будем конкретизировать, чтобы меня раньше времени не посадили. У меня еще есть творческие задумки.

Ксения ЛАПТЕВА,

Ашир МУРАДОВ.

Между тем

Иван Охлобыстин: «С женщинами мне всегда везло»

В поездке Ивана сопровождала супруга Оксана, подарившая актеру шестерых детей.

- Вы часто жестко шутите о своей жене, она на вас не обижается? – поинтересовались мы у актера.

- Если бы вы знали, как в обыденной жизни шутит надо мной она... В этом отношении я законченный подкаблучник, но иду на это сознательно. А вообще самая любимая женщина в моей жизни - бабушка. У нее была героическая судьба, она вытащила с поля боя Второй мировой войны сотни людей. Ее звали Маша-солдат. Каждый год 9 мая к ней приезжали человек 50 ветеранов и два фашиста, потому что там было месиво, и она вытаскивала всех подряд. И иногда брала в плен немцев. Генерал авиации предлагал ей замуж, делал мертвые петли, выпендривался, другой генерал в русскую рулетку играл, чтоб привлечь внимание. А она вышла замуж за танцора из Красноярска, который потом спился и начал ее побивать. Хотя мне с женщинами всегда везло, у меня и сейчас хорошая компания в семье.