В Уфе в суде изучили фейки, сделанные главарем шайки, напавшей на топ-менеджера УМПО

Напомним коротко суть этого резонансного дела. Заместитель коммерческого директора УМПО Юрий Яшин был найден мертвым в июле 2018 года. В его убийстве обвинили четверых уфимцев — Фёдора Токарева, а также Руслана Мингазова, Эрика Талипова и Альмира Хасанова. Позднее Токарев внезапно назвал в качестве заказчика преступления коммерческого директора УМПО Сергея Евстафьева, который являлся непосредственным руководителем убитого.

В середине декабря в суде случилась сенсация – Фёдор Токарев спустя почти 2,5 года после совершения преступления заявил, что отказывается от показаний, которые давал ранее на следствии. Он признался, что оговорил всех, кто теперь оказался вместе с ним на скамье подсудимых.

Несмотря на такое заявление Токарева, представители прокуратуры пока не спешат снимать обвинение с Сергея Евстафьева, так что его защита продолжает представлять доказательства его невиновности.

Филологи против юристов

В начале заседания судья Ильгиз Ахметдинов сообщил о своем решении, касающемся ходатайств защиты Евстафьева, поданных на прошлых заседаниях. Эти ходатайства касались истребования у следствия пропавших неизвестно куда вещественных доказательств. Среди них были сейф, мобильный телефон и документы, изъятые из служебного кабинета Юрия Яшина, сервер, фиксировавший происходившее на проходной заводоуправления УМПО, а также пульт-граббер и пластиковая карта «Альфа-банка» на имя Токарева, отсутствовавшие в опечатанном конверте среди других вещдоков, изъятых из его автомобиля. Необходимость в их изучении в суде адвокаты объяснили тем, что эти вещдоки могут содержать информацию, имеющую важное значение для вынесения присяжными справедливого вердикта.

Если вещественные доказательства отсутствуют, то мы хотим узнать причину: они были утеряны, украдены либо уничтожены? И ответ должен быть доведен до сведения присяжных, - подчеркнул адвокат Айрат Хикматуллин.

Судья взял паузу для принятия решения, и вот сегодня сообщил, что отказывает в удовлетворении данных ходатайств, поскольку не считает эти вещественные доказательства существенными для дела.

Затем прокуратура высказала свои возражения против ознакомления присяжных с результатами психолингвистического анализа скриншотов, которые Токарев представил в ходе следствия, чтобы подтвердить факты своего общения с Сергеем Евстафьевым, якобы заказавшим ему сначала слежку за Яшиным, а затем и его убийство.

Уточним, анализ проводили доцент кафедры общего языкознания Башгоспедуниверситета имени Акмуллы, кандидат филологических наук Елена Хазимуллина и доцент кафедры педагогики и психологии этого же вуза, кандидат психологических наук Екатерина Плеханова. Экспертам представили для проведения анализа сами скриншоты, протокол следственного эксперимента, когда Токарев давал пояснения по каждому из них, а также образцы письменной речи Токарева и Евстафьева на примере их переписки в соцсетях с разнообразными собеседниками и по различным поводам.

Разница в уровне грамотности, стилях общения и еще ряде параметров оказалась настолько велика, что у экспертов не осталось сомнений: Сергей Евстафьев не мог быть автором приписываемых ему сообщений. Их сочинил именно Федор Токарев, который в ходе недавнего допроса в суде рассказал, что распечатал скриншоты с ноутбука, принесенного следователем, причем без подключения к интернету.

Общение с двумя умными и интеллигентными женщинами-филологами на прошлом заседании доставило всем его участникам реальное удовольствие. Но у прокуратуры нашлись возражения.

Гособвинитель Мария Карачурина сегодня выступила с довольно объемным заявлением против представления присяжным результатов труда экспертов.

По закону для проведения экспертизы необходимо использовать текст объемом 500 слов, а представленные спорные образцы содержали меньше слов. Записи отдельных фраз также не могут рассматриваться в качестве образцов для проведения экспертизы. Для сравнения были взяты разные по тематике записи – переписка Евстафьева с дочерью и общение Токарева с другом по делам бизнеса и на автомобильные темы. К тому же, рассмотренные экспертами в качестве примера показания Токарева были написаны не им самим собственноручно, а зафиксированы с его слов следователем, такова суть продолжительного выступления гособвинителя Марии Карачуриной.

Первым против позиции прокуратуры возразил сам Сергей Евстафьев со скамьи подсудимых.

- Почему сотрудники прокуратуры, не имеющие специального филологического образования и не обладающими специальными познаниями в области языкознания, высказывают мнение об экспертизе? Судить об этом должны не юристы, а филологи – высказался он.

С ним согласились и адвокаты.

Когда мы представляли в прошлый раз результаты работы экспертов, мы не высказали ни слова от себя, в том числе и потому, что не считаем себя достаточно компетентными специалистами в данной области. Мы считаем, что оспаривать выводы экспертов-филологов имеет право только специалист в этой же области. Когда представители прокуратуры делают выводы о результате работы филологов, это идет в разрез с правовым запретом на совмещение процессуальных функций, пояснил адвокат Павел Киселев.

И профессоры перестаил быть авторитетами

Как оказалось, у адвокатов в запасе имелась еще одна «козырная карта». Предвидя возражения гособвинителей, за время новогодних каникул они попросили профессоров Московского государственного института имени Пушкина Павла Катышева и профессора Института русского языка имени Виноградова Анатолия Баранова дать свои заключения о качестве психолингвистического анализа, проведенного Еленой Хазимуллиной и Екатериной Плехановой. Известные лингвисты высоко оценили их работу и согласились с методами анализа, аргументами и выводами уфимских коллег.

Защита Евстафьева попросила приобщить заключение профессора Катышева к материалам дела.

Тем временем гособвинители полистали брошюру Уголовно-процессуального кодекса РФ, заглянули через телефоны в интернет и сформулировали новые возражения.

Просим отказать в удовлетворении ходатайства, поскольку, во-первых, профессор Катышев не был предупрежден об ответственности за дачу ложного заключения, во-вторых, он не был уполномочен выступать в качестве эксперта, поэтому его заключение в данном случае, скорее, является частным мнением, сообщил гособвинитель Роберт Фаттахов.

Адвокаты принялись спорить с представителями прокуратуры.

Мы считаем нужным заявить о нарушении прав нашего подзащитного. Согласно закону адвокат имеет право обращаться к специалистам в поисках доказательств в пользу своего доверителя. Мы привлекли к работе авторитетных экспертов, обладающих специальными познаниями в области филологии. Они имеют все необходимые регалии для того, чтобы быть экспертами и давать заключения, заявил адвокат Павел Киселев.

Выслушав мнения сторон, судья Ильгиз Ахметдинов еще раз внимательно прочитал заключения профессоров и в итоге все-таки отказал в ходатайстве об ознакомлении присяжных с экспертизой, проведенной сотрудницами Башгоспедуниверситета, причем по совсем иным мотивам. Он посчитал недопустимым знакомить присяжных с их мнением, в котором присутствовали психологические и личностные характеристики подсудимых, что противоречит порядку рассмотрения дела судом присяжных. Отказал он и второй раз, когда адвокат Хикматуллин попросил разрешения ознакомить присяжных если не со всем текстом психолингвистической экспертизы, то хотя бы с её выводами.

За кем же следил Токарев?

Следующие ходатайства защиты Евстафьева касались заключений экспертов, сделанных на основе биллинга телефонов Федора Токарева и Юрия Яшина, а также информации, которую удалось восстановить в мобильнике Токарева. Для выступления в суде в Уфу прилетел эксперт-криминалист московского «Центра независимых экспертиз» Сергей Подколзин, проводивший четыре экспертизы по этому делу. Забегая вперед, уточним, что судья удовлетворил ходатайства об ознакомлении присяжных лишь с тремя заключениями экспертов (точнее с двумя полностью и с одним частично).

Так, присяжные узнали, во-первых, выводы столичного эксперта, изучившего биллинг телефонов Токарева и Евстафьева, чтобы в очередной раз убедиться: их пути никогда не пересекались, и они не общались ни разу ни по телефону, ни по WhatsApp, ни по смс, ни каким-либо иным образом.

В обоих мобильниках (и у Токарева, и у Евстафьева) нашлись только три одинаковых контакта: Николая Ахмаметьева (бывшего начальника управления материально-технического обеспечения УМПО и отца Ольги Бажиной - гражданской жены Токарева), его супруги Натальи Ахмаметьевой и номера «900», известного всем, как номер Сбербанка.

Как подчеркнули адвокаты, провести такую экспертизу было важно, чтобы вновь уличить во вранье Токарева, заявлявшего в ходе следствия, что его познакомил с Евстафьевым некий «вор в законе», имя которого он отказался называть, опасаясь за свою жизнь. Соответственно, номер «криминального авторитета» должен был значиться в контактах у обоих. Однако ничего подобного найти не удалось.

Вторым заключением, с которым ознакомили присяжных, стали итоги сопоставления биллинга телефонов Федора Токарева и Юрия Яшина, а также сравнение биллинга мобильника Токарева с данными с проходной УМПО о том, когда Яшин входил на предприятие и покидал его. Сделать это понадобилось, чтобы опровергнуть ранние показания Токарева о том, что Евстафьев нанял его еще осенью 2017 года следить за своим заместителем.

Эксперт выяснил, что они не оказывались рядом ни разу за весь период, начиная с 26 октября 2017 года (когда Токарев якобы встретился с Евстафьевым у заводоуправления УМПО и получил от него «спецзадание») и заканчивая 20 июля, когда Яшин был убит. Это опровергает прежние показания Токарева о том, что он следил за Яшиным. Если бы это было так, они должны были находиться рядом, и биллинг сотовой связи это выявил бы.

Когда же Токарев следил за квартирой Яшина в доме по улице Карла Маркса, 46, то Яшина там ни разу не было. По мнению адвокатов, это доказывает, что Токарева интересовал не сам Яшин, а именно его квартира с целью ограбления.

Присяжным предстоит дать оценку, почему именно эти сведения Токарев счёл необходимым стереть, в первую очередь, после убийства и какую опасность для него представляла переписка с Николаем Ивановичем Ахмаметьевым и его дочерью.

Мастерская по производству фейков

Судья отказался удовлетворить ходатайства об ознакомлении присяжных с результатами еще двух весьма любопытных исследований. Он счел, что эти данные не относятся к сути дела. Но когда участники процесса знакомились с ними в отсутствие присяжных, именно эта часть заседания оказалась наиболее насыщена интригующей информацией.

Итак, следующей экспертизой стало изучение сведений, которые были удалены из телефонов Федора Токарева и Николая Ахмаметьева. Адвокаты Евстафьева объяснили целесообразность её проведения тем, что оговором их подзащитного, по сути, занимались не один, а два человека – вместе с Токаревым это делал и Николай Ахмаметьев, свидетельствовавший об их знакомстве по одному ему известным причинам.

При этом неожиданно выяснилось, что Николай Ахмаметьев оказался гораздо более предусмотрителен, чем его несостоявшийся зять. Если сведения, удаленные из телефона Токарева, специалисты смогли восстановить, то с мобильником Ахмаметьева проделать то же самое не удалось – почти сразу после задержания Токарева Николай Ахмаметьев (или кто-то по его просьбе) осуществил на мобильнике сброс до заводских настроек, таким образом вся информация пропала безвозвратно.

Зато в телефоне Токарева специалисты нашли среди удаленной информации много сведений, имевших отношение к Юрию Яшину. Они были восстановлены, и часть из них была изучена ранее в суде.

Речь идет о переписке с уже допрошенными в суде Игорем Горбуновым, Александром Багиным и Диязом Насыровым, добывавшими для Токарева информацию о Яшиных и их имуществе. В числе удаленных оказалась также переписка с его подельниками Руксланом Мингазовым, Альмиром Хасановым, Эриком Талиповым и его двоюродным братом Ренальдом, сожительницей Токарева Ольгой Бажиной и её близкой подругой Ириной Бакировой, а также с его дядей - Олегом Степанкиным, выступавшим ранее в суде в качестве тайного свидетеля «Саши Штайна». Среди удаленных имелась также переписка с неким абонентом «Ильшат-МВД», которого ни разу так и не допросили.

Еще одна экспертиза, хотя и была отвергнута гособвинением и судьей, как не относящаяся к делу, но оказалась настолько интересна, что корреспондент Mkset попросил адвоката Филюса Исмагилова, настаивавшего на ознакомлении присяжных с ней, рассказать подробнее о выводах эксперта.

Среди удаленных Токаревым из его мобильника сведений есть фотографии и скриншоты, которые наглядно демонстрируют, как он оболванил Ольгу Бажину и ее близких. Там есть фотографии, взятые из интернета, которые Токарев (именуемый в те времена «Артёмом Неволиным») присылал сожительнице якобы со спецопераций ФСБ, где он принимал непосредственное участие. Тестю Николаю Ахмаметьеву Токарев прислал копию жалобы, которая якобы поступила на него в ФСБ, и тем самым повысил свой авторитет в его глазах и подготовил почву для появления кляузы на Евстафьева. В одном из случаев, когда Ольга Бажина, заподозрившая обман, попыталась предъявить Токареву претензии, он в ответ выслал фотографию ранения и сообщил, что находится «в Москве в госпитали». Женщина тут же сменила гнев на жалость, рассказал Филюс Исмагилов.

Еще более показательны две другие эпопеи – с деньгами, которые Токарев вместе со сберегательными сертификатами «позаимствовал» из сейфа в квартире Ахмаметьевых, а также с устройством дочери Ольги Бажиной на учебу в столичную Академию ФСБ.

В первом случае Токарев присылал сожительнице сфабрикованные им сведения о сберегательных счетах, якобы арестованных приставами, обложки сберкнижки с круглыми суммами на имя дочери Ольги Бажиной, пачки денег, которые он якобы собирался привезти домой, но так и не довёз.

В случае с учебой Дарьи Бажиной в Академии ФСБ Токарев присылал её матери и бабушке копии писем о том, как хорошо учится Дарья и как её ценят в Академии. Делал он это с почтового ящика с названием академии, зарегистрированного на домене «inbox». В его телефоне нашлась фотография монитора ноутбука с открытым почтовым ящиком «Академии ФСБ», эксперт установил по данным геолокации, что снимок был сделан в Уфе по улице Зорге, 15, где Токарев арендовал помещение под офис.

В заключении сегодняшнего заседания сторона защиты заявила ходатайство об исследовании заключения и допросе эксперта агентства «Башэкспертиза» Рушана Саттарова. Этот специалист установил, что предоставленные на следствии Токаревым скриншоты WhatsApp-переписки, якобы имевшей место между ним и Евстафьевым, не могли быть сделаны на телефонах марки Samsung J5 или J7, как утверждал на следствии Токарев. Технические параметры монитора и скриншотов никак не совпадали.

Суд отложил вынесение решения по этому ходатайству на завтрашний день.

Мнение

Айрат Хикматуллин, адвокат, защищающий Сергея ЕВвстафьева:

- Вообще нас удивляет позиция суда и государственного обвинения. Токарев заявил в суде, что оговорил Евстафьева. Токарев показал, что никогда не был знаком с Евстафьевым, никогда с ним не переписывался, и эти скриншоты переписки поддельны. Как минимум необходимо проверить это, если мы заинтересованы в установлении истины. Следствие это не проверяло никак, гособвинение и суд этого тоже делать не хотят.

Пришлось это делать защите – были проведены, как минимум, три исследования, подтвердившие: Токарев такое проделывал неоднократно, он является автором этой поддельной переписки, и он никак не мог изготовить скриншоты на телефонах марки Samsung, как он это заявлял раньше. То есть три исследования полностью подтверждают, что на следствии Токарев говорил неправду и оговаривал Евстафьева, а в суде сказал правду, сознавшись в оговоре и подделке переписки. Но суд отказывает в оглашении результатов всех исследований.

Создается впечатление, что суд делает все, чтобы скрыть данные факты и не довести их до присяжных заседателей. Порой кажется даже, что суд и государственное обвинение превратились в защитников Токарева и, несмотря на то, что он сознался в убийстве и оговоре, гособвинение и суд стремятся выгородить его.