И.о. главы ДУМ Башкирии Айнур Биргалин: «Говорят, я молодой и злой»

В конце апреля возглавлявший с 1992 года Духовное управление мусульман Башкирии Нурмухамет Нигматуллин подал в отставку по собственному желанию. Его место неожиданно для многих занял 29-летний имам Айнур Биргалин. Кореспондент Медиакорсети пообщался с новым председателем ДУМ РБ.

«Решил, что пора выставить кандидатуру»

— То, что ты стал преемником Нурмухамета-хазрата, для многих стало неожиданной новостью.

— Для сведущих людей ничего неожиданного не было. Все к этому шло планомерно.

— О том, что Нурмухамет Нигматуллин собирается покинуть пост, ты знал заранее?

— Он давно уже об этом говорил. Когда я начал работать в ДУМ, он уже об этом сообщил. Около месяца назад предупредил, чтобы я потихоньку перенимал дела.

Я пришел в ДУМ РБ заместителем муфтия по общим вопросам полгода назад. До этого работал имамом в уфимской мечети «Рамадан». Сперва я к этой работе относился предвзято: подвальное помещение, какие-то незнакомые люди. В одно время даже подумывал отправиться на Север, а потом затянуло. «Где родился, там и пригодился», по такому принципу я полюбил свою работу, начал развивать приход, вкладывать душу. Число прихожан возросло от 40 до 120 человек. При мне мечеть перешла в строящееся здание на улице Бабушкина. Когда я уходил через четыре года, у меня на пятничной проповеди уже было 700-800 человек, основную часть которых составляла молодежь.

Когда объявили о выборах в ДУМ, для себя решил, что пора выставить свою кандидатуру. Как вы знаете, выборы были перенесены в связи с политическими моментами, но меня оставили в ДУМ заместителем муфтия.

— Какие события ДУМ РБ в 2018 году ты бы назвал самыми важными?

— Это, все-таки, мартовский пленум, где выступил Арсланов (Первый заместитель муфтия ДУМ РБ Айнур Арсланов выступил с резкой критикой в адрес муфтия Нурмухамета Нигматуллина и другого заместителя — Аюпа Бибарсова — прим. авт.). Для меня это было неожиданностью. Я видел, что происходит, но не думал, что дойдет до публичного выступления.

— В одном из своих видео в Youtube ты рассказываешь о некоем внутреннем расколе в ДУМ РБ. Можешь уточнить, что ты имеешь ввиду? Удалось ли устранить эту проблему?

— Раскол все еще имеется, наверное. Не то, чтобы в управлении, а в мечетях. Это, прежде всего, связано с недоработкой со стороны бывшего руководства. У нас ислам, все мусульмане, мы одному Господу поклоняемся, в одну сторону молимся, одного пророка почитаем, одну книгу принимаем. Но по факту, оказывается так, что для кого-то авторитетным ученым в получении религиозных знаний является один человек, а для другого — другой. Тут даже вопрос не в салафитах и суфиях. И там, и там есть несколько течений и конфликты возникают даже внутри одного направления. В каждом из них есть радикалы.

Мы ни в коем случае не запрещаем индивидуальные религиозные практики, мы и не можем — человек чем хочет, тем и занимается. Но и имамам мы не позволим навязывать собственные предпочтения приходу. Мы официальная структура, у нас есть устав, идет взаимодействие с государством. Мы подчиняемся Конституции РФ. У нас Президент, глава региона, Совет по межконфессиональным отношениям. У нас свой мазхаб — религиозный путь. Это у нас веками складывалось и не нужно это рушить. Резкий заход стороннего инакомыслия разрушает уклад, что и происходит.

Вот одна группа мусульман, к примеру, весной посещает источник святых. Бред же это, какой источник святых: просто весной грунтовые воды поднимаются на поверхность. Гора тысячу лет стояла и не подозревала, что стала святым местом поклонения. Местом паломничества является только Кааба.

Также имамы не видят связи своего прихода с духовным управлением. До этого они приходили сюда, чтобы справку получить раз в три года и все.

Мы на бытовом уровне не реализовываем совместные проекты. Мечети живут сами по себе, отдельной деревушкой.

Я после назначения муфтием проехал почти 20 районов. Начали делать совместные мероприятия. Особенно результат хорош, когда второй раз приезжаешь. Мы провели несколько курсов повышения квалификации. Мной лично учреждается отдел связи с районами, чтобы держать руку на пульсе. Брешь, которая была между управлением и районами, потихоньку заполняется.

Некоторые кадры будут оптимизированы

— В СМИ появлялась негативная информация о первых заместителях муфтия.

— Отдельная группа людей в происходящее в ДУМ придала политический окрас. Шайтан же всегда делит людей. Некоторые вещи можно объяснить. Арсланов хотел, чтобы прогресс был, чтобы новые отделы появились. Бибарсов же наоборот. Бибарсов вообще в конфликты не лезет. Он сам по себе, простой, спокойный, опытный человек. В противостоянии с Арслановым он никогда не был замечен.

Чтобы ДУМ прогрессировало, Арсланову пришлось прибегнуть к революционному подходу. У нас везде говорят, что приветствуется преемственность. А здесь получилось наоборот и восприняли как раскол. Возможно, это было необходимо. Без этого не произошло бы остального и меня здесь не было.

Нельзя сказать, что это хорошо или плохо. Произошло то, что суждено было Всевышним. На мой взгляд, все-таки старшее поколение должно понимать, что молодым нужно передавать и уходить мягким путем. И молодым надо уметь ждать, дожидаться и перенимать опыт постепенно. А у нас аксакалы не хотят уходить, а молодые не хотят особо ждать.

— Ты собираешься менять прежнюю команду Нурмухамета Нигматуллина и набрать новых заместителей?

— Однозначно, что человек приходит со своей командой. У меня она давно есть. В то же время предыдущий опыт тоже будет перениматься. Тут раньше особой команды-то и не было. Три-четыре человека работали, и те по горло были заняты.

Поймите правильно, вопрос не стоял в том, что они неправильно вели деятельность ДУМ. Их ошибка в том, что не усиливались благодаря новым кадрам. Все. Они бы привлекали побольше людей — работы на всех хватит. Средств и ресурсов также хватает. Поэтому я не намерен кого-то сменить, я хочу обогатить управление новыми кадрами.

Возьмем, к примеру, московского муфтия Равиля-хазрата. Мне очень нравится, что у него рядом выпускники иностранных вузов, с 2-3 высшими образованиями, молодые. Благодаря их силе, он еще сильнее стал. Моя позиция тоже такая: рядом стараюсь собирать сильных и молодых.

Некоторые кадры, которые не нужны, все же будем оптимизировать, перекидывать на другие направления.

— Айнур Арсланов тоже был оптимизирован?

— Я его не уволил, этот вопрос был решен при том руководстве. Айнур Арсланов написал заявление об уходе по собственному желанию. Он будет преподавать в Башкирском государственном педагогическом университете.

— Имамы и мухтасибы не считают, что ты слишком молод для этой должности?

— Было такое пренебрежительное отношение.

Муфтий Татарстана занял свой пост в 28 лет, а я стал и. о. в 29. Это для современной России очень редкое явление. Имамы сначала отнеслись с недоверием, но моя имамская практика внушительная. Я работал в мечети, где был самый большой приход, соответственно, самое большое влияние на мусульман республики, особенно на молодых и амбициозных. То, через что прошли имамы — я пережил все это, и это плюс в моей кандидатуре. Арсланов и Бибарсов не работали имамами, целину, как говорится, не поднимали.

Я с первых дней там — с подвала. Потом пережил строительство мечети. Когда они это слышат, начинают относиться с уважением. Сейчас они советуются, получают на свои вопросы ответы и удивляются этому.

Мы организовали Комитет по строительству мечетей, который разрабатывает типовые мечети, чтобы имамы не мучились, изобретая новые проекты.

«Трудно жить на одну зарплату муфтия»

— В одном из видео ты говоришь, что нужно улучшить жизнь имамов с социальной точки зрения. В чем именно больше всего нуждаются они? У тебя есть план действий по решению этих проблем?

— Прежде всего, мы будем улучшать жизнь районных мухтасибов. Они главные в районах, собирают имамов. У них большие расходы во время исполнения своих обязанностей. Решить их финансовые вопросы — для нас приоритетная задача.

Также необходимо решить вопрос с молодыми кадрами. Нужно создать условия для молодых специалистов, поддержать их финансово. Видение в этом направлении уже есть. Мы будем создавать благотворительный фонд, вчера вот должны были подать заявку на регистрацию. У нас есть бизнесмены, которые готовы помочь молодым кадрам. Мы будем аккумулировать средства в этот фонд, а затем распределять по нашим имамам и мухтасибам.

Работа имама — незаметная, но очень важная. Она недооцененная, особенно у имамов-мухтасибов. Я их всех очень сильно люблю, уважаю. Моя первостепенная задача — улучшить их финансовое состояние. Чтобы их расходы не перекрывали доходы. Они сейчас свои деньги на нужды мусульман тратят.

Вообще, если имам настроил правильную работу, у него не должно быть проблем с финансами. Это тоже мы им объясняем, обучаем. В каждом мухтасибате должен быть мини-благотворительный фонд. При их общине должны функционировать общества предпринимателей и меценатов. Многие не умеют правильно управлять мечетью и делегировать свои обязанности.

— А какая зарплата сейчас у имамов?

— Никакая. Поэтому сейчас стараемся выделить им финансовую помощь. С начала моей работы восемь имамов оформили на гранты Фонда поддержки исламской культуры и образования. 15 тысяч рублей для сельской местности заметная сумма, уже некоторые пишут, что закрыли квартплату, садик и другие нужды.

Я сейчас всем объясняю, что имамы не должны содержать мечети за счет собственных средств. Мечеть — это не личная собственность имама. Это храм Господа, место поклонения для всех желающих. Поэтому люди должны сообща решать проблемы мечети.

- Получают ли муфтии зарплату и в каком размере?

- Я пока изучаю. Вчера вот брал бумагу по выплатам. Точно говорить не буду, но цифры очень маленькие у всех сотрудников.

Для главы семьи такая зарплата маловата. Альхамдиллулях, Аллах мне дал такую возможность, что я никогда свою должность не рассматривал как инструмент заработка. Это мне позволило посвятить себя общественной деятельности больше, чем другим. У меня свое дело параллельно шло. На одну зарплату муфтия активному человеку трудно прожить. Сегодня вот день не начался, а я уже три тысячи рублей потратил на нужды управления из своего кармана. Сами знаете, счета ДУМ арестованы.

Все же, предпринимательская деятельность на этой должности не совсем будет приветствоваться, поэтому отхожу от этого. Я не хочу налегать на зарплату от ДУМ, поэтому какая-то часть доходов от предпринимательства сохранится.

«К принудительным проповедям на родных языках ходу давать не буду»

— В Татарстане проповеди проходят только на татарском языке, а также Коран переиздан с переводом на язык местного населения. Что думаете по этому поводу?

— Сейчас в соседнем кабинете идет каноническое редактирование первого номера ежеквартального журнала. Мы решили таким образом издавать проповеди на башкирском и на татарском языках. В сохранении родного языка религиозная литература играет огромную роль. Упущение ДУМ РБ — мало было выпущено такой литературы. Поэтому мы хотим эту брешь закрыть в том числе и журналом. Пока название не придумали. Он будет распространяться по имамам. Предполагается, что они будут использовать его в качестве подспорья для проповедей. У нас большинство имамов не имеют возможности подготовиться к проповедям, у многих нет религиозного образования. Там также будут аяты, хадисы на арабском языке с транскрипцией и переводом на родной язык.

В Татарстане проповеди на татарском сделали в принудительной форме. Я таким вещам ходу давать не буду. Если в населенном пункте просят проводить проповеди на одном из родных языков — пожалуйста. В городе лучше проводить на русском, чтобы понимали все. У нас многонациональная республика, кроме того, в мечети приходят и арабы, и таджики, и узбеки, и чеченцы. Проводить проповеди на местном языке не справедливо в отношении них.

Пророк Мухаммад Галиассалам запрещал использовать языки, которые не понимают все. Даже если при личном общении один из троих не понимает языка двух, мы должны перейти на язык, который понимает он.

Я в Казани и видел, как люди из других национальностей во время проповеди сидят и залипают в телефоне. Там было много иностранных студентов, которые не знали татарского языка.

— Где в Уфе можно услышать проповеди на башкирском языке?

— В мечети «Мунира», у нас в ДУМ проповеди проходят на башкирском языке. Я стараюсь вести на двух языках: на русском и башкирском, и другим имамам так советую.

— Ты говорил, что не все имамы имеют высшее образование. Как будет этот вопрос решаться?

— Образование — это очень сложный вопрос. В соседнем Татарстане 18 медресе. У нас — 3. У нас кадровый вопрос не решен. Нас ждет большая работа.

Иногда сижу на Коран-ашы или на аяте, и имам, бывает, такую ерунду скажет, которая никак не связана с исламом. То, с чем борется ислам, они бывает, наоборот, культивируют. Вот, говорит, сегодня человек умер, поставьте какую-нибудь палочку или гвоздик, душа придет, послушает. Сидишь, думаешь, что за бред, спиритизм чистой воды. Имам это продолжает рассказывать и вытаскивает брошюрку, чтобы подтвердить свои слова. Книжка издана неизвестно какой-то апайкой. Вот сегодня одна такая пришла, принесла подобную книгу. Метаморфозу чьих-то мыслей необразованные имамы принимают за религию.

У нас всего лишь три медресе, я так понимаю, до конца идеальных имамов мы сделать не сможем, наверное. Но стремиться к этому будем.

В последнее время я больше и больше нацелен развивать медианаправление управления. Я считаю, что мы должны создавать качественный контент на башкирском и русском языках. Будем работать над онлайн-образованием.

Нами прорабатывается план открытия филиала Московского исламского института, а в дальнейшем намерены открыть свой исламский институт. Нам нужны современные, интегрированные теологи.

— Сталкивались ли местные мусульмане с проблемами в связи с пакетом законов Яровой?

— Были такие случаи, некоторых привлекали к ответственности. Я не помню точно, когда и кто, но такие были.

Пакет Яровой, с одной стороны, суровый закон, но с другой стороны, это дополнительный стимул, чтобы люди получали официальное образование в наших медресе, посещали курсы при мечетях. У нас в стране приветствуется официальность, и это правильно. Мы тоже приветствуем официальную работу.

Вот сегодня аулия-святой был у меня, второй за день. Визитку свою дал. Говорю: давайте я вас сфоткаю — убежал. Как-то надо этих аулия дисциплинировать.

— А какой средний возраст имамов в республике?

— 66.

— О том, что они используют в своей работе соцсети, не имеет смысла говорить, да?

— Некоторые используют. Некоторые общаются через соцсети с прихожанами. Я думаю, что будем проводить курсы повышения квалификации по ведению соцсетей, по позиционируемости в интернете.

Конфликт с «Уралом», хадж и халяль

— Один из больных вопросов ДУМ Башкирии — конфликт с благотворительным фондом «Урал». Какой позиции придерживаешься ты относительно этих событий?

— На данный момент этот вопрос решается лично главой республики. Мы тоже непосредственно участвуем. У нас прошло несколько встреч в администрации. Сейчас идет передача генподряда «Алтын курая» РУКСу или БНЗСу. «Алтын курай» сам изъявил такое желание.

СМИ много пишут, якобы «Алтын курай» так сделал, сяк сделал. Будто бы они совершили хищение, хотя этот факт так и не подтвердился ни финансовым аудитом, ни судом. Суды мы проиграли по нецелевому использованию средств фонда. Дело было в пятне застройки — они чуть-чуть вышли за это пятно.

Вот вчерашний разговор. Говорят, давайте удешевим проект. Греческий мрамор не будем использовать в качестве облицовки, воспользуемся местными материалами. Предложили челябинский облицовочный материал — чуть-чуть дешевле, но качество намного хуже. Вчера звучали предложения не отказываться от греческого мрамора. Как минимум, минареты и верхнюю часть облицевать им.

— А как относишься к тому, что ООО «Алтын курай» был аффилирован руководителями ДУМ? По информации СМИ, 25% владел сам Нурмухамет хазрат, а 50% — управделами ДУМ Ильдар Ишаев.

— Я не знаю, как это произошло. Говорят, была вынужденная мера. Изначально «Алтын курай» не преследовал цели строить мечеть. Там ушел другой застройщик и нужно было резко его подменить.

Я не знаю мысли людей, которые принимали это решение, поэтому комментировать не могу.

— Как устроена работа в ДУМ с хадж?

— Хадж — это больной вопрос ДУМ. У нас отдела хаджа пока официально нет, но мы собираемся его создать, проект уже есть. Хотим работать через официальных туроператоров. Были переговоры с Муслим-туром.

Квоты будут выделяться нам, а мы будем их реализовывать через проверенных туроператоров. Год-два и, думаю, мы эту работу наладим на очень хорошем уровне.

— Сколько стоит сертификат халяль у нас в республике?

— Я вчера только разбирался с халяль-комитетом. Для меня это все пока не совсем понятно. Эффективность комитета, иншаллах, возрастет. Халяль включает в себя различные услуги и товары. Даже зубная щетка может быть халяльной. Оказывается, в зубных щетках могут использовать ворсинки из свиной шерсти.

Стоимость сертификата зависит от объемов вырабатываемой продукции, поэтому точную цифру сказать не могу. Ну, она не большая.

«Ко мне много претензий, что, якобы, салафит и ваххабит»

— Есть ли в республике организация правозащитников, работающих в интересах мусульман, соблюдения их прав?

— У нас есть юристы на аутсорсинге, но при ДУМ их нет. У меня есть свой юрист, которого я привлекаю и по делам управления. Вот тоже вопрос наболевший. Вроде бы очевидно, что хотя бы при ДУМ должен быть юрист, но его нет.

— Недавно в республике приговорили группу активистов запрещенной в России исламской партии «Хизб ут-Тахрир». Что делает ДУМ, чтобы не появлялись опасные для общества «мусульмане»?

— Я с такими работал, когда еще был имамом. Как-то они зачастили в моей мечети. Я начал проводить разъясняющие проповеди. Руководители, узнав об этом, приказали своим воспитанникам приходить только в конец хутбы, только на намаз, чтобы исполнить обязательство пятничной проповеди.

После вот таких сроков деятельность «Хизб ут-Тахрира» на территории республики заметно ослабла. Мы ведем просветительскую деятельность среди молодежи, привлекаем бывших адептов этой организации.

— Врио главы региона Радий Хабиров заявил, что он мусульманин. Однако, в одно время в сети распространялось видео, где он принимал участие в крещении и окунался в купель. Как ты относишься к такому поступку со стороны первого лица, ведь он — пример для подражания для многих?

— Я видел видео, но там не понятно, что это он. Может быть, другой человек. Многие говорят, почему вы не купаетесь, а христиане не ходят в мечеть. Ходят в мечеть, очень много. На ифтары, на праздники в знак уважения приходят. У нас многие к этому относятся как к моржеванию.

— Пророк Мухаммад говорил: «У кого нет учителя, учителем того является шайтан». Кого ты можешь назвать своим учителем?

— Учителя у меня были, конечно же, мои преподаватели, которые обучали в университете аль-Азхар в Египте. Что касается местных, то мне нравится в плане ведения дел Равиль-хазрат (Равиль Гайнутдин — председатель Совета муфтиев России). Он очень дипломатичный человек.

В духовном плане, у каждого мы по чуть-чуть берем знания. А так, чтобы кого-то брать своим духовным наставником, ментором, у меня такого нет.

— Ты к какому направлению мусульман себя относишь?

— Ко мне много претензий, потому что я, якобы, салафитского толка мусульманин. Обвиняют, что я ваххабит. На самом деле, это говорят мои оппоненты, которые позиционируют себя как аулия, приверженцы к культу святых. Апеллируют они тем, что наши предки были суфиями. Во-первых, это не так. Какая-то часть была приверженцами суфизма, да, но не все.

Я придерживаюсь научного подхода в исламе. И если я не позволяю какому-то аулия привнести в религию свое видение, нельзя меня причислить к радикалам.

Справка. Айнур Азаматович Биргалин родился 17 октября 1989 года в деревне Батталово Учалинского района Республики Башкортостан.

Имеет два высших образования — БашГУ (факультет башкирской филологии и журналистики) и Институт «Санавия» Международного исламского университета «Аль-Азхар» (Египет).

С 2011 года работал имамом уфимской мечети «Рамадан», построил мечеть «Фатхислам» в поселке 8 марта под Уфой.

Директор ООО «Таймас-престиж», чемпион республики по грэпплингу (один из видов единоборств).

Женат, воспитывает четверых детей.