Posted 17 мая 2015,, 16:20

Published 17 мая 2015,, 16:20

Modified 10 ноября 2022,, 18:42

Updated 10 ноября 2022,, 18:42

Художник Сергей Мельник: «Бог дал мне в руки простой карандаш, им и рисую»

17 мая 2015, 16:20
В уфимской галерее имени Александра Тюлькина открылась персональная выставка Сергея Мельника. В разное время художник занимался живописью, скульптурой, керамикой, гравюрой, резал офорты, однако сегодня отдает все свои силы графическому рисунку. «Художник должен быть чем-то ограничен, исходить из своих потребностей, а не из того, что ему предлагают, - считает он. – У великих художников было всего четыре краски, а у современных – миллион, и они запутались в них». Мастер представил на суд зрителя 37 работ, выполненных в технике карандашной графики.

«В академию многие поступали с десятого раза»

В детстве будущий художник жил в Черниковке.

– Наша семилетка находилась в Шкаповском переулке, – вспоминает он. – В первом классе мой рисунок Василия Теркина попал на выставку, посвященную Великой Отечественной войне. Когда мы переехали в другую часть города, на Новостройку, родители отдали меня в художественную школу № 1 на Ульяновых. Учился я у Людмилы Пеговой. Вставал в шесть утра и отправлялся один с этюдником в художку с пересадкой на двух троллейбусах и автобусе. Дорога занимала до двух часов. А после обеда ехал уже в обычную школу.

В 1977 году после восьмого класса Сергей поступил в Уфимское училище искусств. В тот год был жесточайший конкурс – 18 человек на место. Вступительные экзамены сдал на отлично. Попал в мастерскую к Алексею Кудрявцеву.

– На весь Советский Союз в тот год было всего два таких конкурса: в наше училище искусств и в институт международных отношений в Москве, – с гордостью говорит он. – Я учился вместе с Фирдантом Нуриахметовым, Анжеликой Фуфаевой, Андреем Зубовым, нам преподавали Лябиб Мугтобаров, Константин Чаругин. Во время учебы вместе с Алексеем Михайловичем Кудрявцевым неоднократно бывал у Александра Тюлькина.

После окончания училища Сергей Мельник по рекомендации Александра Шутова и Рашита Нурмухаметова получил целевое направление в Ленинградскую академию художеств имени Ильи Репина. Однако поступить не удалось.

– Когда приезжаешь в академию, там висят работы – образцы того уровня, на котором ты должен уметь рисовать, чтобы попробовать поступить. Многие сразу разворачивались и уходили, даже документы не подавали, - вспоминает он. – Были люди, которые поступали по десять раз, а по четыре-пять раз поступать было стандартно. До экзамена меня допустили. Представьте, дается 12 часов на обнаженку. Спустя академический час по рядам проходят профессора и говорят оценки: «Кол, два, два...». Двоечники уходят. «Три» – это уже неплохо, все смотрят на счастливчика. И так в течение четырех-пяти часов. В результате остается пять-шесть человек.

К счастью для талантливого уфимца, во время экзамена его заметил такой корифей, как Евсей Моисеенко. Он пригласил Сергея работать в своей батальной мастерской, а также ходатайствовал, чтобы парня зачислили в академию вольнослушателем с возможностью зачисления на факультет графики.

– Это было счастье! – говорит художник. – Студентов академии расформировывают по мастерским после двух лет обучения, и все время идет отсеивание. А вольнослушатели учатся, сдают экзамены, но потом возвращаются на первый курс. Все шло к тому, что я должен был попасть в мастерскую Юрия Непринцева, автора картины «Отдых после боя. Василий Тёркин».

В Ленинграде вольнослушатель Мельник поселился в доходном доме на Выборгской стороне. Там находилась огромная библиотека, и молодой художник много читал. Но одной духовной пищей сыт не будешь.

– Есть хотелось постоянно. Денег практически не осталось, но меня подкармливала девушка-соседка, - рассказывает он. – Она работала на мануфактуре сутки через трое и когда уходила на смену, ночью я таскал у соседей по коммуналке картошку.

В мастерской Евсея Моисеенко Сергей познакомился с легендами советского искусства Борисом Угаровым, Дмитрием Бисти. Позже устроился на работу в мастерские скульптора Михаила Аникушина, помогал отливать формы для Монумента героическим защитникам Ленинграда на площади Победы. Проработал все лето и решил в конце каникул съездить в Уфу. И тут его забрали в военно-морской флот.

«Мустай Карим считал меня перспективным поэтом»

Во время службы молодой моряк много рисовал, выпускал стенгазеты. На его талант обратили внимание и предложили направить учиться в студию военных художников имени Митрофана Грекова в Москве. Также он мог вернуться в академию имени Репина. Но у художника тяжело заболела мама, и он принял решение остаться в Уфе. Устроился керамистом, художником-оформителем на завод «Гидравлика».

С улыбкой художник вспоминает, как их группе поручили сделать керамические шахматы на юбилей большого человека – директора завода «Электросила».

– Керамика – дело темное, малейший перепад температур – краски меняют цвет, - говорит он. – Видимо, мы не уследили. Русские красные витязи в шлемах получились чуть-чуть не того оттенка, который задумывали. Но это было не страшно. А вот тевтонцы с «ведрами» на голове должны были быть белыми. Однако фигуры пошли зелеными пятнами, совсем как танки «Тигр». Времени переделывать не было, отправили так. А потом на завод пришло благодарственное письмо, где хвалили нашу «задумку».

Коренные уфимцы наверняка помнят стелы с символикой СССР, которые украшали перекрестки центральных улиц города. Одним из авторов их был Сергей Мельник.

– Металлические стелы «Пятнадцать республик» стояли на Степана Халтурина, возле магазина «Щербет» и на остановке Спортивная, - вспоминает художник. – Мы, авторы, называли их между собой «рубли». Вокруг по диаметру шли гербы советских республик, а наверху – большой герб Советского Союза. Сколько было работы! Все делалось вручную: краска, валик, сам планшет колотишь с нуля, сам вешаешь. Это сейчас везде плоттеры. Мы ставили орден Октябрьской революции на повороте на улицу Айская. Сейчас все это снесли. От 26-метрового стенда на округе Галле остались только бетонные подушки – «быки». Помню, когда мы его ставили, был лютый мороз. У рабочих из рук инструменты падали от холода.

В 80-е годы Сергей Мельник принимал участие в региональных и зональных выставках, где познакомился с Алексеем Королевским, Александром Бурзянцевым, Эрнестом Саитовым, Борисом Домашниковым, вступил в литературное объединение «ИСТОК». Он пишет стихи, публикуется в газетах, первом молодежном журнале «Парус».

– В «Парусе» меня напечатали на одной странице с Наташей Варлей, - говорит он. – Я и не знал, что она серьезная поэтесса, даже больше поэт, чем актриса. Мустай Карим говорил, что у меня есть способности и советовал не бросать это занятие. Однако сейчас мне не пишется. Но может быть когда-нибудь…

В конце восьмидесятых художник отправился на заработки на крайний Север в город Радужный. Работал оформителем, принимал участие в разработке герба города и стелы.

– По разным причинам в Радужный съехались «ссыльные», те, у кого не сложилась жизнь. Это были очень хорошие люди. Городу исполнился год. Нужно было сделать стелу при въезде в город, - вспоминает он. – Вечная мерзлота, денег нет. Я предложил: снимаем старую качалку, красим ее, ставим на стелобан, пишем «Радужный», сверху кольцо. Дешево и сердито! Наверно, она до сих пор стоит.

Сергей Мельник дважды поступал на худграф уфимского педуниверситета и бросал учебу. Взрослому человеку посещать занятия было некогда, нужно было работать. К счастью, в конце 80-х на факультете открыли заочное отделение, куда перевелись многие очники.

– У нас на курсе учились в основном взрослые люди, матерые учителя с большим педагогическим стажем, но были и малолетки, - рассказывает он.

Среди студенток оказалась и молодая художница, выпускница второго уфимского педучилища Галия. Во время установочной сессии вся группа отправилась на Архимандритское озеро. Там-то Сергей и обратил внимание на голубоглазую красавицу.

«Мои работы можно найти в антикварным магазинах»

Вскоре молодые люди поженились, сегодня у них три сына: Артур, Петр и Марк.

– Он покорил меня своей эрудицией, - рассказывает Галия. – Как показало время, я не ошиблась в выборе. Сергей – надежный человек, хороший семьянин, любящий и заботливый отец. Наверно, есть какая-то параллель между мужем и отцом. У меня папа был композитором, поступил в училище искусств, но заболел и не доучился. Он не считал важным вступить в союз композиторов Башкирии, и Сергей тоже долгое время не задумывался о том, чтобы получить корочки. Я рада, что он вступил в Творческий союз художников России. Если б я не подталкивала его, он бы до сих пор был сам по себе.

После развала СССР в 1991 году в творческой биографии художника наступил перерыв. Выставки закончились, в стране царила разруха. Было не до рисунков, нужно было зарабатывать.

К 60-летнему юбилею «Башнефти» Сергей разрабатывал фирменный стиль компании: от конвертов до циферблатов подарочных часов. Сейчас юбилейные значки и часы с символикой объединения можно встретить в антикварных магазинах. Также он много занимался керамикой на заказ. Его огромные напольные вазы украшают городской дворец культуры в Уфе, различные организации. Охотно покупали керамику от Мельника и коллекционеры. А еще Сергей Мельник – автор первой рекламы на уфимском трамвае.

– Уже и не помню, для кого делал заказ, - смеется художник. – Кажется, это была страховая фирма. Вагон рижский, сделан под старину. Вид у него был, честно говоря, затрапезный. Сейчас таких нет.

Для кого-то столь крупные заказы – желанная цель и вершина карьеры. Но Сергей Мельник считает иначе. Годы, когда он вместо того, чтобы заниматься творчеством, рисовал, чертил и лепил на заказ, для художника потерянные.

- Конечно, я порисовывал, но очень мало, - отзывается он с горечью о том времени. – Как Шевчук пел: «Шабашу на кухне в рваном трико». Он ведь окончил Уфимский институт искусств, но чуть раньше. В 90-е годы я занимался «салонщиной». Одно время сидел на заказах, шлепал портреты, писал пейзажи на заказ, оформлял газеты, плакаты, планшеты, этикетки. Это был просто способ заработать. Конечно, что-то из творческих находок вставлял туда. Но то, что ты работаешь за деньги, накладывает определенный отпечаток. Если ты просто работу делаешь, и ее потом купили, это одно, но когда работа заведомо заказная, и даже если тебя устраивает ее тема, все равно остается червоточина, что это заказ.

Перерыв в творчестве у Сергея Мельникова затянулся на двадцать лет. Вернуться к работе он смог только в 2012 году. Помог случай. Сергей много работал, однако официально нигде не числился. Жена Галия подрабатывала сторожем в детской поликлинике – во время вахты чертила чертежи на заказ.

– Когда у нас освободилось место, я предложила устроиться Сергею для стажа. А про себя думала: там тихо, спокойно, вдруг он снова начнет рисовать! Подговорила напарницу: «Попроси его нарисовать твой портрет, вдруг затянет».

«Я пишу для всех, иначе нет смысла творить»

Именно там, в тишине ночных коридоров к Сергею Мельнику вернулось желание творить.

– Все-таки есть в этом что-то мистическое, - считает он. – Толчок необходим. В поликлинике ночью никого нет, тишина и покой. Сосредоточенность имеет очень большое значение. Но нужно выбирать: или работаешь, или спишь. Я ведь еще занимаюсь отделкой квартир. Приходишь на дежурство с работы без ног, без рук. Смотришь на папку с рисунками, думаешь: «Зачем я ее принес?!». Берешь себя в руки железной хваткой, ставишь любимую музыку – Майкла Олдфилда или Вангелиса, садишься рисовать, а потом сам себе спасибо говоришь.

В своих работах художник использует только бумагу, графитные карандаши и резинку. Ограничивая себя узкими рамками графического рисунка, он стремится передать в сложных тональностях не только объем, но и цвет.

– Мне не важно, какой фирмы материалы, - говорит он. – Практически никогда не режу бумагу. Оторвал от ватмана лист, пусть тонкий, желтый, и рисую. Раз бог дал тебе какую-то бумагу, – делай. Карандаш тоже один – 6В, 7В. Но когда пишу, штук десять-пятнадцать одинаковых карандашей должно быть под рукой. Проблеск, озарение приходит на секунды, и пока ты точишь сломанный карандаш, это может улетучиться. Ты думаешь, что это останется с тобой навсегда. Нет. Три секунды, и все ушло.

Как признается художник, он редко бывает доволен результатом своего творчества. Любую задачу невозможно выполнить до конца.

– Постоянно кажется, что ты не достиг того, чего хотел, - говорит он. – Но кое-чему я научился. Например, что надо уметь вовремя остановиться. Можно загнать работу. Студент, как маленький голодный ребенок, не может остановиться. Когда мы учились, Алексей Михайлович Кудрявцев иногда как по спине врежет, работу схватит и уберет, чтоб не испортили.

По мнению Сергея Мельника, искусство должно быть понятно людям, заставлять задуматься, и ни в коем случае не вызывать у зрителя чувство ужаса.

– Я пишу для всех, иначе смысл работы теряется. «Вы не понимаете, это сюрреализм», – передразнивает художник критиков. – Искусство принадлежит народу. Для кого мы все делаем? Для определенного узкого круга людей? Нет! Для всех. Кое-кто думает, если человек не подготовлен, «лапотник», «деревенщина», то он ничего не понимает. Глупости это. Даже не имея образования, без подготовки обычные люди видят порой больше, чем специалисты. Всегда в точку, самое главное.

Компромиссов в творчестве Сергей Мельник не признает.

– Рисунком у нас серьезно почти никто не занимается. Считается, что это подготовительный, ученический период. Но ведь без него никуда. Своими работами я доказал, что рисунок – самостоятельное произведение, он может существовать как выставочный вариант. Бог дал мне карандаш в руки, значит, надо работать. Впереди столько тем, которые необходимо раскрыть, и кроме меня это никто не сделать.

Вероника ПОЛЯНСКАЯ.

"