К 90-летию Чингиза Айтматова: Башкортостан я узнавал устами Мустая Карима

Сегодня Республика Кыргызстан, которая с каждым днем нам становится все ближе, отмечает свою большую дату – 90-летие со дня рождения писателя мирового значения, великого сына своего народа Чингиза Айматова.

Сегодня в новостной ленте мы прочтем много интересных фактов и нем, о его творчестве. Но нам он близок и тем, что является другом народного поэта Башкортостана Мустая Карима. Именно его глазами, общению с ним, он постигал новый для себя мир родственного, башкирского народа.

Они дружили и высоко ценили друг друга. Мустафа Сафич был старше Айтматова на десять лет, он прошел войну, носил в себе осколок снаряда и тяжелые воспоминания… Но у него было счастливое детство. А Чингизу Торекуловичу выпало тяжелое детство, с острым ощущением несправедливости мира. В 1938 году его отца, крестьянского активиста, расстреливают как «врага народа», но перед этим они с матерью и сестрами по настоянию отца, который, видимо, уже понимал все ужасы «сталинской» машины, бегут в родовое село отца Шекер. И во время войны Чингиза, как грамотного человека, назначают секретарем совета аила.

Не потому ли такой светлый, мечтательный Пупок-Кендек в «Долгом-долгом детстве» и такие недетские переживания у «айтматовских» мальчиков – из «Белого парохода», Кирикха из «Пегого пса…»?

Но в целом творчество их во многом перекликается. Наверно, в этом и заключается похожесть менталитетов кыргызского и башкирского народов – созерцательность, искренняя нежность к женщинам - матери, сестрам, дочерям, уважение сильного мужского начала, но именно – уважение, не страх и унижение… Чистота любви… История Марагима и Акйондоз удивительным образом перекликается с Асель и Ильясом в повести «Тополек мой в красной косынке»… Образы матерей и бабушек, как хранительниц рода, хранительниц неведомых тайн мироздания…

Конечно же, творчество Мустая Карима более деликатно, более бережно к душам своих читателей. Свои страсти, свои сомнения и счастливые мгновения он переживал в стихах, на самые трудные, мучительные вопросы искал ответы в трагедиях «В ночь лунного затмения», «Салават», «Не бросай огня, Прометей!»

У Чингиза Айматова была только проза – и он отвечал на все свои вопросы через своих героев. Отвечал честно и порой беспощадно. И здесь герои их перекликаются. Это люди из крестьянской среды, бедняки, знающие цену куску хлеба и жару очага. С тяжелыми судьбами, но чистейшими душами, архаичным восприятием земли и родовых уз, отношением к себе, как к хозяину земли, к женщине, как продолжительнице твоего рода…

И эта их притчевость, метафоричность, чуткое отношение к слову и к незатейливым, но трогательным историям простых людей…

В 1971 году появилось это посвящение Мустая Карима своему другу.

Чингизу Айтматову

Была моя жизнь непрерывной игрой,

Я сам — то огромен, то мал.

То нечет, то чет, то отлив, то прибой,

Успех набегал на провал.

К находке была мне потеря дана,

К добру — своя толика зла…

Любовь никогда не являлась одна,

Печаль по пятам ее шла.

Едва благочестье меня усмирит,

Как бес уже шепчет свой вздор,

Чем громче хвала надо мною гремит,

Тем в сто раз страшнее позор.

Наверно, рубеж через сердце идет.

Чтоб с полднем не спуталась мгла,

Чтоб радость, достигшая самых высот,

До счастья дойти не могла.

Была моя жизнь непрерывной игрой,

Был жребий и странен и шал:

То нечет, то чет, то отлив, то прибой,

Успех набегал на провал.

Сквозь легкость удач я джигитом летел,

В исканьях я к мужеству шел,

Но лишь от печалей, от слез и потерь

Я голос поэта обрел.

(перевод И. Снеговой).

Сыңғыҙ Айматовҡа

Ғүмерем минең сәйер уйын булды,

Серле бер йәрәбә - тотоштан,

Алмаш-тилмәш килде таҡ менән йоп,

Отолоуҙар менән отоштар.

Юғалыуҙар аңдып торҙо һәр саҡ

Урау юлдарҙағы табышты.

Мөхәббәт тә яңғыҙ йөрөмәне,

Гел эйәртеп алды һағышты.

Инсафланып бөттөм, тигәс кенә,

Йәнә килеп шайтан ҡотортто.

Маҡтау күргән һайын, ғәмем артып,

Оторо мине хурлыҡ ҡурҡытты.

Минең йөрәк аша үтә, ахыры,

Көндәр менән төндәр ыҙаны.

Шатлығым йыш бәхет сигенә етте,

Тик ул сикте әле уҙманы.

Ғүмерем минең сәйер уйын булды,

Серле бер йәрәбә - тотоштан,

Алмаш-тилмәш килде таҡ менән йоп,

Отолоуҙар менән отоштар.

...Уңыштарым егет итте мине,

Баҫыңҡы ир итте табыштар.

Әммә мине шағир яһанылар

Юғалтыуҙар менән һағыштар.

Они умели дружить. Умели восхищаться друг другом. По-достоинству оценить творчество друг друга. Настоящие «пахари» от литературы – много работающие над собой, знающие мировую литературу и анализирующие произведения современников.

В 1981 году, на вопрос журналиста Татьяны Архангельской из «Литературной газеты» «А что из прочитанного вами в последнее время запомнилось особенно?», Мустафа Сафич ответил:

- Потряс роман Айтматова «И дольше века длится день» - в деталях, в сущности, в дыхании времени, в тревогах его. Это крупное произведение большого художника… /…/ Иногда читаешь книги, которые поднимают большие проблемы времени, тревожные проблемы, и после прочтения тебе становится горько. А это произведение, укрепляющее веру…

Они были двумя писателями, мыслителями, которые представляли в пространстве большой советской литературы братские тюркские народы. Это уже было миссией – почетной, вознаграждаемой, но очень ответственной. И братство это поддерживалось всю их долгую жизнь.

И все это отразилось в прощальной телеграмме Чингиза Торекуловича из Брюсселя.

«Прощай, Мустай Карим… Как трудно произносить эти прискорбные слова, преклоняясь всю жизнь перед этим человеком, который был не только близким другом, не только великим собратом на ниве литературного творчества нашей эпохи, но и выдающейся личностью гуманизма 20 века, выступая от имени башкирского народа, от имени его поэзии и культуры. Мустай Карим останется заветным ликом башкиров… И все больше вглядываюсь я в заветную фотографию, дорогую, памятную, висящую у меня в рамке под стеклом, где мы втроем – Мустай Карим, Расул Гамзатов и я… Да, уходим вслед за нашим 20 веком, как улетающие птицы… Остаюсь пока один… Прощай, великий сын башкирских собратьев – Мустай Карим.

Преклоняюсь и плачу! Чингиз Айтматов. Брюссель, 21 сентября 2005 года».