Синонимы шедевра: о тонкостях кинопроката в России

- «ПРОвзгляд» начал работу в 2012 году с документально-анимационного фильма Ромы Либерова «Написано Сергеем Довлатовым». Жанр в России почти неизвестен, причем до сих пор, но именно с него вы решили начать прокатную деятельность.

- Все произошло очень неожиданно. В то время я занималась фестивалем короткометражного кино. Знакомая посоветовала мне этот фильм, посмотрев его в Москве – на том спецпоказе Рома сокрушался, что проката в Петербурге не планируется. Связалась с Ромой, посмотрела кино, очень вдохновилась и поняла – с этим надо что-то делать. Причем я даже примерно не знала, как делается прокат. Поэтому просто распечатала пресс-релизы и пошла по кинотеатрам Петербурга. Конечно, меня все отшивали.

- В смысле – неформат?

- Ну, представьте – девочка какая-то приходит. Что еще за «Провзгляд» такой? Нас никто не знал. В конце концов, я зашла в «Дом кино» и очень мило поговорила с сотрудницей, которая формирует репертуар. И – они согласились. Я до этого работала на коммерческих выставках, занималась продвижением и знала, как делать пиар. Поэтому удалось наладить работу с информационными партнерами, заинтересовать их. Все завертелось. На первом показе был полный зал – 400 мест. Я считала, что на афишах нужно обязательно прописывать сроки проката, как на выставках, – что фильм будет в кино две недели. И это, в том числе, помогало быстро заполнять зал.

- И в 2018 году нечто подобное сделали «WDSSPR» во время рекламной кампании «Довлатова» Германа-младшего.

- У них было немного в другом ключе, но удивительно, что так совпало – и тоже на фильме про Довлатова. После окончания тех двух недель мы решили продолжать показы. Даже специально придумали термин – «вторая волна проката», поскольку заявленные на афишах сроки прошли, и через месяц фильм Ромы снова шел в кинотеатрах. Потом я звонила в разные города – просто по поисковику находила местные кинотеатры. Фильм брали, но обычно это было один-два показа.

- Как реагировали в регионах?

- Дело было не столько в жанре, сколько в том, что там не понимали, кто звонит. Особого интереса – о, это фильм про Довлатова! – не было. У меня было ощущение, что порой требовалось объяснение, кто это вообще такой. В целом, у меня тогда создалось ложное впечатление, что собрать аудиторию можно на раз-два. Поэтому, когда я узнала, что прокатывать фильм Майи Кениг «Ложь во спасение», который мне понравился на Берлинском кинофестивале, стоит 5 тысяч евро, я быстренько накидала бизнес-план и решила – берем! Тогда и евро было по 30 рублей… Так все и началось. С «Ложью» мы провалились, конечно – фильм оказался слишком специфичным для широкой аудитории. Но это нас не остановило.

- В прокатной библиотеке «ПРОвзгляда», кроме нескольких фильмов Либерова, документального кино нет. Все-таки это непопулярный жанр?

- Док мы рассматриваем не в первую очередь, но готовы взять на вооружение что-то интересное, что будет отвечать нашему концепту. Вообще, сейчас документальное кино набирает обороты, к нему просыпается интерес. Но для хорошей прокатной истории нужна крепкая, интересная тема, которую хотелось бы посмотреть именно в кинотеатрах, на большом экране. Кроме того, у документального кино все равно есть определенная планка сборов. В среднем – 5-6 млн рублей. «Город кошек» Джейды Торун пару лет назад поставил в некотором смысле рекорд, собрав около 8 миллионов.

- То есть вопрос только в маленькой выручке?

- Кинотеатры не очень хорошо понимают, как с работать с документалками и может ли это принести какие-то деньги. Успешных кейсов не так уж и много. Даже доки про известных людей собирают немного: например, «Эми» про Эми Уайнхаус собрала 6 миллионов, «Дэвид Линч: жизнь в искусстве» - около трех.

- А за рубежом прокатная судьба таких фильмов отличается от нашей?

- Не знаю цифр, но по ощущениям и тому, что слышала, скажу, что там у кинотеатров нет четкого прокатного разделения на художественное и документальное кино. Нет предвзятого отношения, как, впрочем, и бесперебойного проката документалок.

- На ваш взгляд, что могло бы вытащить такое кино в мейнстрим? Или проще все-таки уходить в интернет, как это сделал, например, Виталий Манский?

- Изначально зрители привыкли, что документальное кино либо показывают по телевизору, либо в интернете. Мне кажется, просто нет культуры просмотра такого кино в кинотеатрах. У меня, скорее, такой вопрос – а нужно ли? Не знаю, есть ли спрос. Аудитория документального кино все-таки ограничена по численности. Вот если бы что-то произошло, что эту константу разбило бы, изменило бы это стереотипное понимание. Например, если бы какой-то документальный фильм прогремел и собрал бы миллионов 50.

- Какие фильмы вы ищете для проката?

- Кино, которое несет новое высказывание и которое сочеталось бы с коммерческим интересом. Нам интересны определенные режиссеры и актеры, победители кинофестивалей. Сейчас, к примеру, мы выпускаем «Синонимы» Надава Лапида. Это громкое новаторское кино плюс победитель минувшего Берлинале, то есть уже есть определенные ожидания, хайп. Всегда проще взять кино, которое так или иначе ждут, чем искать алмаз и потом пытаться его продать – как с «Шедевром» Гастона Дюпра. Мы считаем, что это классное, достаточно массовое кино, но есть вводные, которые не дали ему собрать аудиторию в полной мере.

- Что именно?

- Это кино аргентинское, а значит специфичное, то есть российский зритель не поймет и не пойдет. При этом если не упоминать, что это аргентинское кино, этой специфичности никто бы и не заметил, ведь на экраны выходит дублированная версия. Просто к таким фильмам сформировалось предвзятое отношение и оно мешает продвигать его на уровне кинотеатров.

- На какой стадии вы готовы покупать фильмы для проката? Когда проходит фестивальная премьера?

- У нас есть фильмы, купленные еще на стадии сценария, но в таких случаях мы точно должны понимать хайповость проекта. Сейчас, например, мы так купили корейский фильм «Паразит» Пон Чжун Хо. Это один из культовых корейских режиссеров, два года назад его фильм «Окча» с Тильдой Суинтон был в конкурсе Канн. При этом мы посмотрели только 7 минут нарезки и прочитали сценарий.

Тем не менее мы умеем работать с корейскими фильмами, понимаем, что аудитория корейского кино – существует, причем она немаленькая. Мы понимаем тему, значимость режиссера, его фестивальную историю, что критики об этом фильме будут писать, а значит бокс-офис может быть не меньше, чем у «Пылающего» Ли Чхан Дона. Если же мы прочитаем какую-то французскую комедию с неизвестным кастом – классную, но без такого же информационного шлейфа, можно сразу сказать – соберет 2 миллиона. Если фильм будет удачным, то в лучшем случае – 10 миллионов. То есть примерно сборы можно спрогнозировать. На уровне сценария покупают потому еще и потому, что потом может быть поздно.

- А с российскими фильмами вам интересно работать?

- Мы обычно берем два-три в год. Берем либо те, у которых есть определенный статус ожидания, либо фильмы на тему, о которой хочется говорить, фильмы новой волны российского кино. Вообще мы отслеживаем новинки, смотрим, что попадает на «Кинотавр», поскольку в нашей стране это такая стартовая площадка, на которой можно понять – это хайп или не хайп. Еще лет пять назад такого не было – не были так сильно развиты соцсети, а сейчас фейсбук – главный источник новостей.

- Не боитесь заниматься прокатом российского кино? Здесь риски, кажется, не меньше, чем с прокатом документалок.

- Все равно есть какой-то минимум, который фильм соберет при любых обстоятельствах. Если это грамотная прокатная кампания, то в нее вкладывают, как минимум, столько, сколько продюсеры планируют собрать в прокате. А если не удастся заработать на прокате, это всегда возможно на цифровых продажах. Заработок здесь – дело очень долгосрочное.

- Министерство культуры пытается разными способами сделать российское кино в кинотеатрах более доминирующим. Как считаете, это правильно?

- У меня двойственное отношение. С одной стороны, это противоречит закону о здоровой конкуренции. Взять, к примеру, недавнюю историю, когда премьеру иностранного мультфильма «Королевский корги» отодвинули в прокате на более позднюю дату ради российского «Гурвинека». И «Корги» за два дня собрал столько, сколько «Гурвинек» за весь период проката, то есть эффекта особого не было.

С другой стороны, пропаганда нашего кино – это, в принципе, здравая идея. В Азербайджане, например, показывают больше именно местного кино, причем на локальные фильмы билеты дешевле. В итоге у них сформировался культ местного кино, а весь американский мейнстрим уходит на второй план.

Конечно, при таком раскладе российское кино должно быть на уровне американского, но далеко не все до него дотягивают. Из последнего, например, комедии «Громкая связь», «Я худею» – это хорошее нестыдное кино. Которое, к тому же, собрало каждое по полмиллиарда. Ради них никто даты не сдвигал, публика сама их выбрала.

- А насколько кассовый успех «Движения вверх» и «Т-34» был обеспечен грамотным прокатом, точнее – удачной расчисткой новогодних показов?

- Это называется «новогодняя битва». Я не особо знакома с ее механизмами, но так или иначе это дело мейджоров, компании поменьше туда даже не лезут. Насколько я знаю, там идет жесткое противостояние за то, чтобы поставить главные премьеры на самые выгодные даты. Потому что в новогодние каникулы люди идут в кинотеатры буквально валом, могут сходить в кино дважды, хотя в среднем наш зритель ходит в кино раз в 2-3 месяца. И если в этот период массово идут пять фильмов, то без вариантов, все идут на них. Даже если эти зрители никогда не пошли бы на «Т-34», скажем, в апреле. Конечно, это сильно увеличивает кассу. Хотя тот же «Т-34» хорошо шел и после новогодних праздников.

- От чего зависит роспись показов в регионах? В Уфе, к примеру, фильм попадет в два кинотеатра на сеансы в 11 часов вечера, в Новосибирске – в три кинотеатра и в более удобное время.

- Это зависит исключительно от кинотеатров. Они решают, когда и как часто ставить показы. Со своей стороны мы предлагаем прокат по максимуму, всем ключевым кинотеатрам – по России их, как минимум, 300.

- Что может измениться в кинопрокатной системе в ближайшее время?

- Кино – самый дешевый вид развлечения, он никуда не собирается уходить. Кино всегда лучше смотрится на большом экране, зритель это понимает. Повторный прокат, того же «Чужого», который вышел 40 лет назад, это в очередной раз доказал: все уже по десять раз могли посмотреть, тем не менее люди идут в кино, снова.

Мне кажется, вопрос больше в том, будут ли кинотеатры менять свое отношение к контенту. Если они по-прежнему будут хотеть показывать только мейнстрим, все будет стоять на месте.

Почему у нас нет альтернативной схемы проката такого кино, которое способно собрать именно «сарафаном», как, например, тот же «Шедевр»? У нас ведь пока кино только начнет раскачиваться, его хоп! – и быстренько сняли с проката. Вообще, наша система проката отличается от американской с точностью до наоборот: в США на первой неделе фильм идет в 10 кинотеатрах, на второй – в 100. То есть в приоритете «сарафанное радио». Если по такой системе начнут работать в России, то кинотеатры будут обижаться: мол, одни сняли сливки, другие потом уже ничего не соберут. Если, например, «Киномакс» скажет, что они будут какой-нибудь фильм первыми прокатывать, то «Каро» ответит: «А почему не мы?» Поэтому пока все останется на тех же позициях.