Posted 17 марта 2015,, 11:25

Published 17 марта 2015,, 11:25

Modified 10 ноября 2022,, 18:44

Updated 10 ноября 2022,, 18:44

Владимир Васильев: «Балет нужно воспринимать не головой, а сердцем»

17 марта 2015, 11:25
В Башкирской опере — премьера. В рамках XХ международного Нуреевского фестиваля уфимцам представят балет «Анюта» на музыку Валерия Гаврилина. В основе сюжета — рассказ Чехова «Анна на шее». Приглашенным хореографом выступил Владимир Васильев, стоявший у истоков создания этого спектакля. В преддверии уфимской премьеры прославленный постановщик рассказал о том, как возникла идея создания «Анюты».

Диалог классиков

Любителям балета постановка знакома по одноименному телефильму, главную партию в котором станцевала выдающаяся балерина Екатерина Максимова. И даже те, кто далек от любви к классическому искусству, наверняка узнают с первых тактов знаменитую тарантеллу из этого балета.

Художественный руководитель башкирского фестиваля Леонора Куватова призналась, что три десятилетия назад мечтала танцевать заглавную партию в балете. И вот теперь спектакль будет воплощен на уфимской сцене, правда, спустя тридцать лет в постановке примут участие ученики Леоноры Сафыевны.
— На сцене нашего театра должно идти все самое лучшее, что есть в мировой хореографии, и прикладываю к этому все силы, — говорит худрук балетной труппы. — Спектакль «Анюта» — лучший среди лучших, это вектор воспитания молодого поколения.

У «Анюты» — удивительная судьба, когда-то она стала первой ласточкой переложения произведений Антона Чехова на язык хореографии. К тому же это единственный в мире балет, который родился на основе телевизионной постановки.

Театральная премьера состоялась в Неаполе, а чуть позже Владимиру Васильеву удалось всего за месяц осуществить постановку на сцене Большого театра в Москве. Спектакль прошел проверку временем и спустя тридцать лет после рождения с успехом идет во многих театрах России и мира. Примечательно, что ни одного номера специально для балета «Анюта» Валерием Гаврилиным написано не было, этот балет — сплав из разных музыкальных произведений композитора.

По словам хореографа, сегодня он наконец-то близок в разгадке секрета неизменной любви зрителя к балету, — все дело в простоте, эмоциональности и искренности спектакля.
— Каждый из рассказов Чехова — это законченное произведение, которое может быть воспроизведено на балетной сцене, — пояснил Владимир Васильев. — Была только одна сложность: для Чехова, его интонации нужно было найти музыку. Поэтому когда появился Гаврилин, для меня это стало подарком судьбы. Он на своем языке говорит теми же самыми интонациями, что и Чехов, они сливаются вместе. А я ему старался не мешать.

По словам Владимира Васильева, как только в 1982 году он услышал вальс Гаврилина, пришло осознание того, какой должна быть постановка.
— Тоска провинциального городка, где ничего не меняется, — мне вдруг стало ясно, как это развивать, — рассказал он. — Валерий Гаврилин — композитор поразительный по эмоциональности, по чувствам. Вроде бы идет одна тема, простая, казалось бы, мелодия, но палитра богатейшая. При этом сам Валерий Александрович, когда мы начали работать, не хотел приходить на репетиции, поскольку не любил балет. Я его понимаю: сам не люблю, когда он только упражнение, и чем больше наворочено, тем лучше. Для меня это ничего не значит. Может быть, как профессионалу, мне и интересны какие-то выкрутасы, но куда важнее создать условия для сердца, когда ты переживаешь и чувствуешь. Очень часто мы воспринимаем спектакль разумом, а потом начинаем рассуждать, что это такое нам показали. Это такая радость для театра, сцены и для зрителей, когда не надо ломать голову и мучиться, что автор хотел сказать. И для артистов это тоже счастье.

На сцене все актеры первые

К премьере театр готовит три состава солистов. В партии Анюты выступят Гузель Сулейманова, Гульсина Мавлюкасова и Валерия Исаева, в роли студента — Сергей Бикбулатов, Ильдар Маняпов и Руслан Абулханов. Как отметил Владимир Васильев, он принципиально не сравнивает солистов, каждый актер для него интересен по-своему, а оценка — дело критиков.
— У меня уже выношено с годами, и мои учителя так говорили: не столь важно, кто из них первый, — поясняет он. — Важно, зачем, почему и как ты будешь делать ту или иную фразу. Именно фразу, а не набор слов, что мы с вами часто видим в балете. Почему он нам и не очень нравится. Слово само по себе ничего не означает, а связь слов в единое целое, разнообразие построения их в фразу — это действительно ценно. А что для этого надо? Когда в спектакле есть сюжет, и ты поймешь, почему здесь возможно только это движение, и другого не может быть. Но за этим должен стоять обязательно словесный текст, я в работе часто придумываю его. Не чеховский, а то, что выражает то или иное соприкосновение людей. Я сравниваю и понимаю, как сразу актер меняется, как у него все сливается с музыкой.

Мэтр рассказал, как работает с совсем юными уфимскими танцорами.
— Я их прошу забыть, что такое классический балет: «Вы же еще маленькие совсем. Я вам не буду верить, если вы будете ходить по первой позиции, если вы будете делать все по-балетному». Здесь все другое: Чехов совершенно иной. Это простота, это органика. Самое интересное, что в «Анюте» танцуют внуки тех ребятишек, которые у меня были в балете. Они всегда с восторгом вспоминают, как им было интересно.

Хореограф вспомнил, что во времена учебы в хореографическом училище он с другими учениками был занят почти во всех операх и балетах.
— Именно благодаря этому создавалась артистическая связь между поколениями, мы воспринимали лучшие образцы искусства оперы и балета. Они перед нашими глазами с детских лет проходили, и мы сами в них участвовали. Более того, звезды видели нас, а мы их. Мы продолжали их дело. Поэтому сейчас, когда я ставлю спектакли, я обязательно туда ввожу детей. В школе Большого театра в Бразилии я поставил полноценный спектакль «Жизель». В нем заняты все с первого до последнего класса. «Дон Кихот», «Щелкунчик» — в нем у меня заняты отделение современного танца и классического. На этом спектакле у меня вся школа подрастает. Я горд тем, что я один из основателей школы. В этом году ей будет уже 15 лет.

Новые краски для танца цыганок

Первая встреча режиссера и уфимской труппы на обновленной сцене театра состоялась 13 марта. До этого уфимские артисты репетировали под руководством друга и соратника Владимира Васильева — московского балетмейстера Андрея Меланьина, который ранее не раз принимал участие в постановках «Анюты» в театрах России. По словам Владимира Васильева, число «13» всегда было для него счастливым.
— Я вытащил свой жребий на первом в мире международном конкурсе балета в 1964 году в Болгарии, — вспоминает он. — По столу были разбросаны билеты, и все боялись подходить. Я вышел первым, совершенно нахально взял билет и сказал: «Номер тринадцать». И все выдохнули: «Слава богу, не мы». А потом я получил там гран-при.

Как уверил Владимир Васильев, уфимская премьера «Анюты» — не бездумный перенос на новую сцену проверенного материала. Каждый раз он привносит в палитру своего детища новые краски и радуется находкам.
— Каждый спектакль отличается, потому что мы имеем дело с одушевленным материалом, а он меняется, — считает мэтр. — Я приведу пример. Прошло почти тридцать лет, постановок было очень много. Но одно местечко, там, где цыганки, меня раздражало каждый раз. Пустота, ничего не мог сделать. Какая-то банальщина все время прет. Бац, сегодня все встало на место. Господи, не хватало одного элемента, одной маленькой части спектакля! И каждый раз мою хореографию дополняют. Я всегда говорю своим ученикам, и не только им: вы можете меня изменить, но никогда не убавляйте краски, добавляйте их. А Антон Павлович Чехов... Как донести эту интонацию, этот смех сквозь слезы? У него всегда полуулыбка, нет каких-то страстей.

Хореограф признался, что не раз пытался раскрыть секрет долголетия постановки.
— В этом спектакле есть какая-то загадка, даже для меня, — рассказал он. — В последнее время во всех видах искусства мы все меняем, мучаем в погоне за утверждением собственного «я». Как правило, это касается молодых режиссеров, композиторов, которые приходят и с наглостью редкостной утверждают: «Все, что было, чепуха, и теперь с нас начинается новая эра. Ну и что, что написано в либретто, что икс приходит к игреку. У меня не будет ни икса, ни игрека, у меня будет зет». Простите! Но ведь есть же произведение, классика, в либретто и в музыке уже все прописано. Начинается бессмыслица. И когда я ее вижу, меня это начинает раздражать, и я отключаю голову. Никаких эмоций. Ну, а в конце, даже если люди спят во время спектакля, они просыпаются и присоединяются к общему хору хлопков. А в «Анюте» я каждый раз вижу, что у кого-то из зрителей увлажненные глаза. Есть радость, теплота и абсолютное понимание того, что происходит. Люди устают от непонимания, от вечных ребусов и загадок. Им хочется красоты, простоты, ясности, чувства. Все это в «Анюте» есть. Поэтому спектакль так долго живет.

Вероника ПОЛЯНСКАЯ.

"