Уиллем Дэфо: «Россия будоражила мое воображение с детства»

«Спецэффекты мне никогда не мешали»

Его герой первым замечает странного чужеземца – землянина Джоан Картера и распознает в нем возможного союзника. Узнаваемого актера признать в кадре практически невозможно: хотя камера фиксировала его самого, обвешанного специальной аппаратурой и датчиками, персонаж так искусно дорисовывали на компьютере, что разглядеть в нем нечто человеческое сложно.

Премьеры нового масштабного кинопроекта Disney поклонники приключенческого кино ждали с особым нетерпением. Не случайно в первый день проката в России фильм «Джон Картер» получил рекордную сумму сборов. Общая же сумма сборов нового блокбастера за первый уик-энд составила более 490 миллионов рублей (более 16,5 млн долларов). Это лучший результат для стартового уик-энда для фильмов Disney, и второй по величине результат бокс-офиса первого уик-энда за всю историю российского кинопроката.

На счету у Дэфо более 70-ти ролей в кино, ему посчастливилось поработать чуть ли не со всеми великими режиссерами: Скорсезе, Вендерсом, Линчем, Стоуном и фон Триером. В «Джоне Картере» именитый актер доверился дебютанту в большом кино: Эндрю Стэнтон до этого занимался анимацией, создав «В поисках Немо» и «ВАЛЛ-И».

- Чем соблазнила роль зеленого марсианина? – интересуемся у актера.

- Мне понравилась не сама роль, а проект в целом. Я работал с Эндрю Стэнтоном раньше - озвучивая персонажа «В поисках Немо» - и уже тогда мне захотелось продолжения. Когда услышал про «Джона Картера», сразу понял: должно быть интересно, ведь это его первый игровой фильм. Однажды он показал мне зарисовки персонажей, сцен, всю внутреннюю кухню. Потом предложил прочитать сценарий. Я прочел и тут же сказал: «Хочу играть Тарса». Он удивился: «Правда?» Так я и получил эту роль.

- Читали книги Берроуза о Джоне Картере?

- Нет. Более того, о «Барсумских хрониках» я вообще не знал, пока не познакомился со сценарием фильма. Хотя вообще книги Берроуза знаю - читал «Тарзана», это изумительная серия. «Принцесса Марса» - одна из важнейших книг в популярной американской литературе, классика о космическом путешествии. И когда смотришь фильм, постоянно замечаешь какие-то очень знакомые вещи, потому что эта история очень сильно повлияла на культурный контекст, на целые поколения фантастов. Это уже такие архетипические вещи, язык, который хорошо нам знаком и близок. Для меня эта история - правдивая и искренняя попытка приблизиться к этому архетипу, прототипу много из того, чем жива сегодня фантастика. Не всегда нужно что-то изобретать, иногда нужно хорошенько рассмотреть то, что у вас уже есть.

- Актеры часто жалуются, что им приходится «переигрывать» спецэффекты. Как с этим справлялись?

- Мне спецэффекты никогда не мешают. Я пришел в кино из театра, где мы тоже используем всякие технические штучки, и они должны помогать, а не отвлекать. Я так привык и по-другому не умею. В этом фильме я впервые работал с технологией motion capture. Было интересно - приходилось одевать на себя много разной техники, которая передает информацию аниматорам. Мне пришлось ходить на своеобразных ходулях, чтобы быть выше: все-таки Тарс Таркас – существо трехметрового роста. Режиссер Эндрю Стэнтон долго объяснял мне, что получится в конце, но меня это не особенно заботило. Это компьютерщикам нужно было волноваться, что делать с анимацией и «оживлением» персонажа. Я же просто играл со своими партнерами. Эндрю очень хорошо знает, чего хочет. Но сам этого не может. И тут появляюсь я. Это тоже удовольствие.

- Физически это было непросто?

- Было трудно взаимодействовать с предметами - руки тарка на порядок длиннее человеческих, и, чтобы управлять ими, необходимы специальные устройства. Часто приходилось прибегать к помощи обслуживающего персонала, чтобы куда-то подойти или что-нибудь взять. У моего персонажа четыре руки, потому за спиной стоял специальный человек, который управлял этой второй парой рук. То есть у этого процесса масса технических особенностей, но я к ним относился скорее как к инструментам.

На лицо - ужасное, доброе внутри

- Каково было овладеть несуществующим марсианским языком?

- В какой-то момент я даже стал немного понимать, что говорю! Было важно создать сдвиг в сознании, естественно возникающий, когда человек говорит на нескольких языках. С освоением нового наречия у человека изменяется личность. Я говорю на английском и итальянском и каждый раз думаю немного иначе. Разговор на языке тарков не только помог мне вжиться в роль, но и найти голос, которым мой герой должен говорить.

- В фильме вы исполняете роль трехметрового зеленого великана, в «Человеке-пауке» играли Зеленого Гоблина. Изображать зеленых монстров это ваше хобби?

- Между этими ролями было много других фильмов, где я был обычного цвета, - смеется актер. - Хотя это был интересный опыт: никогда не играл никого, подобного Тарсу. Он - сложный персонаж: снаружи - примитивный воин, абориген, но изнутри его разрывают противоречия. Его внутренний конфликт мне интересен - это как раз то, что я люблю.

- В чем трагедия вашего героя?

- Тарс является исключением - он мудр и в каком-то смысле человечен. Он считает, что его народ теряет свою культуру и гуманность. Но его дочь Сола возвращает эти ценности Тарсу. Женщины в фильме дают моему герою то, что не могут дать мужчины - сострадание. Что касается меня лично, то я рос вместе с пятью сестрами и работающей матерью, в театре я играю с женщинами, в кино работаю с женщинами-режиссерами - я всегда был окружен женщинами, и это прекрасно!

- Сами себя узнали в этом зеленом марсианине?

- Меня удивило, как много в нем осталось от меня: какие-то движения, даже улыбка. Я не ждал, что будет так похоже. Впрочем, это поверхностное впечатление, возможно, если я пересмотрю кино, замечу что-то более важное. Иногда стоит спрятаться, чтобы показать что-то важное. Ты в любом случае управляешь вниманием зрителя: в каких-то ролях хочется, чтобы на тебя смотрели во все глаза, в каких-то - чтобы не смотрели вовсе. Такая небольшая развивающая игра в прятки.

- Поэтому так много озвучиваете мультфильмов?

- Я не имею в виду - прятаться в прямом смысле. Иногда ты скрываешься за акцентом, профессией - чем-то, что позволяет тебе не чувствовать себя собой. Нет причины показывать людям, кто я такой. Важно рассказывать истории, по возможности правдиво переживать события, вынуждая людей смотреть на тебя не отрываясь. Насколько ты при этом скрыт от глаз - не суть важно.

- Работая над ролью, стремитесь придать персонажу свои черты?

- Никогда не пытаюсь сделать это специально, но это всегда происходит. Постепенно принимаю точку зрения персонажа и воспринимаю его историю как собственную. В этом суть жизни актера.

- Актеров всегда спрашивают, как они вживаются в образы. А как вы из них выбираетесь?

- Я раньше любил говорить: «Камера остановилась - герой исчез». Мизансцены нет, обстоятельств нет, и персонаж спрятался туда, откуда пришел. Я в это больше не верю. Какие-то из них досаждают мне в большей степени, чем другие. Какие-то не тревожат, а просто остаются - но надолго. Зависит от силы материала, от того, как ты связан с ним, и от того, как снимали. Ты снимаешься три месяца, обычно без выходных, и если не спишь, то работаешь, потому что съемочные дни - они длинные. Если свободный день - он уходит на бытовые мелочи: ты стираешь белье, отвечаешь на почту. Ничего, кроме этого, в твоей жизни нет.

- Как герой может завладеть сознанием?

- Обстоятельства входят в твои сны, а добровольная подмена личности становится все менее управляемой. Иногда потом тебе требуется время. Всегда по-разному. В случае с «Антихристом» или с «Охотником», который скоро выйдет, тебя держит немного крепче. Когда получается сильное кино, эффект для актера смягчен монотонностью процесса. Вам смотреть «Антихрист» сложнее - у вас восприятие не притуплено. Вы получаете дистиллят, водку. А я три месяца жевал картошку.

«Я люблю эксперименты, а бытовуха не для меня»

- Вы сыграли самые разные роли за свою карьеру: от Иисуса Христа до Зеленого Гоблина. Есть ли роль, которую вы ни за что не согласились бы сыграть?

- Даже представить себе не могу. Хотя я бы никогда не сыграл скучную и непривлекательную для меня роль. Но иногда бывает так, что люди и команда важнее, чем сам образ. Тогда я понимаю, что это будет не просто игра, а путешествие, поиск моего персонажа. Именно это я ищу в сценариях, которые мне присылают. Потому я люблю эксперименты, а бытовой реализм - не для меня. Поэтому я не снимаюсь в семейных драмах или романтических комедиях.

- А как же ваша роль самовлюбленного режиссера в «Мистере Бине»?

- Это было небольшое исключение ради забавы, попытка посмеяться над собой. Тем более что такие люди - довольно типичное явление. Вся моя фильмография - это цепь случайностей. Я просто выбираю фильм за фильмом, по одному. Хотя со стороны, конечно, просматривается тенденция: выходит, что мне нравится разнообразие. Когда берешься за что-то новое, это подстегивает, заставляет каждый раз начинать с нуля. Если ломаешь шаблон, у тебя просто не получится держаться за штампы, старые наработки, привычки - все приходится начинать сначала. Так я чувствую себя свободнее всего в творческом отношении. Я ищу такие возможности, но ничего не просчитываю, все это как-то случайно выходит.

- В процессе съемок приходит осознание, что снимаете шедевр?

- Я стараюсь замечать это, снимаясь даже в очень плохих фильмах. Я, понимаете, оптимист. Пока я тут - ничего увлекательней на свете не происходит. А что получится, об этом я не думаю. Я часто угадывал, часто ошибался и понял в итоге, что закономерности нет. Когда ты работаешь, у тебя нет времени думать. Актер может позволить себе такую безответственность. Я могу не думать о том, хорош или плох материал, - это мне не в помощь. Актерство - это умение создать в кадре событие, а когда оно случится - не пропустить его.

- Какое главное качество нужно иметь актеру?

- Актера Кристофера Пламмера спросили: «Что, по-вашему, делает актера великим?» Он сказал: «Ярость». Я тогда подумал: «А ведь он прав». Я не говорю, что я великий актер. Но мотивация, о которой он говорит, - моя. Я счастливый тип, у меня хорошая жизнь, я ни на что не собираюсь жаловаться. Но правда в том, что где-то в глубине - я в ярости. Думаю, просто от осознания человеческой, скажем так, дилеммы. Потому что если всерьез задуматься над тем, что за карты нам сдали, - нам всем стоит быть в ярости.

- В какие профессиональные приметы верите?

- У меня хорошая интуиция. Вот ей я верю. А в плохие приметы - нет. Я очень позитивный человек!

- Чтобы путешествовать, вам всегда нужен повод?

- Никогда не путешествую как турист, езжу только по работе. Это лучший способ узнать новую страну или город. Ехать в новое место с потребностью узнать что-то о культуре - глупо. Чтобы действительно что-то узнать, необходимо общаться с людьми. Только тогда они войдут в твою жизнь, пусть ненадолго, но по-настоящему.

- Каких героев русской классики хотели бы сыграть?

- Толстого! – смеется Дефо, вспомнив первое, что пришло на ум. - Мне интересно все русское, к сожалению, не так много читал русской литературы, как хотелось бы. Даже не знаю, почему я так долго ехал сюда, но рад, что я здесь. Россия с детства будоражила мое воображение. Я рос с мыслями о Москве, может быть, в связи с «холодной войной». Всегда интересовался историей, а русская история - потрясающая. Мне нравится русская классическая музыка, ваши художники. Но особенная любовь - это ваш театр. Система Станиславского - удивительная, как точно он говорит о состояниях актера... То же можно сказать о Мейерхольде - этих великих мастеров знают все. К сожалению, я приехал ненадолго, не успел ничего посмотреть. Но, надеюсь, у меня будет повод приехать в Россию еще раз.