Ты тоже виновен: в Уфе показали иммерсивное шоу «Соучастие»

Если коротко, то иммерсивные спектакли позволяют зрителям не только смотреть, но и лично участвовать в постановках наравне с актерами. Подобный формат стал популярен в России около пяти лет назад, а до Уфы в полной мере так и не докатился, хотя попытки были. Новая попытка войти в модное течение - спектакль-квест «Соучастие», поставленный Тиграном Довлатбекяном с актерами частного проекта «The Театр».

Пространство спектакля – четыре комнаты, изолированные друг от друга. Очередность их посещения случайна – она определяется броском кубика, но не имеет значения: от перестановки слагаемых сумма впечатлений не изменяется.

На старте каждому зрителю дают буклет, в котором обозначены правила перемещения по территории и пять игрушечных сотенных банкнот. Также нужно установить «Телеграм» и быть в сети во время спектакля.

В каждой из комнат находится актер, который для каждой группы зрителей (четыре - максимум по 30 человек) произносит монолог о глобальной проблеме. Чернокожий парень (студент УГНТУ Махус Самба) в окружении сломанной оргтехники и бытовых отходов рассказывает о загрязнении планеты мусором. Статистика и занимательные факты подводят к истории об африканском городе, в котором круглые сутки занимаются сожжением мусора, а местные жители едва ли живут дольше 40 лет. В другой комнате на импровизированной сцене выступает стендапер (Наиль Сафин), его тема – замена в ближайшем будущем человека роботом. Параллельно в "телеграм" зрителям приходят тематические видеоролики: эволюция кибернетических организмов в кино, нарезка экспериментов "Boston Dynamics", сюжет о беспилотном транспорте.

В третьей комнате зрителя ждет лекция с поп-корном от коуча (Артем Самигуллин) про прожорливое общество потребления. В четвертой – доклад о вредном, но дешевом производстве одежды в странах третьего мира. Когда разговор заходит о загрязнении окружающей среды и заражении организма во время стирки такой одежды, докладчик (Татьяна Усатова) предлагает окунуть приготовленные авторами брендовые футболки в тазы с водой.

В финале зрителей приглашают угоститься чаем с печеньками и с помощью игровой валюты проголосовать за ту проблему, которая показалась наиболее существенной. Куда, зачем и в каком виде отправятся результаты голосования – неизвестно. На этом спектакль заканчивается.

Выбор, который предлагают сделать зрителю в рамках спектакля, - плохо скрываемая иллюзия. Любое количество игрушечной валюты в отдельно взятой коробке не наладит экологичное производство одежды в Бангладеше. Порезанная на прямоугольники и разукрашенная (безопасно?) под деньги бумага не решит проблему с мусором на планете - скорее, наоборот. Две девушки, которые неотрывно стирают в комнате с тазиками, дают понять, что несмотря на чудовищную статистику и запреты, ничего не изменится и все будет идти как прежде. Об этой же неизменности говорит и приглашение зрителей к чаю из одноразовых стаканчиков «после спектакля» и голосованию, хотя по факту это лишь умножение мусора.

В каждой комнате зритель по указке «лекторов» незаметно совершает то, что давно привык делать, тем самым демонстрируя собственную неосознанность. Мусор после чаепития никто не будет сортировать, никто не откажется от современных цифровых технологий, никто не изменит своего отношения к дешевой одежде и не поедет за тридевять земель спасать детей из корпоративных подземелий, никто не откажется от привлекательной упаковки. Зрителей записывают в «соучастники» – в когорту виновников глобальных проблем, но это не становится открытием и уж тем более трагедией. А могло бы - при должном участии актеров и режиссера.

Лекции в стиле «а вы знаете, что» стали общим местом и не могут быть двигателем масс, учитывая, что леденящая душу статистика лежит в интернете примерно на каждом шагу. Одной актерской харизмой (ее порой недоставало) для вовлечения в тему здесь не отделаться; на этом месте мог быть интерактив, раз уж авторы заявляют жанр спектакля как иммерсивное шоу. В «Соучастии» от него – редкие, осторожные попытки актеров обратиться к публике с несущественными вопросами, мокрые футболки в тазиках и комната, художественно набитая мусором.

Все это не способно пробиться сквозь толстую кожу зрителя-потребителя настолько, чтобы тот «встал и пошел». И это ключевой момент спектакля: он не только в невозможности публики воспринять предмет разговора (так, чтобы посеять осознанность в головах), но и в неспособности постановки о глобальной проблеме преподнести ее в удобоваримом виде. В итоге сами персонажи скатываются до уровня зрителей, предположительно пришедших из страны неосознанного производства и потребления, и публика, не влекомая кем-либо, так и остается в роли пассивного наблюдателя. Этой слабостью «Соучастие» и интересно: фактически это прямо доказывает несостоятельность традиционных методов убеждения (даже во имя благих дел). То есть чтобы продемонстрировать проблему, спектакль, состоящий из привычного для обывателя набора слов и действий, должен быть провальным.