Революционные годы возбудили в народных массах интерес к театральному искусству

Сцена, приспособленная к потребностям рабочего человека

Оказавшиеся в Уфе беженцы из западных регионов России и освобожденные революцией военнопленные венгры, чехи, австрийцы создали здесь земляческие и профсоюзные объединения. Уже летом 1917 года польский комитет помощи жертвам войны устроил спектакль для детей и силами артистов-детей. Затем стали проводить культурно-просветительные вечера латыши, украинцы и евреи. При профсоюзе работников печатного дела сложился неплохой драматический коллектив, поставивший «Дни нашей жизни» Андреева и «новую пьесу из крестьянской жизни перед великой русской революцией «Накануне». Несколько позже торжественным концертом отметили уфимцы приезд в город Колчака, затем белочехи организовали свой симфонический оркестр.

Тридцатого ноября 1918 года секретарь американской миссии христианского союза молодых людей через местную газету просил артистов - профессионалов и любителей - (музыкантов, певцов), желающих принимать участие на вечерах, устраиваемых ХСМЛ в солдатских клубах на станции Уфа и в городе, сообщить об этом по адресу станция Уфа, вагон американской миссии, секретарю миссии Александру В. Грейнеру. Ровно через месяц, в предновогоднюю ночь, в Уфу вошли красные солдаты, и через две недели политотдел пятой армии силами армейской самодеятельности поставил спектакль «Евреи».

Некоторые воинские части проходили через Уфу, почти не задерживаясь в ней, штабы других дивизий размещались подолгу, и почти при каждом политотделе была своя драматическая труппа, такая была театромания.

«Ну, товарищи артисты, спасибо вам за хорошую, дружную работу. Работайте бодро во славу нового, коммунистического театра. Вы своим примером даете хороший урок к тому, как должен строиться трудовой свободный театр. Подбодряйте нас в трудной позиционной жизни. Помогайте нам отвлечься и отдохнуть душою в редкие минуты коротких передышек», - было напечатано в газете «Солдат революции» Туркестанской армии про красноармейскую труппу 25-ой дивизии, выступавшую при культпросвете.

Кстати, в июне 1919 года редакция «Солдата революции» находилась на углу Центральной и Большой Успенской улиц (Ленина и Коммунистической) в столице Башкирии.

Этот же коллектив поставил в саду наследников Видинеева (Аксаковском саду) спектакль «Безработные». В то же время в помещении электротеатра «Художественный» (кинотеатр был на Центральной улице) красноармейцы ставили спектакль «На бойком месте», но это была уже труппа управления двадцать девятого военно-полевого строительства. Спектакль «Предложение» по Чехову поставил в августе 1919 года культпросветотдел пятого воздухоплавательного отряда.

Наибольшим успехом в то время пользовалась профессиональная труппа артистов, прибывшая из Москвы. Она была несколько на особом положении, газетное сообщение об ее прибытии было озаглавлено «Серьезный театр в Уфе»: «В Уфу приехала труппа Всероссийского бюро военных комиссаров… Теперь она передана в распоряжение политотдела Пятой армии, даст ряд спектаклей в Уфе, после чего отправится на фронт… Труппа составилась главным образом из артистов Московского Художественного театра… Целью своей труппа ставит возможно тесное слияние сцены с публикой. Сцена должна быть приспособлена к потребностям рабочего человека, а не людей с золотыми цепочками на животах».

Затхлые пьесы в деревне

Уфимцы увидели в «Проделках Скапена», поставленных труппой Всероссийского бюро военных комиссаров уже знакомого им по гастролям 1911 года А. Л. Пасхалова, который, кстати, в 1920 году возвратился в Уфу, был приглашен руководить драматической труппой в только что отстроенном Аксаковском народном доме (тогда – Дворец труда и искусств, сегодня – театр оперы и балета). В тех же «Проделках Скапена» был занят М. П. Смелков, он уже в тридцатые годы тоже возвратился в Уфу, где стал художественным руководителем русского театра драмы, в 1941 году ему присвоили звание заслуженного артиста БАССР. Перед самым приездом в Уфу, на репетициях, начавшихся в поезде, был введен в спектакль «Проделки Скапена» будущий народный артист СССР Михаил Жаров, который через несколько десятилетий опубликовал свои воспоминания об уфимских гастролях в журнале «Театр», написав очень красочно и… неточно. По его словам труппа прибыла в только что освобожденную от Колчака Уфу зимой, т.е. в январе 1919 года, здесь он был занят в спектаклях, во время концертов для солдатских эшелонов читал стихи Маяковского. Потом переболел тифом и отбыл из Уфы, (кстати, с помощью командующего фронтом М. Н. Тухачевского, «пристроившего» его в санитарный поезд), нагнав свою труппу в Екатеринбурге, за несколько часов до наступления нового 1920 года. Но с 19 марта по 9 июня в городе властвовали колчаковцы, следовательно, революционный театр из Уфы эвакуировался вместе с временно отступившими красными частями – об этом «пустяке» Михаил Жаров в мемуарах не вспоминает.

Отбыли на восток солдатские эшелоны, уехали красноармейцы устанавливать советскую власть в Сибири и на Дальнем Востоке, вместе с ними покинули Уфу и красноармейские театральные труппы. Уфимцы не остались без спектаклей, их ставила любительская труппа при театральной секции отдела народного образования, строившая грандиозные планы. В том числе по созданию драматических коллективов на селе. Если в 1919 году уфимская газета «Голос рабочего» поднимала вопрос о передвижном театре: «Необходимость театра в деревне глубоко назрела. Наша русская деревня еще совсем не приобщена к культуре. Нужно создать передвижной театр, передвижные труппы хотя бы по одной на волость» (по нынешним меркам – по 10 – 15 трупп на каждый из 54 районов Башкортостана), то в 1921 году «Деревенская газета» призвала читателей к разумной умеренности: «У нас за последние два года уж чересчур стали увлекаться театром.

Заиграли на сцене везде и всюду, при всяких условиях. Театры расплодились до невероятия, даже в самых глухих углах… Чрезмерно увлекаться театром не следует уже потому, что у нас еще очень мало хороших пьес, особенно в деревне. В большинстве ставят пьесы буржуазные, затхлые, плохие и эти пьесы только портят вкус у зрителей, только прикрепляют его к старому миру».

Уфа не стала для артистов землей обетованной

Действительность оказалась гораздо суровее. Позакрывались заводы и опустели цеха в городах. Пришел в деревню во многом инициированный большевиками голод. Миллионам россиян некуда было податься из своих городов и сел. Артисты же, привыкшие к кочевому образу жизни, заметались в поисках земли обетованной. Если бы Уфа смогла удержать у себя замечательных артистов, в то время подвизавшихся на здешней сцене, и ставших потом народными артистами в других республиках. Не удержала Уфа того же Жарова, который, кстати, почти через полвека сыграл на уфимской сцене в спектакле «Волки и овцы», или Пасхалова, уехавшего из Уфы в 1921 году, а еще будущих народных артистов России Степана Муратова и Георгия Шебуева, Азербайджана Ксению Бабичеву, Елену Тарскую и Петра Юдина, Северной Осетии Семена Петровского, Удмуртии Елену Шувалову, Стерлитамак не удержал своего главного режиссера, ставшего заслуженным деятелем искусств Карелии, Льва Эльстона. О том, что они составили славу иных театров, не уфимского, мы сожалеем. Зато о тех уфимцах, которые до революции либо после Великой Отечественной войны переехали в столичные коллективы, вспоминаем с гордостью, они – учителя или воспитанники уфимской театральной школы.

Это в первую очередь артисты и антрепренеры Петр Петрович Струйский и Петр Петрович Медведев, каждый из которых со своей труппой проработал в Уфе несколько сезонов. Виктор Иванович Хохряков, народный артист СССР и дважды лауреат Сталинской премии, начинавший сценическую карьеру во вспомогательном составе в Уфе, многие годы проработавший в Малом театре Москвы. Владимир Васильевич Чарский (Чистяков) играл на сценах Петербурга и Москвы, а начал и закончил он театральную деятельность в Уфе. Сорокапятилетие театральной деятельности он отметил в Уфе в 1909 году, сыграв Несчастливцева в спектакле «Лес» с любителями из Общества пения, музыки и драматического искусства. В 1910 году на его похороны в Москву приезжала из Петербурга председатель Русского театрального общества Мария Гавриловна Савина.

В 1895 году в Уфу приезжал с труппой артистов Малого театра Ф. П. Горев, а в 1938 году из Уфы в Малый театр был приглашен Н. Я. Горев.

Уже в наше время, в двадцать первом веке уехали в Москву и Санкт-Петербург артисты государственного академического русского драматического театра Республики Башкортостан - народные и заслуженные артисты, просто замечательные артисты, еще не успевшие получить персональные звания. С большим или меньшим успехом они работают на столичных сценах, уфимцы нередко видят их в телевизионных сериалах, на худой конец слышат их голоса в передаче «Спокойной ночи, малыши!» Большому кораблю – большое плавание! Но и малый корабль должен плавать, не простаивать у причала. И еще неизвестно, кому больше повезло: тому, кто навсегда распрощался с родной гаванью, или тем, кто остался на уфимской сцене, кто продолжает покорять уфимских зрителей своим мастерством, помноженном на творческие задумки художественного руководителя, заслуженного деятели искусств России и Башкортостана Михаила Исааковича Рабиновича.

Художественное обслуживание обедов

В государственной академии искусств, готовящей кадры для учреждений культуры Башкортостана, продолжают работать преподаватели, отсчитывающие историю уфимского русского театра лишь с осени 1930 года. Недавно у меня интересовались: нельзя ли отыскать фотографию Касьянова? Отвечаю: драматург Касьянов, автор пьесы «Темп и натиск» был приглашен в 1930 году в Уфу режиссером, пятого ноября зимний сезон в театре БСПС открылся спектаклем «Первая конная», который рецензент признал неудачным: «Зритель уходит со спектакля испытывая не подъем, обещанный во вступительном слове постановщиком Касьяновым, а усталость. Запоминаются отдельные картины, ничего цельного не остается». Касьянов был очень быстро уволен, потому что «оказался неспособным дать театру художественное руководство», которое, кстати, в тот год было ненужно ужасно революционному коллективу опереточных артистов, решивших отказаться «от никчемной бессодержательной оперетты», а заодно, принципиально, и от режиссеров. Намного больше времени, чем на репетициях, они проводили на субботниках в заводских цехах, где заодно каждый из них создал драматическую труппу.

О них писали газеты, что «совершенно оставив старый репертуар оперетты, коллектив переключил свою работу исключительно на советский репертуар», «коллектив не остался в большом стационарном театре… Диспуты по вопросам постановки, консультации художественных кружков, выступления в рабочие полдни на производстве» - вот чем занимались артисты и зрители не захотели посещать их спектакли. Труппа вынуждена была бежать из Уфы, однако продолжают некоторые театроведы считать их основателями русского драмтеатра в Уфе, не имея для этого никаких документальных оснований.

Аналогичную трагедию пережил в тот же год театральный Стерлитамак:

«На предстоящий зимний сезон 1930-31 года райпрофсовет пригласил коллектив драмы и комедии под управлением В. В. Васина… Художественное обслуживание политических кампаний, а также обеденных перерывов на предприятиях есть основная задача сделать театр актуальным и поспевающим за основными проблемами, выдвигаемыми партией… Все профсоюзы и общественные организации должны поддержать начинание горсовета и райпрофсовета путем распространения абонементов и выделения из своих культфондов, дабы театр был доступным широким пролетарским массам города Стерлитамака…».

Такова была болезнь роста, поиски революционных путей в искусстве, одна из страниц в истории театров Башкортостана, о которой мы вспоминаем с улыбкой и с некоторой завистью: труднее дни переживала страна, а искусство не умерло, оно развивалось благодаря энтузиастам.

Юрий ЕРОФЕЕВ.