Артисты «Кривого зеркала» смешили уфимцев своими крупными формами

Александр Морозов: «Я сам из башкир»

Казалось, что Церишенко, выступивший еще и режиссером, задумает перенести действие из конца 70-х, когда была написана пьеса, в наши дни, но этого не сделал, чем опять приятно удивил. Но на всякий случай создатели антрепризы перестраховались - посчитали необходимым напомнить уфимцам о реалиях того времени. Хотя надобности в этом не было: зал заполнили жители столицы Башкирии, молодые годы которых пришлись аккурат на брежневскую эпоху. Для этой важной миссии гастрольная шутовская троица делегировала самого узнаваемого телеперсонажа - Александра Морозова, прославившегося не только участием в телебалагане Петросяна, но и прыжками с «Вышки» на Первом. Но первым делом забавный толстячок сделал неожиданное признание.

- Я очень рад быть у вас в гостях, потому что я сам из башкир, - зрители приняли откровенность артиста за шутку и загоготали, но оказалось, что Морозов и не думал хохмить. - Серьезно! Я хотя и родился в Самаре, но моя вторая родина – это поселок Амзя под Нефтекамском. Я все детство там провел.

Теперь уже зал наградил «земляка» продолжительными аплодисментами.

- Вам, наверное, интересно, а чего я вообще сюда выперся? – уже по-свойски обратился к зрителю артист. - Дело в том, что спектакль вернет вас в прошлое. А я вам попытаюсь о нем напомнить.

И Морозов затеял с залом викторину, доставая из авоськи то джинсы: «Фирма! Вы помните, как это было круто?!», то продуктовый набор и выясняя, сколько это добро стоило в те годы. Сытые зрители с радостью предались воспоминаниям о счастливых годах молодости, проведенной в очередях за дефицитом.

- В те годы даже пакеты были роскошью, - напомнил артист. – Их обладатели были практически приобщены к империалистическому миру: стирали и гордо вывешивали их на улице, чтобы вызвать зависть.

Правда, между столичным комиком и уфимцами вышел спор о ценности тех же джинсов.

- Сто рублей? – удивился Морозов озвученному ценнику. – Вы где тогда жили? У меня они стоили 120. На черном рынке, конечно.

Морозов еще отметил, что эта пьеса «не о том времени, а о нас, которые тогда жили».

Несмотря на то, что в 78-м вышел телеспектакль «Часы с кукушкой», в котором сыграл сам автор, пьеса продолжает пребывать в разряде малоизвестных. Та же блистательная стилизация Филатова под сказ «про Федота-стрельца» - талантливый политический памфлет в стихах – мигом разлетелась на цитаты и в наши дни появилась даже в виде мультфильма. Но это все-таки перестроечный 85-й, когда не только Филатову смелости было не занимать. А «Часы с кукушкой» - это образец пьесы времен брежневского застоя. И хотя в аннотации к пьесе значится, что «смешная бытовая история оказывается на поверку глубокой философской притчей, как и все пьесы, созданные Леонидом Филатовым», на том самом бытовом уровне она и остается, выполняя, пожалуй, лишь воспитательную функцию. «Часы с кукушкой» - это еще одна вариация на тему простодушного. Его незамыленным глазом героям предложено взглянуть на свою бессмысленно проходящую жизнь при таком разнообразии возможностей.

По сюжету семейная пара Кузнецовых средних лет мучается от монотонности дней. Но страдает вяло, инертно, ограничиваясь лишь планами культурно просветиться – пойти в музей или на концерт. Мечтам выбраться из дома мешает то хоккейные матчи – слабость мужа или запарка на работе у супруги. По замыслу автора, внести свежую струю в застойную жизнь семейной пары должен незваный гость, которого глава семейства и признать-то поначалу не может. Оказалось, что с таежным егерем Валентин познакомился на отдыхе и в порыве братских чувств поделился домашним адресом и велел непременно приезжать, будучи уверенным, что случайный попутчик не воспользуется дежурным приглашением. Но в тайге люди простые – всех этих городских условностей не разумеют, потому в отпуск лесник направился в столицу, надеясь воспользоваться гостеприимством семейной пары. Однако «незнакомцу» из леса скучающая столичная пара оказала не самый теплый прием…

Гендель против Петросяна

Перед началом действа Морозов попросил зрителей поддержать аплодисментами его партнеров, стоящих за кулисами:

- Им даже денег не надо – лишь бы только хлопали!

Невероятно, но все свои наработанные образы, знакомые телезрителю по петросяновской вакханалии, вместе с кривлянием и нелепыми костюмами актеры оставили в столице, даже и не думая паразитировать на своей телеславе. Комиковали артисты отлично: не сказать, что пьеса Филатова пестрит искрометными шутками, но троица сумела наполнить действо собственными гэгами на радость публике. Впрочем, три толстяка смешили публику уже одним своим неформатным видом, потрясая на сцене объемными формами.

Морозов, сыгравший этого самого таежного отпускника, нашел свою фишку: с одержимостью папарацци фоткал героиню Пермяковой, которая бегала от него, как от прокаженного. Правда, снимал «Зенитом» Александр странно – словно современной цифровой «мыльницей», не прислоняя камеру к лицу. Актеру, устроившему ретро-обзор по застойным годам, самому требовался ликбез по владению советской фототехникой. Примечательно, что герой Морозова, отчего-то переименованный из Харитона Игнатьича в Тихона Палыча, приехал в столицу не только за культурной программой – Кремль-Мавзолей-Большой-Третьяковка-зоопарк, но и пополнением своей коллекции… старинных часов! Причем, по законам комедии, скупал он их в каких-то невероятных количествах, превратив московскую квартиру в лавку часовщика-антиквара. Это в 70-е-то - годы жесточайшего дефицита, когда из Москвы мчались «колбасные» поезда и электрички, увозившие уральцев и сибиряков с набитыми продуктами сумками. Ну да ладно – представим, что Филатов сделал своим героем вот такого чудика с замашками эстета.

Впрочем, егерь оказался тем еще знатоком прекрасного: хозяин ему поход в баню организует, а тот его на выставку импрессионистов тянет, Валентин гостя на ипподром зазывает, а Тихон в зал Чайковского рвется.

«Ты, Валюха, в столице живешь, все видишь, все слышишь, а я из глубинки приехал - человек не городской, неизбалованный. Мне бы и одного Генделя за глаза хватило…», - произносит дремучий гость главный посыл пьесы, которым Филатов пытается пристыдить зрителя, стремящегося лишь к материальному обогащению. И предлагает взглянуть на впустую проходящую жизнь глазами простодушного. Но уфимского зрителя не проймешь – он знай себе хохочет над дурачком из тайги: ишь, Генделя ему подавай – вот умора! В общем, нужного воспитательного эффекта, заложенного Филатовым в пьесу, спектакль не возымел.

Да и когда задумываться над пробелами в собственном образовании, когда только и успевай потешаться над разборками в семействе Кузнецовых: с появлением незваного гостя копившиеся годами проблемы вдруг вылезли наружу. Поочередно проникаясь к новому другу из глубинки, супруги угрожают друг другу разводом и все делят часы с кукушкой, на которые мечтательно смотрит таежный гость.

В герое Церишенко, пытающемся бунтовать против своей мегеры, жены узнавали своих благоверных. А Светлане удался образ бой-бабы – хохочущие мужики легко угадывали в ней собственных боевых избранниц. На потеху публике Пермякова весь спектакль меняла смешные парики и нелепые платья. А иногда повязывала фартук с изображением голого дамского тела, из которого выпирали крутые бока актрисы. В общем, сценическая семья мало чем отличалась от солидных пар в зрительном зале, любящих по выходным поржать над «Кривым зеркалом» или «Аншлагом». Если обыватели и выбираются «культурно отдохнуть», то только на комедии антрепризных гастролеров или на концерты Леонтьева и Аллегровой. Тут уж не до Генделя.

Ильсияр РАХМАТУЛЛИНА.