В Уфе отложили оглашение вердикта по делу об убийстве топ-менеджера УМПО

«Сохранили ли вы свою объективность?»

В начале заседания председательствующий судья Ильгиз Ахметдинов спросил, нет ли у участников процесса возражений против продолжения работы в отсутствие потерпевших, которыми признаны супруга и взрослые дочери Юрия Яшина.

Получив от всех утвердительный ответ, судья спросил присяжных: есть ли у них заявления и жалобы, не оказывалось ли на них давление сторонами обвинения и защиты, не повлияли ли на их объективность и беспристрастность публикации в СМИ и иные внешние факторы.

Нет, ваша честь, коротко и с достоинством ответил старшина присяжных — высокий статный мужчина, который, к слову, на каждое заседание являлся неизменно в синем деловом костюме и белоснежной рубашке.

После такого диалога судья зачитал вопросы, на которые предстояло ответить присяжным. Сразу стало ясно: замечания адвокатов, высказанные к вопросному листу на прошлом заседании, не были учтены.

Напомним, вопросный лист содержит главный вопрос о том, доказано ли само событие преступления. Если присяжные дают на него положительный ответ, затем нужно ответить на блоки вопросов, касающиеся непосредственно подсудимых: доказано ли, что каждый из них совершил инкриминируемые ему деяния, и, если да, то виновен ли каждый из них в преступлении и заслуживает ли он снисхождения при вынесении приговора.

Покончив с чтением вопросного листа, судья передал его старшине присяжных и предложил в случае необходимости попросить пояснения по содержанию. Старшина заверил: необходимости в этом нет.

Второй важной частью заседания стало напутственное слово председательствующего судьи.

Уважаемые присяжные заседатели! Закончилось судебное следствие по обвинению подсудимых в совершении приступлений… так начал напутствие Ильгиз Ахметдинов.

Напутственное слово оказалось очень продолжительным, заняло почти три часа. На протяжении этого времени судья Ильгиз Ахметдинов несколько раз откашливался и наливал себе в стакан воду из пластиковой бутылки, не прекращая при этом говорить о деталях нашумевшего процесса.

Начиная с первых допросов в суде, потерпевшие Марина Яшина и её дочери Ульяна и Екатерина рассказывали, как Юрия Геннадьевича якобы третивали на УМПО, какие финансовые проблемы он испытывал. При этом нельзя было не отметить нестыковки, хотя бы в том, что, по их же показаниям, Юрий Геннадьевич накопил 300 тысяч рублей к отпуску и получил отпускные в сумме 150 тысяч рублей. Прозвучали также показания о том, как уже после известия об убийстве Яшина Евстафьев приезжал к ним домой, и, якобы будучи нетрезвым, пытался убедить вдову: «Это сделали бомжи».

Ещё судья напомнил доводы консьержей и соседей Яшиных по дому — как не работала система видеонаблюдения в паркинге, как в горшке с цветком напротив квартиры Яшиных нашли «шпионскую» видеокамеру, как возле окон их квартиры летал квадрокоптер, управляемый двумя мужчинами с тротуара.

В свидетельствах сотрудников УМПО отрицалась вражда между Сергеем Евстафьевым и Юрием Яшиным. О погибшем все вспоминали с явной симпатией, а о его руководителе, оказавшемся ныне на скамье подсудимых, — с большим уважением.

Много времени ушло на пересказ показаний подсудимых, особенно Федора Токарева. Напомним, он менял их на протяжении следствия 28 раз, а в суде и вовсе отказался от прежних слов и признался: оговорил Евстафьева и своих молодых сообщников, а Яшина убил сам, затянув пластиковый хомут на его шее.

Слушая зачитанные судьей показания, можно было проследить, как раз от раза преображались показания Токарева: росла сумма вознаграждения за убийство Яшина, менялись места и сроки его предполагаемых встреч с Евстафьевым, появлялись «секретные» телефоны и скриншоты WhatsApp-переписки, возникал таинственный криминальный авторитет, якобы познакомивший Токарева с Евстафьевым, и т. д.

Вновь были зачитаны показания молодых подсудимых, как они готовились к ограблению, а жестокое избиение Яшина, которое устроил Токарев, стало для них шоком. Руслан Мингазов и Альмир Хасанов категорически отрицали предъявленные им обвинения в том, что сразу сильно затянули пластиковую стяжку на шее жертвы.

Интересно было вновь вспомнить показания сожительницы Токарева Ольги Бажиной и её дочери Дарьи, как в их семье появился Токарев и какие небылицы он рассказывал о полной подвигов службе в ФСБ.

«Я боюсь ошибиться»

Присяжные вновь смогли убедиться, насколько последовательными были показания Сергея Евстафьева, настаивавшего с первого дня своего задержания: он не имеет никакого отношения к убийству зама, его оговорили.

В конце напутственного слова судья Ильгиз Ахметдинов более подробно разъяснил присяжным, как следует оценивать весь массив информации по делу.

Вам предстоит вынести вердикт, основываясь на своем внутреннем убеждении, здравом смысле, исходя из жизненного опыта и собственной совести. Только вы сами должны решить, каким показаниям потерпевших, подсудимых и свидетелей можно верить. Вы слышали их, могли обращать на манеру поведения свидетелей. Вам предстоит определить, давали ли они свои показания открыто и честно, допустили ли невинные ошибки либо умышленный оговор… Оценка совокупности доказательств должна стать фундаментом для вашего решения. Ваш вердикт должен быть основан не на предположениях, а на фактах и доказательствах, признанных судом надлежащими, такова вкратце была финальная часта напутствия, которое судья дал присяжным.

Ильгиз Ахметдинов пояснил: на вынесение вердикта присяжным дается три часа. Если они вынесут решение раньше, процесс возобновится досрочно. Он посоветовал стремиться к единодушному решению или в противном случае принимать его большинством голосов. При этом в ответах важно уточнять: какую часть вопроса присяжные считают доказанной, а какую следует исключить.

Всё, что происходит в совещательной комнате, вы не должны разглашать, особо отметил судья.

Он обратился к гособвинителям, подсудимым и их адвокатам с вопросом, есть ли возражения по содержанию напутственного слова. Высказаться попросил разрешения адвокат Айрат Хикматуллин, защищающий Сергея Евстафьева. Часть его замечаний носила технический характер и касалась названий телефонов, количества вещдоков и тому подобных деталей. Судья их принял.

Но нашлись и более существенные возражения. Одно из них касалось показаний дяди Токарева — Олега Степанкина, представленного обвинением как «засекреченный свидетель Саша Штайн». Айрат Хикматуллин посчитал важным уточнить: во время допроса в суде Степанкин рассказал, что Токарев говорил ему о намерении похитить из квартиры Яшина сейф и папки, но потом, в ответ на уточняющий вопрос адвоката, пояснил: про папки он прочитал в СМИ и решил добавить эту подробность в свои показания.

Адвокат также попросил судью дать присяжным дополнительные разъяснения по вопросному листу, так как его текст реально казался громоздким и весьма противоречивым.

Если присяжные ответят, что не доказана причастность Евстафьева, то им придётся исключать его фамилию из вопроса по Токареву. Так как будет странно звучать в одном вопросе, что Евстафьев не причастен, а в другом, что Токарев виновен в убийстве, получив за него деньги от Евстафьева. Это вызовет сложности у присяжных, поскольку, отвечая на вопросы, им предстоит всё время делать многочисленные оговорки: «вина Токарева, доказана, за исключением того, что он взял деньги от Евстафьева, созванивался с ним» и т. п., подчеркнул Айрат Хикматуллин.

Вдобавок он попросил судью подробно разъяснить заседателям, как им следует отвечать в таких случаях. Судья согласился, что вопросы велики по размеру и содержанию, попросил присяжных стараться не допускать противоречий и заверил, что в случае затруднений готов дать консультации.

Перед тем, как присяжные уже должны отправиться в совещательную комнату, старшина неожиданно известил: одна из заседателей берет самоотвод. Ею оказалась симпатичная белокурая женщине средних лет с прической до плеч.

В чем причина? Вы плохо себя чувствуете? Может, не выспались? сочувственным тоном спросил судья взволнованную женщину.

Нет, не в этом дело… Я… много думала и поняла, что не могу взять на себя такую ответственность… Боюсь ошибиться, смущенно призналась та.

Судья поблагодарил женщину за участие в процессе и попросил покинуть зал. Её место в основном составе коллегии присяжных занял молодой мужчина плотного телосложения.

После этого они, наконец-то, отправились в совещательную комнату за исключением двух запасных коллег, которым суждено было дожидаться вердикта в отдельном кабинете.

Остальные участники процесса использовали время в ожидании вердикта как могли: звонили по своим делам или работали на компьютере. Все девять адвокатов, работающих по данному делу, засели в столовой и делились опытом по прежним делам. Слышно было, как двое запасных присяжных в отведенном им кабинете убивали время, мониторя видеоновости на мобильниках.

«Требуется работа над ошибками»

Ближе ко времени вынесения вердикта в суд приехали близкие и сослуживцы Сергея Евстафьева. Из-за санитарных ограничений их не пустили за турникет, пришлось ждать возле входа в суд, рядом с приставами. Люди пытались шутить, но при этом в их голосах и жестах чувствовалась нервозность. Тем временем присяжные не вышли из совещательной комнаты ни через три, ни через четыре часа работы. Они появились только через пять часов!

К тому моменту волнение у адвокатов и «команды поддержки» Сергея Евстафьева достигло максимального накала. Присяжные, вернувшиеся в зал заседаний, выглядели очень уставшими. Очевидно, что они отнеслись к вынесению вердикта со всей ответственностью.

В зале стало известно, что на оглашении вердикта отсутствует Константин Каратанов — представитель потерпевших. Их интерес к делу по мере приближения к финалу, видимо, стал угасать.

Старшина передал председательствующему судье вопросный лист с ответами. Судья просмотрел и сообщил: требуется время для выявления противоречий. Пришлось вновь объявить перерыв. Основной состав присяжных отправился в комнату отдыха.

Пауза, затянувшаяся почти на два часа, воспринималсь особенно невыносимо. Подсудимые сидели в «аквариуме», синхронно уставившись в одну точку. Гособвинители, адвокаты и двое запасных присяжных копались в телефонах, то и дело посматривая на часы.

Когда судья почти в девять вечера вернулся в зал с вердиктом в руках, казалось, даже воздух в зале звенит в ожидании его оглашения.

К сожалению, этого не произошло. Ильгиз Ахметдинов объявил: нашел в вердикте немало противоречий и неточностей. Были у него замечания к порядку оформления. Судя по тому, что он сказал, опасения, высказанные Айратом Хикматуллиным сегодня, а также другими адвокатами — на прошлом заседании, все-таки были не беспочвенны. Присяжные, не имеющие опыта в судебных делах, не смогли нормально переварить «километровые» вопросы и точно, в соответствии со строгими правилами, сформулировать ответы.

Вердикту потребовалась доработка. Сделать это присяжным предложили сегодня, не ограничивая во времени, либо перенести на следующий день. Заседатели начали спорить друг с другом прямо в зале суда. Одни говорили, что нужно закончить всё сегодня, другие возражали, что лучше сделать это завтра, на свежую голову.

Судья попросил их вернуться в совещательную комнату и там определиться с дальнейшим режимом работы.

Минут через 15 присяжные вернулись, и старшина попросил-таки отложить процесс на завтра, поскольку сейчас они слишком устали, чтобы осилить «работу над ошибками».

Судья запечатал вопросный лист в конверт и объявил перерыв.

Всё это время на улице ждали новостей семья и коллеги Сергея Евстафьева. Услышав об очередном переносе заседания, они уехали в расстроенных чувствах.