Андрей Макаревич: «Почему давно не был в Уфе? Так вы не звали»

А незадолго до начала концерта Андрей Вадимович ответил на несколько вопросов.

— Недавно «Машина времени» гастролировала по Украине. Как впечатления?

— Очень хорошо, как всегда.

— Волна негатива к вам вроде как стихла?

— Вы имеете в виду виртуальную волну негатива? Она меня мало интересует.

— Тем не менее, это влияло. Вас, например, боялись приглашать на периферию.

— И сейчас боятся некоторые. Ну ничего. Кто-то не боится.

— Работы все равно хватает?

— Да, конечно.

— Но вот в Уфу Вы не приезжали уже лет пять.

— Так вы не звали. Мы едем туда, куда нас приглашают.

— Но, значит, что-то изменилось, раз сейчас позвали.

— А до этого нас в Уфу что ли раз в месяц звали? Я умоляю…

— Ну был такой период — каждый год стабильно.

— Да нет. Раз в несколько лет. Вот несколько лет прошло, и мы здесь.

— И слава богу что приехали!

— И слава богу что позвали.

— В последнее время вы стали частым пользователем соцсетей, в частности, «Фейсбука». Насколько это затягивает?

— Вообще не затягивает. Я очень не люблю все это дело.

— Но, тем не менее, делаете.

— Для меня это возможность коммуникации сразу со всеми своими друзьями. А в «Фейсбуке» у меня в друзьях только те, кто друзья в жизни. Использую «Фейсбук», если нужно узнать, что происходит у твоего товарища — музыканта или художника, или самому всем сообщить, что у меня завтра открытие выставки. Чисто практическая польза, а все остальное меня мало интересует.

— Недавно вы порадовались тому, что «Аэрофлот» разрешил перевозить в салоне музыкальные инструменты. Но при этом заметили, что слишком много у нас бесполезной деятельности — постоянно что-то запрещать, а потом разрешать.

— Потому что это выглядит именно так.

— И ведь многие ведомства этим занимаются. Стало быть, битва с дураками, о которой вы заявили еще 40 лет назад, по-прежнему актуальна?

— Они не дураки. Ну никак не дураки.

— А будь Ваша воля, какие бы ведомства Вы упразднили?

— Я бы не стал этим заниматься. Это так от меня далеко. Само слово «ведомство» у меня вызывает безудержную зевоту. И прикасаться к этому не хочется категорически.

— Правильно! Давайте теперь о хорошем. Недавно Вы путешествовали по Исландии.

— После этого еще в Индонезии.

— Что Вас больше всего поразило в Исландии? Что особенно понравилось или удивило?

— Население всей страны там, по-моему, 320 тысяч. Это меньше, чем наше Чертаново. Страна экспортирует на весь мир много всего. Страна, которую знают, куда едут туристы со всего мира. Граждане Исландии очень любят свою страну и гордятся, причем без всякого негатива и агрессии к остальным странам. Что у нас никак не получается, к сожалению. Они разительно от нас отличаются. Весь мир от нас отличается. Мы оказались очень падкими на говно.

— Ну а природа?

— Природа фантастическая. Она нетронутая, они ее очень хранят. Очень следят, чтобы с ней ничего не происходило.

— Остались ли на Земном шаре уголки, где Вы еще не были, но хотели бы побывать?

—В Антарктиде не был.

— А туда реально попасть?

— Ну а почему нет? Было бы время. Туда на два дня не слетаешь, это очень дальний путь. А так — абсолютно реально.

— Ну да. Патриарх же был.

— Судя по вашим постам в «Фейсбуке», с годами Вы не разучились видеть прекрасное. Вы можете восхититься снегирем за окном, каким-то музыкантом или танцем.

— Ну это совершенно нормально.

— Конечно, это замечательно. Вопрос вот в чем: стало ли в мире больше негатива, что разглядеть хорошее стало трудней?

— Я не готов судить мир в целом. Мир — очень многослойная вещь. Мы его все время видим под разными углами. Когда нам 20 лет, мы смотрим на него под одним углом, когда 60 — совсем под другим. Так что, скорее мы меняемся, чем мир. Но с другой стороны, у нас создается четкое ощущение, что это мир меняется. Ты получил в молодые годы какой-то заряд энергии, представление о том, что хорошо и что плохо, что красиво, что некрасиво. Это остается с тобой.

— Расширился ли за 40 лет диапазон Ваших музыкальных предпочтений?

— Нет. Не было ничего такого, что мне активно не нравилось 40 лет назад, а сейчас вдруг стало нравиться.

— Может быть, что-то новое для себя открыли в последнее время?

— Нет.

— Хорошей музыки стало меньше?

— Я не веду статистику. Той, которая меня интересует, стало, безусловно, меньше. Но ее человечество накопило такое количество, что мне за десять жизней не переслушать.

— А вы давно переслушивали «Сержанта Пеппера»? Уже ведь полвека прошло с момента его выхода?

— Совсем недавно. Вышел очередной ремикс. Я понимаю, что это очередной способ слупить с нас деньги. Но, с другой стороны, интересно, потому что я этого человека (звукорежиссера — прим.) знаю и уважаю.

— Джайлза Мартина?

— Да. И мне было интересно, как он на это смотрит.

— Ну и как впечатление? Заиграл новыми красками этот альбом?

— Я расслышал какие-то вещи — он вытянул второстепенные штуки, которые были не так слышны. Но в общем всегда я люблю самый первый вариант.

— К тому же ведь музыка осталась той же самой, верно?

— Восприятие музыки зависит от массы обстоятельств. Это же не только ноты и слова, а еще баланс звучания, пространство. Там очень много чего работает.

— А верно ли, что Вы до сих пор можете этот альбом целиком «прокрутить» в голове?

— Запросто.

—Согласны ли Вы с тем, что коллектив музыкантов должен состоять из разномышленников?

— Конечно.

— Но ведь есть и обратные примеры, когда все подчиняются воле руководителя.

— Это ВИА и их художественные руководители. Когда можно менять исполнителей каждый день и ничего не изменится. А в группе каждый участник привносит что-то свое. И чем люди более разные, тем интереснее получится картина.