В Башкирии Церетели пытались убедить, что он - Неизвестный

На родине великого танцора он представил журналистам фотографии сразу нескольких работ памяти Нуреева.

Любимый скульптор первого президента России и бывшего московского мэра, известный широкой публике в первую очередь как монументалист и автор знаменитой статуи Петра I в Москве, раскрылся в представленных работах как талантливый живописец и колорист. По признанию самого Церетели, в творческом наследии своих кумиров, таких как Марк Шагал и Пикассо, его интересует прежде всего палитра. Именно она рассказывает, из чего состоит созданная на полотне гармония, уверен он.

Зураб Константинович высоко оценил уровень монументального искусства в Башкирии, поддержав идею открытия в Уфе филиала МГАХИ имени Сурикова.

– Я в восторге от того, что увидел, - отозвался мэтр о башкирской школе зодчества. – Мне трудно сейчас назвать какие-то фамилии, но если вы покажите работы своих художников в Европе, то сорвете аплодисменты.

Церетели пообещал посодействовать с продвижением башкирских мастеров на западный рынок и, если понадобится, привлечь к организации выставки ЮНЕСКО.

По словам академика, проблема современного российского искусства во многом в отсутствии качественных материалов для творчества. Так, такой популярный в годы СССР жанр, как мозаика, зачах из-за того, что был закрыт завод по производству смальты.

– Мне повезло, – поделился художник, - я тогда приобрел сто тонн смальты. С тем, что продают сейчас, работать не стоит. Нет достойной палитры и качества. Министр образования часто говорит нам: «Художники, рисуйте, вы же не ученые, вам большие деньги для открытий не нужны». Но как работать, если нет хороших материалов. Искусство умирает. Это крик душ. Студенты художественных вузов перестраиваются на покупателя, чтобы сохранить себя.

80-летний академик по-прежнему полон сил и энергии и охотно соглашается выполнить просьбы заказчиков. Так, Зураб Константинович с энтузиазмом отозвался на просьбу уфимцев увековечить подвиги башкирских солдат в войне 1812 года и Великой Отечественной войне. Мастер отметил, что тематика ему близка и знакома, в свое время он работал по заказу министерства обороны над скульптурной композицией, где были отражены события этих войн, а также Куликовской битвы. Коллеги и единомышленники Церетели подтвердили работоспособность мэтра, который даже на пресс-конференции делал наброски.

– Важнейшее для художника, певца, композитора, поэта – передать впечатление, - уверен мастер, – а если манера сегодня одна, а завтра другая, то много теряется. В свое время меня учили запоминать, а не перерисовывать, главное – передать характер. В правоте такого подхода я убедился. На своих мастер-классах в первую очередь развиваю индивидуальность учеников. Кстати, на занятиях сейчас три мальчика на сорок девочек, которые и лепят, и дерево обрабатывают. Такого не было никогда, раньше скульптура, зодчество – это был физический труд. Наверно, родители против того, чтобы дети шли в эту профессию, если кто-то и занимается искусством, то в основном для души.

Во время общения с журналистами микрофон выхватила «рядовая уфимка», чтобы выразить свое почтение мэтру. Из славословий дамы Церетели узнал о себе много нового.

- Я постоянно слежу за вашим творчеством. Во времена Хрущева вы сильно пострадали, и я вас уважаю за то, что сумели отстоять свое мнение. А потом еще сделали ему памятник, - удивила всех дама неизвестным фактом биографии маэстро.

- Но я его не делал, - попытался робко возразить мэтр.

- Нет, вы говорили, что сделали именно вы, - продолжала настаивать дама, уверенная, что у Зураба Константиновича приступ склероза.

Церетели удивительно интеллигентно вышел из этой нелепой ситуации, постаравшись не обидеть «знатока его творчества», спутавшей его с Эрнстом Неизвестным.

- Мне действительно поступало предложение сделать ему памятник, - признался он. - Я тогда работал в Моспроекте, жил в гостинице «Пекин», куда ко мне пришел сын Микояна и Сережа Хрущев. Они попросили подписать у главного архитектора бумагу о месте захоронения Никиты Сергеевича. Я их просьбу выполнил, и они выразили желание, чтобы я сделал проект мемориала. Я им посоветовал Эрнста Неизвестного. Сейчас Сережа Хрущев, живущий в Америке, написал в своей книге, что я тактически отошел, чтобы меня грузины не побили.