Posted 17 марта 2009,, 17:03

Published 17 марта 2009,, 17:03

Modified 10 ноября 2022,, 19:01

Updated 10 ноября 2022,, 19:01

Театр одного режиссера - мнение

17 марта 2009, 17:03
В кои-то веки собрались в театр - очень хотелось приобщения к высокому искусству, окунуться в волшебство, не отягощенное анимационными компьютерными эффектами, в серьезный мир раздумий о жизни и перипетиях судеб. Ожидание быть очарованным, завороженным действом на деле обернулось глубоким разочарованием.Итак, мелодрама «Наш городок» Торнтона Уайлдера в постановке литовского режиссера Линаса Зайкаускаса в русском драмтеатре столицы Башкирии. В гардеробе храма искусств, который, как известно, начинается с вешалки, тревожное малолюдие. Неужели тлетворное последствие кризиса?

Театралами едва заполнены первые несколько рядов партера. Но эти малоприятные для поклонников Мельпомены детали были бы не важны, если б не получили вскоре логического объяснения. Помните, если на сцене появилось ружье, то должно обязательно выстрелить. Оно и бахнуло, причем очень скоро и залпом.

Весь первый акт по сцене беспрерывно ходил и говорил, большей частью тихо, себе под нос, персонаж, исполняющий роль автора, которого было едва слышно зрителям первых рядов. Он долго рассказал о городке одного из американских штатов, название которого тут же вылетело из памяти, тщательно выговаривая иностранные названия. Сообщив о численности населения, представил главных героев и рассказал кто чем занимается. Затем он сел на стул с краю сцены, как бы опасаясь хоть на минуту покинуть «поле боя».

Зритель же, обомлевший от бурного и беспощадного как стихия словесного потока, мало слушая и вникая в «арию» ведущего, изумленно разглядывал аскетические декорации, представившиеся на «арене основного действия».

По «изысканной» концепции режиссера, на самой сцене – минимум декораций - несколько стульев, изображающих по ходу действия то стулья, то кухонную плиту, а, если сильно напрячь воображение, то и диваны, кресла, обстановку, массовку и все, что душе угодно. Зрители гадали: что ж это в очередной раз изображает актриса – подметает ли воображаемым веником пол, отметает грустные мысли, играет с виртуальной кошкой или смазывает кремом руки. Не правы оказались ни те, ни другие: героиня лущила фасоль!

Затем после нудного перечисления персонажей, пояснения кто есть кто в двух семьях главных героев, имеющих по двое детей, зрителя терзали изображением бытовых дел. Оболтусов долго и нудно потчевали завтраком, отправляли в школу, а потом хозяйки занимались домашними делами. При этом зрители снова гадали: что они на самом деле делают. Пантомима затянулась на бесконечные минуты, уже казавшиеся часами. Наконец все «дети» ушли в школу, многозначительно помахивая картонными связками учебников.

Ну, думаю, вот сейчас и завяжется интрига, начнется активное действие. Не тут-то было.

Ведущий, неспешно покинув свой стул, медленно вышел в центр сцены и жестом ушлого конферансье представил еще какую-то общественницу или суфражистку, которая, изогнувшись вперед, как спринтер на короткой дистанции, выскочила из-за кулис. Самое запоминающееся в ее облике - шляпа с фальшивыми страусовыми перьями и увесистая папка под мышкой. Мадам громко и бодро произносит свой длинный бессмысленный монолог, периодически якобы заглядывая в эту распроклятую паку. Пулеметной очередью она протараторила, каково население штата, географические координаты городка, гнала прочую пургу, никому и нечего не говорящую и не имеющую никакого значения ни для происходящего действия и не несущая ничего интересного зрителю. Словом, артисты тянут время первого акта, чтобы во втором герои полюбили друг друга, а один из них погиб.

Дамочка, напоминающая воинственную домоправительницу, переборщившую с утра валерьянкой, к великому облегчению зрителей собралась было откланяться, но, по «оригинальной» задумке режиссера-постановщика, вернулась с полпути.

Наверно, это должно было вызвать взрыв смеха зрителей. Но кто-то в зале громко вздохнул в ожидании продолжения занудства, кто-то нервно хихикнул, испугавшись сорвавшегося на фальцет вскрика сценической дамы, забывшей сообщить прогноз погоды на ближайшее время в этом самом городке.

Наконец сценомучительница ушла восвояси, но тут ей на смену вышел джентльмен в длинном сюртуке. Набрав побольше воздуха, он с места в карьер подхватил эстафету и занудил. В частности он проинформировал несчастных зрителей о незначительном «как везде» пьянстве местных джентльменов, спокойной криминальной обстановке в этом воображаемом городе.

Долго и старательно произнося эту галиматью, актер вдруг выразил готовность перейти к интерактивному общению со зрителями. Такая вот новомодная «находка» прямого общения, опробованная в одном из московских театров несколько лет назад, но не снискавшая популярности и не прижившаяся как напыщенная и к искусству отношения не имеющая. Ведущий, ловко спрыгнув со сцены в зрительный зал, посеменил по рядам, якобы выискивая желающих задать джентльмену интересующий его вопрос. Двое подсадных уток, изображающих продвинутых зрителей, хорошо поставленными голосами что-то спросили, актер на сцене пробарабанил выученный ответ и, наконец, с достоинством отбыл.

В это время на сцену вынесли главных действующих персонажей – две высоченные деревянные стремянки, изображающие, как вскоре выяснилось, окна на втором этаже двух квартир.

Шустро взобравшись по ступенькам на выдающиеся в прямом смысле стремянки, девушка и парень изобразили зарождающуюся трагическую любовь, поскольку мелодрама же. Но слова им пока не дали, запел высвеченный софитами хор, изображавший спевку в приходе разнесчастного городка. Пели актеры долго, но слаженно под громкие вопли сценического то ли викария, то ли дирижера, но, судя по его резким движениям, изображавшего неравнодушного к зеленому змию индивида.

Периодически все действие на сцене оглашали звуки заунывной музыки, более напоминавшей вой изнуренного голодом волка.

Наконец молодая парочка, сидящая друг напротив друга на двух стремянках озвучила свой диалог, восхищаясь луной. Их мамаши вернулись со спевки, долго прощаясь друг с другом и еще одной городской сплетницей у этих самых стремянок. Музыка завывает, действия не происходит, интрига не завязывается, зарождение любви между юными персонажами запаздывает, а время неумолимо движется вперед. И тут ведущий, он же автор, объявляет антракт.

Сломя голову несемся в гардероб, не в силах далее терпеть эту муку. И без того жиденький ряд пальто зрителей худеет прямо на глазах. Гардеробщицы участливо спрашивают, почему покидаю «такой интересный спектакль, неужели не понравилось».

Поясняю, что мучительные искания постановщика, его видение сокровенной задумки драматурга, по сути, ни о чем. А многословие и пустопорожность тяжелых как бетонная плита монологов нескольких персонажей действует на нежную душу гаже звука бормашины стоматолога.

- Ну, это вы зря, ведь самое интересное будет во втором акте - они поженятся, и он погибнет, - поделилась сокровенным одна гардеробщица.

- Некоторые уходят с этого спектакля в слезах,- открыла страшную тайну вторая.

«Да уж, плачут, но от напрасно потраченного времени и денег», - осенило меня.

Понимаю своим далеким от сценического театрального искусства умом, что театр не должен «застаиваться». Надо постоянно искать новые средства выражения, что-то обновлять, осовременивать, но все это должно быть интересно, захватывать зрителя, заставлять его сопереживать, задуматься, восхищаться.

«Наш городок» же в оригинальной постановке приглашенного режиссера не оставил меня равнодушным, что правда, то правда. Недоумеваю до сих пор, что ж это было. И сожалею о бессмысленно потраченном времени, и уже не хочу знать, как там и когда состоялась свадьба героев, боюсь не дожить до этого времени и утонуть в пустом словоизвержении персонажей под завывание трех нот. Успокаивает мою исстрадавшуюся душу только одно – стремянки выстоят. Зрители, увы, такие режиссерские эксперименты, выдерживают не все.

Фаина ГРУШИНА.