- Моя дочь, которой сейчас уже почти 20 лет, наверное, будет не в восторге от этой статьи, и я прошу у нее прощения. Я почувствовала, что все-таки должна написать этот материал после того, как второй раз прослушала интервью мамы 17-летнего Артема, устроившего 18 апреля резню в своем классе в Стерлитамаке. Не боюсь вызвать негодование какой-то части читателей и при этом надеюсь на понимание.
Сначала, как только появилась новость про нападение в стерлитамакской школе, мы с коллегами были возмущены происшедшим, как и большинство читателей. Но когда я увидела рисунки и надписи на общей лоджии в доме юного «террориста», сердце пронзила острая жалость к нему, потому что в каждом нацарапанном на стене слове, в каждом рисунке было столько жгучей обиды, безмерной недетской боли и невыплаканных мальчишечьих слез, которые, не найдя выхода и понимания, перевоплотились в ненависть ко всему миру!
Оправдать поступок Артема, конечно, нельзя, ему придется за содеянное нести строгий ответ. Но понять его мотивы обязательно нужно, потому что среди школьников еще немало таких же страдающих и одновременно ожесточившихся от обиды и непонимания детских сердец.
Подтверждением тому может служить пример моей дочери, которая так же, как и Артем, стала объектом травли во время учебы в восьмом классе. Она сегодня толком уже и не помнит, с чего тогда всё началось. Скорее всего, с какой-то неумной шутки подростка, имевшего авторитет в классе. Моя дочка на нее чересчур чутко отреагировала и расплакалась, чем доставила моральное удовлетворение юному садисту, и тот начал муссировать болезненную для девочки тему, вовлекая в процесс новых сообщников.
Я почувствовала, что с ребенком творится что-то неладное, и стала дознаваться. Вскоре она «раскололась» и объяснила причину своих частых слез. Едва она закончила печальное повествование фразой «Я уже стала подумывать о суициде», я почувствовала, как что-то взорвалось в висках. Из-за глупой выходки стайки сопливых зазнаек моя девочка могла совершить такой страшный шаг!
Мы стали лихорадочно искать способ помочь ей, советовались с родственниками. Решили, что для начала в гимназию наведается мой брат – мужчина внушительной внешности и пообщается с теми, кто гнобит нашу девочку. Разговор состоялся, но результата не принес – травля продолжилась. Видимо, ее юные и самоуверенные участники, среди которых были дети разнокалиберных начальников, решили: влияние родителей заслонит их от нашего праведного гнева.
Тогда я отправилась к классной руководительнице. И вот тут надо уточнить, что я охотно верю маме Артема, когда та говорит, что классный руководитель и другие педагоги сына были потрясены новостями о его злоключениях. Они знали, что там «что-то не так», но не заметили серьезных проблем.
Наша классная руководительница тоже была удивлена сообщением о проблемах моей дочери. По ее словам, до нее доходили отрывочные слухи на эту тему, и она взяла ситуацию на контроль. Однако, судя по всему, жестокие подростки стали осторожничать и следили, чтобы информация о травле не выходила за пределы узкого круга. А дочка, разумеется, жаловаться не рискнула, дабы ее не посчитали «стукачкой» и не устроили еще более жесткую обструкцию. Так что к моменту моего визита классная руководительница была уверена, что «наш» инцидент исчерпан.
Надо отдать должное нашей учительнице - она тут же предприняла активные действия. Постаралась поговорить с организатором травли и ее участниками. Не помогло.
Потом нам устроили встречу с мамой зачинщика. Моложавая хрупкая ухоженная блондинка была габаритами вдвое меньше своего оболтуса-вундеркинда. Она призналась, что не в силах совладать с его пубертатными «фокусами», а муж, к которому мальчик прислушивается, постоянно находится в разъездах. Стало очевидно, что и эта мера не сработает.
Тогда мы посоветовались с классной руководительницей и решили, что я должна выступить перед родителями детей на ближайшем родительском собрании, благо оно как раз приближалось.
Я попыталась собрать всю волю в кулак и вышла к доске, но голос все равно предательски задрожал, когда вспомнила, как страдала моя девочка от издевок кучки самодовольных недорослей.
Я потребовала, чтобы родители объяснили своим детям реальные последствия их поведения. Потому что если травля моей девочки не прекратится, я обращусь в полицию. Их чадам, скорее всего, ничего не будет, разве что поставят на учет в инспекцию по делам несовершеннолетних. А вот родителям я постараюсь обеспечить привлечение к ответственности за ненадлежащее исполнение ими своих обязанностей по воспитанию детей. А что? Уголовный кодекс РФ в подобной ситуации такой поворот событий вполне допускает.
Я говорила в полной тишине и видела по лицам, как они в красках представляют нарисованные мной перспективы, грозившие запятнать биографии и их детей, и их собственные. Родители пообещали всерьез поговорить с отпрысками. И этот способ чудесным образом подействовал, с того дня моей дочери больше никто не сказал худого слова.
…Вчера мы с ней вместе слушали интервью мамы Артема Тагирова, и дочка припомнила свои давние переживания. А я рассказала ей о том родительском собрании, поставившем точку в хождении по школьным мукам. Я посчитала, что теперь уже можно это сделать, тем более дочка учится в педагогическом университете, и этот опыт может быть ей полезен в будущем (хотя не приведи Бог, конечно).
- Ах, вот почему они сразу так переменились! – воскликнула она. - Я тогда голову ломала, не могла понять, из-за чего они все вдруг резко стали такими милыми и дружелюбными.
А я поймала себя на мысли, что она плакала, когда над ней глумились ровесники, потому что была девочкой. А что могло бы быть в этой ситуации с мальчиком?.. Исчерпывающим ответом на этот вопрос являются события 18 апреля текущего года в стерлитамакской школе №1.
Мама Артема в своем интервью перечислила все способы, к которым они с мужем прибегали, выручая сына из беды. Это как раз были способы из нашего первичного «арсенала», которые не возымели действия в нашем случае пятилетней давности. Сказала она и о том, что, может, стоило забрать Артема из этой школы и тем самым уберечь от беды, но перевести его было некуда – больше классов коррекции в Стерлитамаке, по ее словам, нет.
До разъяснения родителям обидчиков Артема правовых последствий «шалостей» их детей, к несчастью, в стерлитамакской школе дело не дошло. Пусть этот способ не совсем педагогичный, но ведь его эффективность подтверждена практикой. Если судить по кадрам теленовостей, родители детей в классе Артема – вовсе не конченые маргиналы, которым плевать на свою репутацию, так что этот способ вполне мог сработать и там.
И в других случаях такой метод урегулирования ситуации на грани шантажа тоже может подействовать. Ради чего, собственно, я эту статью и написала. Этакий родительский «лайфхак», если угодно.
Травля детей (или «буллинг», как это теперь называют модным английским термином) присутствует сегодня в каждой школе без исключения, включая элитные гимназии. Может, и не в каждом классе, но в каждой школе – это точно. И не пытайтесь разубедить меня в этом, потому что моя дочь училась именно в так называемой «элитной» гимназии, одной из лучших в Уфе.
Коллеги-журналисты сообщили, что педагоги стерлитамакской школы утверждают, будто они были не в курсе издевательств над Артемом. Если они реально так говорят, то подобное поведение их не красит.
Репутацию данной школы поможет спасти награда, к которой представят раненную Артемом учительницу, защищавшую детей. Но строжайшего «разбора полетов» педагогическому коллективу все равно не избежать.
И нужно иметь смелость признать свои промахи, обернувшиеся столь жуткими последствиями. А лучше всего – не забывать про огромную ответственность за души детей, их будущее, их семьи, и, к сожалению, быть постоянно готовым к самому худшему, что может произойти внезапно, как наступление точки кипения жидкости.
Кто-то хочет с этим поспорить? Тогда вот вам еще один жизненный пример.
…Через пару лет после удачного разрешения конфликта моей дочери с одноклассниками в той же самой нашей «элитной» гимназии мальчик-«ботаник» на перемене полоснул перочинным ножом задиравшего его ровесника. Дело замяли за примирением сторон. Учителям сделали внушение, чтобы следили за обстановкой в классах и не допускали повторения подобного.
Ой, вот сейчас пишу эти строчки и думаю про себя: тьфу-тьфу, как бы не сглазить…