Кому - беда, кому – удача: Жители Башкирии о дефолте 1998-го года

День 17 августа 1998 года поделил жизнь тогдашних жителей Башкирии, как и всех россиян, на периоды «до» и «после» кризиса, чему они научились и о чем никак не могут забыть. Медиакорсеть предложила поделиться мнением разным людям – от бывшего премьер-министра до простого работяги.

Дефолт показал, что Россия оказалась неспособна платить по своим обязательствам как внешним кредиторам, так и собственным гражданам. На 90 дней было приостановлено выполнение обязательств перед иностранными гражданами по кредитам, по сделкам в рамках срочного рынка и по залоговым манипуляциям. Россия перешла на плавающий курс валюты. Курс доллара 1998 года всего за два месяца повысился в несколько раз и уже в октябре составлял 15,9 рублей за доллар в сравнении с 6 рублями на начало лета 1998 года.

Вот как вспоминают то время люди, причастные к большим производственным делам.

- Это было очень плохое время. Произошла девальвация рубля. Миллионы людей потеряли свои накопления. Не было ни пенсий нормальных, ни детских пособий, ни зарплату ни черта не получали. Народ выходил даже в Москве к Белому дому и кастрюлями стучали, требовали зарплату, - рассказал Медиакорсети Рафаэль Байдавлетов, бывший премьер-министр Башкирии. - Я тогда работал генеральным директором «Башкирэнерго». Мы выходили из положения только взаимозачетами, бартером, обменом товарами, «живых» денег не было вообще. Иначе можно было все закрывать, но делать этого было нельзя, ведь энергосистема является жизнеобеспечивающим важным фактором. Вскоре, в конце 1998 года, я стал вице-премьером, а потом и премьер-министром, так что застал самый сложный период.

- Сложный был период, - соглашается Павел Качкаев, который в 1998 году работал заместителем главы администрации Уфы. – Производство столкнулось с непомерным 40-процентным дисконтом. Денег не было, валюты не было. Был заморожен рынок ГКО и РНО, на которые нам тогда приходилось опираться. Возникли перебои в строительстве первой очереди проспекта Салават Юлаева – от улицы Октябрьской революции до улицы 50 лет СССР. Но потом ситуацию удалось разрулить. Многие уфимцы наверное даже и не знают, что тогда строительство проспекта Салават Юлаева как раз велось за счет налоговых преференций. В противном случае эта магистраль тогда могла бы и не появиться, а Уфа начала бы совсем задыхаться в пробках.

Зульфира Акбашева, возглавлявшая в 1998 году Госкомитет по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур Башкирии, рассказала Медиакорсети удивительную историю, о которой знал только узкий круг посвященных.

- В начале августа 98-го года уже остро ощущалось, что ситуация накалилась до предела. Мы понимали, что стоим на пороге глубокого экономического кризиса. Вот-вот жахнет! В то время мы, как антимонопольщики, старались держать цены на водку и установили торговую надбавку, чтобы поддерживать производство, и получать больше налогов с производства в бюджет республики, а акцизы тогда платил завод, - вспоминает Зульфира Хабибулловна. - И вот тогдашний министр внешних связей и торговли Рафиль Гарифуллин в обход нашего ведомства добился в правительстве подписания постановления, которое отменило акцизы и «отпустило водку на свободу». Я узнала об этом от Башпотребсоюза и бегом - в Совмин, устроила там разнос. Меня стали успокаивать: зачем вам это надо, вас съедят и т.д. Но я стояла на своем. Было очевидно, что в кризис люди начнут закупать вместе с солью и спичками еще и «жидкую валюту». В итоге бюджет сможет восполняться от количества произведенных бутылок, а средства нужны будут для решения социальных вопросов. Помощник Муртазы Губайдулловича Рахимова – Урал Насырович Бакиров меня выслушал и показал мои расчеты президенту. Тот, будучи производственником, ко мне прислушался и отменил постановление правительства. Он тогда сказал, что я - умная баба и никогда не ошибаюсь. Потом в конце года на совещании в правительстве все говорили: как хорошо, что акцизы на водку не отменили и собрали, благодаря им, в три раза больше налоговых поступлений.

- Я тогда был в отпуске и отдыхал в Крыму. Мы как раз успели выехать домой и наблюдали, как по вокзалу метались люди, продавали видеокамеры и прочее имущество, потому что цены на билеты подскочили, и у них элементарно не хватало оставшихся средств на то, чтобы добраться в свои города. Купить что-то из продуктов в дороге было нереально. Это было жутковато, конечно, - поделился профессор БАГСУ, политолог Сергей Лаврентьев, у которого о том времени сохранились иные, более "мирные" воспоминания. – А в Уфе, когда мы вернулись, в ходу еще были и старые, и новые цены. По моим ощущениям, те, кто не имел особо много денег, сильно не пострадали. А вот те, кто оперировал более серьезными объемами средств в рублях, они, конечно, попали в трудное положение.

- В 90-е годы мы с мамой старались, чтобы у нас всегда оставалась на черный день резервная «штука баксов». К 1998 году она здорово исхудала - всего шесть тысяч рублей, 2-3 зарплаты, – рассказывает публицист Шамиль Валеев. – Я в 1990-е годы получал зарплату в долларах, занимался вместе с мамой и по отдельности соцопросами в интересах десятков известных контор по изучению общественного мнения, как массовыми, так и экпертными. Валютчики до сих пор со мной здороваются. В том августе ухнули мои рублевые «доходы», но возрос вес дохода в долларах. Омрачало только то, что за слишком достоверный результат нас швырнул заказчик - мы, дураки, показали, что реальный рейтинг поддержки Бабая был ниже официального раза в полтора-два, и администрация президента Башкирии с нами не захотела рассчитаться. Мы с мамой как могли попытались расплатиться с анкетерами, но неразменной штуки баксов, даже внезапно набравшей вес, не хватило. Мой друг случайно успел назанимать рублей и купить долларов в августе зачем-то, их хватило ему на целую «девятку», которая обошлась в 2000 долларов. ВАЗ-21093 - это примерно как фольксваген пассат сейчас купить.

- Денег и так толком не было, и вдруг те, что были, потеряли в цене. Я сначала вместе со всеми расстроился, но вскоре «подешевевшими» деньгами со мной расплатились все - даже те, кто и не собирался этого делать. А с ними тоже расплатились. Предприятия раздали друг другу долги, кризис неплатежей сошел на нет. Производство стало оживать, так потихоньку и дотянули до «тучных» нулевых, - припомнил блогер Владимир Кобзев, инициировавший в соцсетях почти «церемонию памяти дефолта».

- Помню, что все заказчики «сдохли». Вернее, были-то живее всех живых (какое-то время), но вот счета у всех были в Башпромбанке, а он сдох. И у нас был счет в Башпромбанке. Зарплату не платили месяца два. Помню приезжал директор и просто всем раздал по 500 рублей, - поведал пользователь соцсетей Николай Бочкарев.

- Лавочники начали хапать водку. Думали, подорожает. Первый раз в жизни я тогда принимал предоплату в мешках с железными рублями, и это был не единичный случай. Уважаю тех, кто продолжал работать по профилю, сохраняя своё лицо и договорные обязательства. Хотя в такие времена всегда вылезают другие - те, кто начинают скупать шубы жёнам и бытовую технику, - рассказал другой собеседник Андрей Глухов.

- А я за месяц до кризиса только родила дочку, и прямо перед 17 августа у меня пропало молоко. Зарплату стали задерживать, детские пособия тоже. В результате вся семья жила впроголодь, потому что последние деньги уходили на молочные смеси для дочки. Использованные памперсы не выбрасывали, а развешивали по батареям на просушку, потом протирали раствором перекиси водорода и использовали снова, - вспоминает переводчик Татьяна Роменская. – Через несколько лет я еще узнала, что в августе 98-го года трагедия случилась в семье моей однокурсницы Альфии, занимавшейся челночным бизнесом. Она заняла большую сумму в валюте на покупку товара, а рассчитаться не смогла, потому что рублевой выручки не хватило, чтобы вернуть средства по резко взлетевшему курсу доллара. В итоге она не нашла другого выхода, как покончить с собой... Ее осиротевшую дочурку растила пожилая мама.

- 17 августа 1998 года в нашей стране произошел дефолт. Для многих это стало настоящей трагедией. У кого-то рухнул бизнес, у кого-то - семья, кто-то и вовсе ушел из жизни. Нам терять было нечего, и мы спокойно пережили дефолт, практически не заметив его. Но в августовский вечер, ужиная у себя на кухне в доме на Набережной реки Уфы, 11, мы вдруг увидели за окном денежный дождь. Соседи с верхних этажей выбрасывали в окна ненужные уже денежные знаки. Таким я и запомнила дефолт 98-го, - призналась журналист Светлана Гафурова.

Копилка воспоминаний в соцсетях продолжает пополняться мнениями о том тревожном времени.